Лунная соната для бластера - Владимир Серебряков

Мы столпились у двери. Я не стал тратить времени на вызов: если Меррилл еще обездвижен, то ответить не сумеет, а если мы опоздали — не станет. Попытка открыть дверь при помощи полицейского пароля не удалась. Тогда я неохотно снял с пояса бластер, единственный оставшийся — два других я отдал Эрику и Сольвейг. Оружие было неприятно тяжелым — баллон давил на запястье, ребристая рукоять едва укладывалась в ладони.

— Отойдите, — скомандовал я негромко.

Бластер сам по себе стреляет без отдачи, но свистящий шорох заставляет невольно отдергивать руку — будто гада ядовитого взял за шею, а тот возмущается, плюясь жгучей слюной. Да и эффект его сродни ядовитому плевку. Там, куда ударил пламенный шар, титан потек серыми, тусклыми каплями. Я дал очередь вдоль косяка, ударил ногой, зашипев от боли — дверь скрежетнула, перекосилась, повиснув на клочьях металла, но не вылетела. Нечего сказать, эффект внезапности!

Я дал еще одну очередь. В лицо мне пахнуло жаром и гарью от упрочняющего волокна. Дверь рухнула на пол. Даже гермощит не выдерживает ударов плотной плазмы, о титане и говорить нечего. Я перепрыгнул через изуродованную груду металла — прикасаться к ней голыми подошвами было бы неразумно, а сандалий я в спешке надеть не успел.

Меррилл валялся посреди комнаты, на матрасе, наспех смятом на манер полетного ложа. Скальп его зиял раскрытыми швами, в оптических разъемах играли смутные отблески. Он не отсоединил ни одной шины — видимо, просто не смог. Даже поза его напоминала Лаокоона, с которого сняли змей. Эк его скрутило, бедолагу!

Я быстро и внимательно осмотрелся. Комната почти пуста, стены лишены живого покрытия, нет даже кровати, не говоря уже о прочей мебели. Матрас на голом пластиковом полу, простенький съемный экран в углу — из тех дешевых моделей, что дают не объемное, а псевдообъемное изображение. И — контраст — сложнейший комп-блок, не лунного, а земного, бразильского производства, от которого к разъемам аугмента тянулись перламутровые ленты многоканальных оптонных шнуров.

Неслышный внутренний голос вопил: «Опасность!». Но я медлил. Я не мог понять, в чем заключается несоответствие. Задержка едва не стоила мне жизни.

Меррилл выбрал это помещение для… схватки? Нет, если только он не следил за нами с утра, а тогда — вмешался бы раньше. Значит… отсюда он руководил операцией по захвату власти. Отсюда он давил хакеров, нанятых Л'авери и Джотто. Но почему? По какой причине выбрано такое место? И почему оно не приспособлено для нормальной жизни? Лифт мне распадный, да не потерпел бы такого колониальщик!

Ловушка. Это слово повисло передо мной, сияя каждой буквой. Но Меррилл-то на самом деле без сознания! Или…

Весь монолог занял две секунды. Не успел кин Джотто войти за мной в комнату, а я уже стоял на коленях у ложа, поспешно выдирая шнуры из разъемов — три шнура, пять… сколько же у него интелтронов под черепной крышкой? Один разъем сместился; на стыке кожи и силастика выступила капля крови.

Я отвесил Мерриллу пощечину. Голова мотнулась из стороны в сторону, точно у трупа, когда оцепенение смерти уже сошло. Пощупал пульс. Жив.

Я сосредоточился, без лишних размышлений сдирая с колониальщика костюм. Перед глазами вставала карта энергетических точек тела. Можно не верить в сверхъестественное, но простейшие приемы Силы, те, что доступны каждому, входят в курс подготовки полицейского.

Сам я не думаю, что в Силе есть что-то загадочное или необъяснимое. Это феномен того же рода, что зоны Геда или гиперэстезия — чисто нейрогенный по своей природе. Алиенисты и уикканцы придерживаются иного мнения на этот счет, эвангелиты попросту отвергают большую часть проявлений Силы «аки искушение диавольское», а официальная пропаганда относится к ней, как в прежние времена — к сексу: все этим занимаются, но никто не рассказывает.

Я положил пальцы на точки активизации, чуть нажал, совершая самыми кончиками легкие круговые движения, представляя, как по моим рукам стекает синеватый огонь, несущий пощипывающее электрическое тепло. Меррилл пошевелился и застонал.

— Готов, — злорадно сказал Эрик, ероша русые с рыжиной волосы. — Хорошо ты его приложил, Миш.

— Отстань. — Я продолжал растирать силовые точки; кожа над ними определенно становилась горячей. Рядом со мной на колени встала Элис, уверенно взявшись за те точки, до которых я не мог дотянуться за отсутствием третьей руки. — Тут что-то нечисто.

Меррилл заворочался, не открывая глаз; я с тревогой отметил симптомы информационного шока — тремор, дыхание Чейн-Стокса; кажется, был и нистагм, хотя заметить движение глазных яблок под веками сложновато. Я продолжал точковать, Элис попыталась сделать укол ногтем в «схождение огней» — никакого результата.

— Да в чем дело? — с неудовольствием заметил кин Джотто.

— Мы в капкане, — ответил я, не прекращая своего занятия — бесполезного: если мой диагноз верен, силовой терапией не обойдешься. — Меррилл не мог жить в этой дыре. Он попытался заманить нас, но не рассчитал своих сил. В любую секунду сюда могут нагрянуть карелы.

— Так чего мы ждем?! — взорвался групарь.

— Меррилл нужен нам живым, — пояснил ему Хиль, и я в который раз восхитился непоколебимому спокойствию кин Л'авери. — Если колониальщик не подтвердит наших догадок, можно нырять в пищебаки.

Я продолжал бороться, упрямо и безнадежно. Как бы пригодилась мне сейчас ампула нейюрина! При тяжелом инфошоке нет ничего лучше сильнодействующих нейрипротекторов. А сверху пиргипнол — но тогда мы бы голубца до утра не добудились. Впрочем, ни того, ни другого при мне нет. Значит, и мечтать не стоит.

Внезапно Меррилл открыл глаза. Но колониальщик не узнал нас. Он смотрел в потолок, и зрачки его описывали странные круги в колодцах глазниц.

Я беспомощно оглянулся. Голубец почти безнадежен. Ему требуется серьезное лечение у очень квалифицированного гипнурга. Если бы я мог выйти в глос, подключиться к общедоступным датабанкам… но индикаторы вдоль нижнего края козырька бесстрастно напоминали, что полог невидимости вот-вот спадет… и на меня, если в тот момент я еще буду в вирте, обрушится ультразвуковой молот, вышибая последние мозги. Почему же я все делаю не так?!

— У кого-нибудь есть медицинские программы? — бросил я, не ожидая услышать «да».

— У меня, — робко отозвалась Элис. — Так и не выгрузила после…

Девушка осеклась. Я понял недосказанное: чтобы убить Ноя Релера, ей требовалось досконально знать анатомию.

Мой взгляд упал на разъемы Эрика.

— Сможете?.. — Мне не потребовалось объяснять, что я имею в виду.

Мы с Элис поспешно вставили шнуры обратно в разъемы колониальщика. Подсоединившись к аугментам мозга, можно временно снять хотя бы худшие эффекты информационного шока — процесс, практически аналогичный гипнургии, но менее стойкий. Один световод Эрик вогнал себе за ухо, и застыл, принимая от Элис — через локалку — многотерабайтную медпрограмму.