Фаза Монстра - Евгений Малинин

– Посмотреть бы на этот камешек поближе... – отозвался Бабичев, – мне кажется, я понял, за счет чего он так шустро маневрирует...

Тут Вихров не выдержал. Одним движением переключив связь на свой пульт, он спросил:

– Капитан Бабичев, я запрещаю вам приближаться к астероиду!..

– Но я действительно понял, каким образом этот камень приводит себя в движение, и могу попробовать его... обездвижить!

– Я вполне доверяю Бабичеву, – неожиданно вмешался в этот разговор Воротов, – и считаю, что ему надо дать возможность попробовать!..

Вихров сверкнул разъяренным взглядом в сторону генерала и, сдерживая себя, проговорил:

– Хорошо, решайте сами...

– Действуйте, капитан! – немедленно скомандовал Воротов.

И почти сразу же раздался голос главного канонира «Одиссея»:

– Командир, генераторы поля на пределе, если ребята их сейчас же не отключат, может случиться «перехлест»!

«Перехлест»... – быстро вспомнил Вихров, – самопроизвольный возврат энерговыброса! Оба бота могут просто развалиться на части!»

Однако отдать команду он не успел, его опередил все тот же Климов:

– Они отключили оба генератора!..

И почти сразу же от одного из двух «кондоров», державших «сеть», отделились три крошечные фигурки.

– Позвольте!.. – не отрывая глаз от обзорных экранов, поднялся из-за своей консоли Шохин. – Они же вышли в открытый космос в «саранчах»!! У них что, нет в ботах скафандров высшей защиты?!!

– Им не нужны скафандры высшей защиты!.. – недовольно отозвался генерал-майор. – Им вообще не нужны скафандры для выхода в космос, это просто... привычка!..

Три фигурки быстро разошлись в разные стороны и вроде бы неторопливо направились к освободившемуся астероиду. Тот уже замедлил свое вращение, но не двигался с места – остаточное движение слегка сносило его в сторону солнца, а он сам словно бы выбирал направление своего дальнейшего движения. Через пару минут каменная глыба снова начала вращаться, но на этот раз ее вращение было медленным и каким-то пристальным, как будто она заметила приближающиеся к ней крошечные фигурки людей и теперь обдумывала, что же с ними делать.

И в этот момент Вихрову показалось, что фигуры всех трех десантников окутала какая-то розоватая аура!.. Нет, не показалось! Спустя мгновение эта аура приобрела совершенно отчетливый вид, словно всех троих что-то подсвечивало с противоположной стороны! Это свечение начало быстро распространяться, одновременно теряя свою интенсивность, и когда оно достигло поверхности астероида, его снова практически не было видно, только на отблескивающих хондритах каменной глыбы можно было заметить его налет.

А еще через пару минут огромная каменная глыба совсем остановила свое вращение... И из динамиков громкой связи донесся веселый голос Бабичева:

– Готово, командир! Можно высылать исследовательскую группу! Или, если хотите, мы этот камешек отбуксируем к боту!

– Дьявол!! Как ты это сделал?!! – не выдержал Вихров, но профессор Карпински не дал Бабичеву ответить:

– Потерпите, командир, – в тон капитану проговорил он. – Скоро мы получим ответ на все ваши вопросы...

Тройка десантников между тем медленно двинулась в сторону ближайшего бота, который, в свою очередь, также двинулся им навстречу. Когда между ними осталось не более двухсот метров, они остановились и словно бы повисли в пустоте. Розоватый налет с хондр метеорита исчез, но он продолжал оставаться неподвижным. Затем и бот, и астероид снова пришли в движение, но теперь это было просто вращение вокруг центральной звезды системы по стабильной эллиптической орбите.

Четверо суток практически весь состав научных подразделений линкора занимался отловленным астероидом. Наконец два челнока, на которых базировались ученые, вернулись на причальные палубы «Одиссея», а сам астероид трое десантников вывели на спиральную орбиту – через месяц он должен был сгореть в фотосфере F5.

Все время, пока шли исследования, Игорь ни от кого из исследователей не мог добиться хотя бы какой-то предварительной информации о пленнике линкора. И Карпински, и, что еще более удивительно, Ирвинг со своими биологами в лучшем случае отделывались общими фразами о неготовности к разговору. Но после того как научная группа вернулась на «Одиссей», Ирвинг немедленно связался с командиром линкора и попросил назначить время для доклада, при этом буквально потребовав, чтобы на нем присутствовали командиры Звездного десанта.

Игорь несколько удивился такой постановке вопроса, но спорить не стал. На следующий день сразу после смены вахты в большой кают-компании экипажа линкора собрались около пятидесяти офицеров корабля и руководители всех научных подразделений.

И вновь научная группа удивила Вихрова – основное сообщение об итогах исследований делал главный астробиолог линкора Мэтью Кларенс Ирвинг.

Ирвинг встал около большого стола, поставленного у стены. На этом столе были разложены какие-то камни, небольшие емкости с мутными разного цвета жидкостями, запаянные пластиковые кубы, наполненные странными, похожими на желе веществами, стоял аппарат для воспроизводства записей. С легкой улыбкой оглядев помещение кают-компании, главный астробиолог четко и спокойно произнес:

– Господа, пусть вас не удивляет тот факт, что основное сообщение буду делать я. Просто астероид, который мы исследовали, оказался, как это ни странно, живым существом!..

На мгновение в кают-компании воцарилась гробовая тишина, а затем над головами собравшихся пронесся легкий ропот.

– Именно поэтому мы до сегодняшнего дня старались не говорить о ходе исследований и о получаемых результатах – согласитесь, то, что мы обнаружили, весьма неожиданно и... необычно! Теперь, после того как я сообщил главное, остановимся на наших исследованиях... Итак, предметом наших исследований был астероид, находившийся в поясе астероидов здешней звезды. Масса его составляла около трех с половиной тонн, форма, учитывая его происхождение, – практически идеальный шар, первоначально классифицируемый как каменный. Первые из проведенных анализов показали, что поверхность астероида действительно в основном состоит из модифицированной гексагональной формы кремния с добавками твердого углерода и железа. Толщина его внешней оболочки колеблется от двух до четырех метров, так что вскрыть ее было делом весьма сложным, хотя... – На секунду Ирвинг запнулся, затем словно бы про себя буркнул: – Ну, это потом... – И продолжил: – Надо отметить, что внешняя оболочка делилась на довольно крупные части сплошными прожилками очень странного вещества, ранее в природе не встречавшегося. Оно изоморфно по отношению к кремнию и в нормальном состоянии образует с ним одинаковые кристаллические формы. Однако при облучении этого вещества довольно сложным составным излучением оно теряет свою кристаллическую структуру и служит катализатором преобразования кремния, углерода и железа и очень сложное кремнийорганическое соединение, напоминающее полиферрофенилсилоксан – вещество очень прочное и при этом весьма эластичное!

Ирвинг замолчал, с улыбкой оглядел аудиторию и, словно бы извиняясь, проговорил:

– Я не буду останавливаться на узкоспециальных вопросах и постараюсь излагать наши выводы в максимально популярном виде.

И после короткой паузы он продолжил:

– Кроме того, во внешней оболочке астероида имелись достаточно крупные вкрапления хондр – расплава вещества звездной туманности. Дальнейшие исследования показали, что это приемники внутренних энергонакопителей. А внутренность исследованного нами астероида представляет собой вообще нечто невообразимое. Практически весь объем астероида заполняет коллоидная агрегативно устойчивая система с очень высокой электропроводимостью. Нам удалось вычленить из этой системы функциональные узлы и многочисленные когерентные связи. Вся эта система напоминает построенную на органических исполнительных органах вычислительную машину, или, если хотите... мозг!

И снова по аудитории пронесся изумленный ропот.

– Да-да, именно мозг, причем мозг весьма своеобразный. Он построен по совершенно иному принципу, нежели мозг человека или любого из известных нам животных, в нем очень четко разграничены целеустанавливающие и исполнительные функции, более того, в нем имеется узел, который, как мне кажется, имеет... внешнюю генетическую настройку – он генетически несет в себе совершенно чудовищную агрессивность! И еще, этот узел имеет возможность при определенных условиях очень быстро делиться, сохраняя свою настройку! Другие узлы в этом... к-хм... организме также обладают способностью к делению, но осуществляют ее лишь по команде только что упомянутого мной узла.

Ирвинг еще раз оглядел притихшую кают-компанию и продолжил:

– Другие узлы – это два узла, создающие магнитное поле с весьма инвариантной напряженностью и меняющие диамагнитную восприимчивость всего астероида, четыре узла, работающие как энергоконденсаторы по емкости, превышающие энергонакопители «Одиссея» в два с половиной раза. Три узла, выполняющие функции приема и обработки внешней информации, причем информация поступает в них в виде электромагнитного излучения очень широкого диапазона – от радиоволн до гамма-излучения. Эти же три узла осуществляют контакт с внешним миром путем направленного излучения. Один узел осуществляет ориентацию астероида в пространстве, еще один узел отвечает за температуру внешней оболочки, причем, заметьте, астероид может повысить температуру не всей кремниевой оболочки, а только ее наружную часть на глубину около полуметра! Единственно, чего мы не нашли, так это системы самосохранения!