Сумерки Богов - Артём Сайгалов

— Что же делать… Может быть такова наша судьба…

— Нет. Не говори так.

— Не переживай за меня. Я уже все решила. Я это сделаю. Все равно мне терять уже нечего. Впрочем, как и тебе. Её ладонь медленно соскользнула с его щеки и опустившись по его широкой груди ухватилась за его руку. Тэрок понимал, что она права и от того ощущал непередаваемый гнев внутри себя из-за того, что он вновь оказался в безвыходной ситуации. Он ненавидел все слабое в самом себе и презирал слабость в других, потому что был не в силах спасти тех, кто был слаб. Он не мог выносить, когда рядом с ним умирали те, кто был не готов противостоять смерти, потому что в такие моменты чувствовал своё собственное бессилие, и невозможность противостоять вызовам этого мира. Бессилие являлось для него единственной причиной для слёз, когда он осознавал, что не может ничего сделать. Как бы он не старался, и чтобы ни делал он не мог противостоять смерти, которая всегда неизбежно забирала всех, кого он любил. Столько раз он говорил самому себе больше ни к кому не привязываться, потому что понимал к чему это может привести. Ведь он же знал, чем это все закончится, знал, что по-другому и быть не может. И вновь проявил эту слабость, вновь пошел на поводу у своих чувств. «Болван! Куда ж ты полез? Вот теперь получай по заслугам. Страдай теперь и убивайся этой болью снова, идиот». Он крепко сжал её ладонь четырьмя своими грубыми багровыми пальцами.

— Ты осознаешь, что тебя ждет если ты пойдешь на это? Анраты тебе этого так не оставят. В лучшем случае ты можешь рассчитывать просто на быструю смерть, а в худшем…

— Я знаю. Я все знаю. Просто… это единственное, что я еще могу сделать. Мне не суждено было сделать что-то великое, я это знаю. Я никогда не была какой-то особенной или выдающейся. В школе надо мной часто смеялись и иногда даже издевались другие дети, а в универе я всегда себя чувствовала белой вороной среди других. У меня даже друзей или подруг никогда особо не было. И все чего я добилась в своей жизни — это звание «Мисс советского района» у наших местных толстосумов. Да и черт с ним! Может мне и не суждено спасти мир, но вот что я все-таки могу сделать так это вырубить этот гребаный генератор!

Пока она говорила в её голосе все больше и больше нарастала нервная дрожь, на последней фразе её голосовые связки окончательно дрогнули, а губы её задрожали. Тэрок наблюдал, как в её глазах постепенно накопилось слишком много солёной жидкости, которая в итоге хлынула из них через край. Она опустила глаза и по её щеке прокатилась тонкая слеза, которую она тут же поспешила смахнуть своей рукой. Он хотел что-то сказать ей, что-то что могло бы, наверное, приободрить и утешить, но уже настолько отвык от этого чувства, когда нужно как-то успокоить близкого тебе человека. Со стороны он мог казаться бесчувственным потому что отказывался в принципе признавать саму ценность любых переживаний. Он не хотел беспокоиться и переживать так как считал это пустой тратой времени и сил. Из всего спектра эмоций, которые он мог себе позволить были либо радость, либо гнев, все остальное не имело для него никакого смысла. Если он не мог радоваться чему-то или гневаться на что-то или кого-то он просто оставался равнодушным. Он не знал, как правильно выразить и сказать все что он думает о ней. Её смелость, упрямство, также, как и её непостоянство и импульсивность — все это напоминало ему ту, которую он знал когда-то давным-давно, в прошлой жизни, или даже несколько своих жизней назад, имени которой он уже даже не помнил и которой уже давно не было в живых. Он помнил о ней лишь отрывками, какой она когда-то была. И может быть именно поэтому с самого начала он проникся к Тане некой симпатией. Именно поэтому не бросил её на растерзание серафам. Ведь изначально у него не было никакого резона брать с собой эту девушку, которая могла бы стать для него серьезной обузой в этой погоне. Но в итоге все сложилось удачным для него образом. Если бы не эта обычная на вид девушка из обычного провинциального городка он, «развитый» и «все знающий» инопланетянин вряд ли смог бы сам пробраться аж на главную станцию серафов и собрать так много информации об этом месте. Он один вряд ли смог бы противостоять армии серафов у себя на хвосте, и его миссия могла бы быть под угрозой полного провала. Он прекрасно осознавал, чем обязан этой девушке, и ни за чтобы не стал требовать от неё сделать еще больше чем она уже сделала, а тем более пойти на смерть ради него.

— Я не смею просить тебя об этом.

— Понимаю. Знаешь… — Продолжила она, опустив свои глаза в пол, тихо почти что шепотом — Помню я как-то раз сидела на одной из соседских крыш… был такой теплый летний вечер, хорошая погода, внизу мальчишки играли в футбол, другие дети что помладше тоже бегали и резвились, смеялись, играли во что-то… а я смотрела вниз на них всех и думала… я думала много, о чем… но как-то мне пришло в голову, что вот если я сейчас упаду с этой крыши и разобьюсь об асфальт, будет ли кто-то сильно переживать из-за этого? Кто-нибудь вообще вспомнит потом обо мне? Единственный кто бы обо мне тогда вспомнил это бабушка, царство ей небесное. Я думаю она бы не вынесла если бы я еще померла бы в след за мамой. Наверное, я поэтому и переживала всегда за неё, потому что случись со мной что-то у неё ведь больше никого нет кроме меня. А у меня никого нет кроме неё. Так мы и жили с ней вдвоем. А сейчас… Она вновь подняла глаза посмотрев на смягчившееся лицо Тэрока.

— Знаешь у меня нет цели в жизни и…, наверное, никогда и не было — она обхватила сверху своей второй ладонью его руку — но зато у тебя она есть и эта достойная цель. Она стоит того, чтобы отдать за неё жизнь. Мне свою отдать несложно. Было бы ради чего. Может это моя