Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1 - Валерий Гитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пожалуй, римляне, даже достигшие вершин общественной пирамиды, всегда оставались выскочками-простолюдинами, и это проявлялось во всех сферах их бытия.
Они обладали немыслимым количеством рабов, как никакой иной народ Древнего мира, и, естественно, значительная часть этих рабов составляла многочисленный контингент проституток обоих полов.
И не следует при этом забывать про такое стремительно прогрессирующее явление римской жизни, как маммонизм (любовь к деньгам, материальным ценностям), явление, способное завести очень и очень далеко, что со всей наглядностью подтверждает наше постсоветское бытие.
КСТАТИ:
«Чуждые нравы пришли впервые с бесстыдной корыстью, И расслабляющее богатство роскошью гнусной Сокрушило нам жизнь. Что пьяной Венере заветно?»
Ювенал
Как известно, выгода, возведенная в ранг идеи-фикс, является основной отличительной чертой низких натур, а их критическая масса — основная предпосылка неизбежного падения государства, и тут уж ничего не поделаешь. В бочке вина осадок совершенно естествен, но не должен же он составлять половину ее емкости…
К стимулам развития римской проституции следует отнести и стремительный рост урбанизации. В городах скапливались большие массы мужчин как холостых, так и женатых, ищущих сексуального удовлетворения у женщин, специально предназначенных для этих целей. При этом следует учитывать то, что римские законы очень сурово карали за связи с замужними, да и вообще со всеми свободными женщинами.
Конечно, законы, как говорилось уже тогда, для того и написаны, чтобы их нарушать, но все же… заплатить жизнью за сомнительное удовольствие тайного свидания с какой-нибудь закомплексованной матроной…
Так думали, разумеется, не все, но подавляющее большинство все же пользовалось услугами профессиональных жриц любви.
Катализатором развития проституции служил и запрет на брак для солдат. Этот запрет исходил из другого, исключающего римские браки с иностранками, так что солдаты легионов, пребывающих в чужих странах, либо вступали в свободный брак, либо удовлетворялись проститутками.
Свободные браки, как правило, сопутствовали продолжительному пребыванию в той или иной стране. Так, в 171 году до н.э. возникла испанская колония Картея, где римские солдаты, вступив в свободные браки с испанками, стали отцами 4000 детей.
Но зачастую легионы сопровождались в своих походах целыми обозами проституток. Вследствие этого возникали лагерные города, ставшие впоследствии вполне благополучными центрами мировой цивилизации.
А число рабов и простолюдинов все росло и росло, приближаясь к жуткой отметке, за которой социальный взрыв является уже не случайностью, а закономерностью. Впрочем, едва ли социальные взрывы вообще бывают случайными…
И совсем не случайно на арене Истории возник человек с пронизывающим взглядом голубых глаз на суровом лице, будто обсыпанном мукой, причем частично, пятнами, Что делало образ этого человека довольно жутким.
Звали его Луций Корнелий Сулла (133—78 гг. до н.э.).
Происходил он из небогатого, но знатного рода, из той среды, где вполне естественным было бы услышать такое: «Можно ли считать тебя порядочным человеком, когда ты, ничего не унаследовав от отца, вдруг нажил себе такое состояние?» Да, и никто не смел возразить, как это бытует у нас: «Ну и что? Значит, я умею жить!» Тогда такое не проходило. Правда, лишь в определенных кругах. Все остальные…. умели жить… а Корнелий Сулла — гораздо лучше всех, кто имел несчастье оказаться в его окружении.
В юности он предавался дикому разгулу в обществе актеров, скоморохов и просто проституток обоих полов. Привычки и навыки, приобретенные в этом возрасте, он сохранил до самой смерти. Известно, что в молодые годы у него был длительный роман с актером Метробием, который он успешно совмещал со столь же длительной и пылкой связью с некой Никополой, которая была заметно старше его, но очень богатой. Старания молодого Суллы увенчались тем, что Никопола сделала его своим наследником. Вскоре после этого она умерла.
Мачеха тоже сделала его своим наследником, так что к двадцати пяти годам Сулла был уже достаточно обеспеченным человеком. И вот тогда-то начинается его восхождение на вершину власти.
Военная карьера Суллы начинается в свите известного полководца Гая Мария (156—86 гг. до н.э.). Уже тогда даже очень искушенный наблюдатель мог отметить, что этого молодого человека привлекают на сцене жизни только первые роли и для воплощения своих замыслов он не пожалеет ничего и никого. При этом следует воздать должное личной храбрости, дипломатическому и полководческому таланту Корнелия Суллы.
Во время военной экспедиции в Северную Африку, исключительно по собственной инициативе и втайне от Гая Мария, заводит дружбу с одним из местных царьков, Бокхом, который, просчитав направление и скорость ветра удачи, выступает с предложением выдать римлянам своего зятя Югурту, вождя непримиримой оппозиции римской экспансии. Сулла, не раздумывая, принимает это предложение. Взяв с собой лишь несколько солдат, он приходит ночью во дворец Бокха и там захватывает Югурту, который доверчиво воспользовался гостеприимством тестя. Конечно, Сулла рисковал головой, потому что ситуация могла измениться с точностью до наоборот, прими Бокх иное решение, но все произошло, как произошло.
Честь поимки Югурты Сулла подарил своему начальнику Марию, именно подарил, чем только унизил прославленного полководца, а себя выставил в роли скромного героя, совершающего подвиги не ради личной славы, а исключительно во имя счастья родины.
Гай Марий не сделал личных выводов из этого эпизода, считая Суллу не более чем удачливой пешкой в большой игре, и в этом состоял, пожалуй, главный просчет этого незаурядного, но непростительно открытого персонажа римской истории.
Мало того, Марий брал с собой Суллу и в последующие походы, где тот приносил бесспорную пользу общему делу, но неизменно давая понять окружающим, что польза эта была достигнута не в соответствии с волей Гая Мария, а вопреки ей. Вот тогда-то и началась открытая война между ними, война, имевшая достаточно тяжкие последствия для многих и многих людей…
КСТАТИ:
«В природе человека три основные причины войны: соперничество, недоверие, жажда славы»
Томас Гоббс
В этом случае имел место весь набор причин, а может быть, и сверх того, учитывая особенности характера Корнелия Суллы.
Вернувшись в Рим, он выставил свою кандидатуру на выборы городского претора (ни много ни мало — представитель высшей судебной власти в Риме), но потерпел фиаско из-за черни (по его же словам), которая хотела вынудить его искать народного расположения посредством пышных зрелищ с участием экзотических африканских зверей, привезенных им из похода.
Так или иначе, но через год Сулла был избран претором, как тогда говорили, оплатив звонкой монетой народную благосклонность. Когда он после выборов пригрозил кому-то показать свою власть, присутствовавший при этом Секст Юлий Цезарь (дядя Гая Юлия Цезаря) не без сарказма заметил: «Ты прав, считая эту власть своей: ведь она у тебя купленная». Но подобные заявления были для Суллы просто сотрясением воздуха и имели последствиями лишь репрессии для тех, кто их высказывал.
У Суллы была прочная и цепкая память…
Вся дальнейшая его деятельность вне Рима была направлена, в основном, на борьбу с царем Митридатом VI Евпатором, представлявшим реальную угрозу владычеству римлян в Средиземноморье, а внутри Рима — с Гаем Марием, представлявшим столь же реальную угрозу планам Суллы относительно безраздельной власти над Италией.
А тут еще разгорается попутно Союзническая война (90—88 гг. до н.э.), в ходе которой Риму нужно было или доказать свое право занимать лидирующее положение среди италийских союзников, или занять скромное место в общем строю.
Рим доказал со всей убедительностью свое право на верховенство, в чем была немалая заслуга Корнелия Суллы — и полководца, и дипломата. Ну, а то, что в итоге этой войны все италийцы получили права римских граждан, Суллу особо не волновало: мысленно пребывая на вершине власти, он уже видел, сколь ничтожны эти хваленые права…
КСТАТИ:
«Определение деспотизма: такой порядок вещей, при котором высший низок, а низкий унижен».
Никола-Себастьен де Шамфор
Сулла избран консулом.
Сулла — герой и благодетель.
Сулла — надежда на скорое процветание, что бы там ни болтали его завистники.
Пятидесятилетний Сулла женится на юной Цецилии, дочери верховного жреца Метелла. Это был уже четвертый брак народного любимца: никакая из первых трех жен не соответствовала его величественным планам, а посему были отпущены за ненадобностью. Цецилия же объективно соответствовала будущей роли супруги самодержца всея Италии.
