Клинок Судеб - Владислав Глушков

— Но, бабушка, ты же говорила, что люди кем были теми и остаются.

— Да, так было, но было очень давно, я же говорила тебе, что тогда люди помнили себя, они вновь рождались с памятью. И просто продолжали своё дело. Они охотились, ловили рыбу, сеяли хлеб, до тех пор, пока не начали изобретать всякие механизмы. И вот теперь люди не помнят, а значит, не могут продолжать своё дело. Потому и судьбы их новые не похожи одна на другую, поэтому и есть теперь возможность поменять тела и наказать человека за то, что он творил. Что бы он вспомнил и понял, почувствовал на себе как это убивать или грабить. Как нести зло другим людям. Запомни девочка, мы люди живём вечно, и все наши связи, между собой тоже вечны, они приходят и уходят строго по времени, и строго в отведённые часы. И все наши поступки в этой жизни, обязательно будут оценены и в следующей мы на собственном теле ощутим их значимость. Убив один раз, человека будут убивать раз за разом до тех пор, пока он не поймёт, что этого делать нельзя, Что не властен он над чужими телами. Обманув, ограбив, унизив человека, всё это предстоит пройти многократно, до тех пор, пока не поймёшь, то так жить нельзя. Поэтому и не стоит бояться смерти, это естественно, как просто переодеть платье, если, конечно зла ты в этой жизни никому не делала. Добрые дела точно так же вернуться к тебе и точно так же вернутся во сто крат увеличенными. Но не нужно забывать, что и это испытание, которое нужно пройти, не натворив зла.

— Так получается, что если я умру, то я не умру, а просто поменяю своё тело.

— Да так оно и есть.

— И значит я и до этого жила?

— Да, жила.

— И дед Макар жил?

— Жил.

— И мама с папой жили?

— Жили.

— А почему я тогда не помню?

— Потому, что люди давно уже потеряли способность помнить свои прошлые жизни, я же тебе это уже говорила, ты не внимательно слушаешь меня. Эти воспоминания к нам приходят иногда, но только во сне.

— И как же так ни кто и не помнит. — Сокрушённо вздохнула Алиса.

— Нет, некоторые люди сохранили память о прошлых жизнях, но к большинству людей она приходит внезапно, перед самой смертью, тогда люди понимают, что их жизнь продолжается, только нужно сменить наряд.

— И тогда эти люди перестают бояться смерти?

— Да, детка, эти люди понимают, что жизнь вечна и что они живут всегда. Но не боятся уходить только хорошие люди, а плохим жутко страшно, они понимают в этот момент, что дальше их ждёт.

— Бабушка, а я помню свою прошлую жизнь? А позапрошлую, а ещё самую позапрошлую?

— Ну, ты горазда вопросы задавать. Откуда мне знать помнишь ты или нет. То только лишь тебе самой ведомо.

— Бабушка, а сколько вообще человек помнит.

— Я же тебе уже сказала, что нынешний человек ничего не помнит.

— А те, старые человеки?

— Те старые они помнили все свои жизни, конечно со временем самые старые забывались, так же как и ты забываешь те старые платья, которые давно сносила и выбросила.

— Не я помню, все свои платья и все кофточки и ещё все джинсы, я всё помню.

— Это хорошо, значит у тебя память хорошая, так, глядишь, когда и жизнь свою вспомнишь.

— Какую?

— Да ту самую главную.

— Это какую самую главную?

— Если вспомнишь, тогда узнаешь, а сейчас давай доедай, да иди на улицу гулять.

— Бабушка, а вот скажи ещё, человек может вернуться в ту свою старую жизнь?

— Эк, ты завернула, милая. Что же ты хочешь время вспять повернуть?

— А интересно было бы, — хитро так улыбнулась Алиса, посмотрев старухе в глаза.

— Интересно-то оно интересно, да вот только мне такое не ведомо, — ответила та, отворачиваясь. — Может, у кого и получалось, а может, и нет. Если и получалось, то от человека это не зависело, может и возможно, если там остались недоделанные дела, которые настолько важны, что оставлять их никак нельзя.

— А такие бывают?

— Наверное, бывают, — уклончиво ответила бабка. — Ладно, всё, ступай, совсем вопросами замучила.

«Вот значит как оно, — отвлеклась Алиса от воспоминаний, — кажется, нащупала я нужную информацию. Так значит всё-таки можно возвращаться туда, назад, вот только как теперь этой информацией воспользоваться. Пока это получалось непроизвольно. А мне нужно что? Мне нужно попасть туда преднамеренно.

— Для чего? — Начала она диалог сама с собой, так было проще ответить на возникшие вопросы.

— Ну, это вопрос конечно странный. Наверное, для того, что бы Семёна вытащить.

— А мне нужно его вытаскивать?

— Наверное, нужно, раз я оказалась впутанной в это дело, раз там, в далёком прошлом мы тоже вместе, пускай и с другими именами, значит, это дело тянется сквозь время и, наверное, сейчас настал момент, когда нужно его закончить.

— А какое дело?

— Здесь, что-то связано с тем мечём, не иначе. Вот и этот странный человек, который нас вытащил из леса, он тоже очень заинтересован в этом мече. Думай, Алиска, думай, как самой выкарабкаться и Сеньку вытащить, пока он туда просто сбежал, кинув здесь сою оболочку, если и я так поступлю, то не известно получится ли вернуться назад. Эти вполне могут одежонку нашу как тот Иван-Царевич лягушачий прикид в печь кинуть. И всё, пиши, пропало так и останемся там соседствовать с самими собой, только очень древними, и если у Семёна с тем, как его Ядреем, получается, пока полюбовно делить один кафтан, то Синга мне и пошевелиться не даст. А такая перспективка меня не сильно радует.

— И что ты намерена предпринять?

— Да чёрт его знает, вот к старухе бы попасть, да у неё всё толком расспросить, уж она наверняка должна знать ответы на эти вопросы. Да вот только жива ли она?

— Вот сейчас странный вопрос ты задала.

— И точно странный, она же мне сама говорила, что ни кто не умирает, уж она точно помнит всё и все свои жизни, и раз от разу возвращается туда, где жила. Значит, путь мне в леса предстоит, и без деда Макара мне туда никак не пробраться. Но и это ещё не всё, к деду тоже нужно как-то попасть, эти выпускать меня, похоже, не намерены.

— Попробуй сбежать.

— Ага, попробуй, что я супермен, или супервумен, точнее. Да меня, похоже, здесь охраняют как золотой запас страны, если даже за комнатой наблюдают и замечают, что я без движения в кресле сижу.

— Тогда нужно уговорить их отпустить тебя.

— Отпустить они может, и отпустят, только вот недалеко и в поле своей видимости.

— Это не страшно, можно даже не скрываться, что к деду в деревню поехала, а там, в лесу уже не сложно будет затеряться.

— В лесу, говоришь? А это верно, в лесу мы с дедом быстро потеряемся, он те леса как свою хату наизусть все тропки знает, да и я с ним не мало исходила. Значит, решено, нужно уговаривать».