Опасный защитник для беглянки - Галина Валентиновна Чередий

– Был? Ты это серьезно? Да как только стало известно, что он сбежал из Хрустальной звезды народ только и ждет, что опять начнутся нападения.

– Однако же, за два года этого так и не произошло и давай эту тему закроем. – твердо потребовала моя пичуга, но кто бы ее послушал.

– Да что значит закроем? Как тебя с ним угораздило вообще свя… – мочалоносец вдруг застыл с открытым ртом и выпученными глазами. – Погоди-и-и! Он и ты… В тюрьме, да? Он тебя там захватил во время побега и теперь удерживает? Робин, детка, я могу тебе помочь, слышишь? У нас вооруженный корабль и очень быстроходный. Нужно только момент выбрать, чтобы он сразу твой побег не заметил и мы успели стартовать и затеряться…

– Руф! – хлопнула ладошкой по столу Робин. – Прекрати это немедленно! Я разве похожа на человека, которого удерживают силой? Я с Конрадом по доброй воле и по собственному желанию! Не говори о том, о чем ничего не знаешь.

– Да что ты несёшь?! Я же тебя, как самого себя знаю, забыла? Чтобы ты добровольно связалась с этим громилой со зверской рожей? Да в жизни такому не поверю. – да ты бы на свой хлебальник посмотрел, чучело овечье-синюшное! – Робин, я понимаю, тебе наверное страшно и ты привыкла уже жить в этом состоянии, но я реально могу тебя спасти.

Так, походу пора этого спасателя выкинуть за борт. Я скинул ноги с пульта и хотел встать, но тормознул, услышав.

– Руф, я изменилась, ты больше не знаешь какая я! Ничего я не боюсь и с тобой не побегу. Куда, блин? Я с Конрадом осмысленно и добровольно. Мне с ним хорошо, я в безопасности, не нужно тебе обо мне больше переживать.

– Ага, вот в чем дело! – будто и не слышал ее кучерявый дрыщ. – Ты же не знаешь ничего, да?

– Чего я не знаю?

– Что Лазарос жив-здоров. Ты его не убила. И тебе вообще ничего больше не грозит, потому что этот скот все же попался на изнасиловании. Полез на свою служащую опять, а она дочка прокурора внебрачная оказалась. Ну и понеслась. На него все, кто раньше молчал, заявления подали и утопили с концами. Даже его крутая родня не вытянула – сел на пятнадцать лет, представляешь! Ты можешь смело на Землю возвращаться, Робин, не нужно больше прятаться и держаться за эту гориллу.

– Да Руф же! – вскочила из-за стола пичуга. – Спасибо конечно за такие новости, но я с Конрадом не потому, что больше пойти некуда.

– Блин, Робин, ну ещё скажи, что ты с этим бандюганом по любви.

– Это вообще не твое дело, ясно?

– Да как вы в принципе могли сойтись, у меня в башке такое не срастается, чтобы ты взяла и с этим встречаться начала.

– Когда-нибудь я тебе все расскажу. Но не сейчас. Ты слишком все в штыки воспринимаешь. А у нас с Конрадом поначалу… ну не совсем все однозначно было.

– Ага, я так и думал, что это у тебя чертов Стокгольмский…

– Все, стоп! Тормози!

– Детка…

Все, достал, пора бывшему обратно в прошлое. Я вышел из рубки, намереваясь выкинуть мочалоносца к хренам. Но оказалось, что сама Робин его уже провожает к шлюзу. Лезть я не стал, достал себе ещё пива из холодильника и присосался к банке, желая запить…нечто. Мыслишку поганую, неуютно-тоскливую.

– Подслушивал? – спросила в спину вернувшаяся пичуга и я пожал плечами, мол, естественно.

– Знаешь, а твой Руф дело говорит. – ляпнул, совершенно от себя не ожидая и все так же не оборачиваясь. Смотреть на нее, на женщину, что частью меня стала и сказать то, что сказать то нужно сил не соберу.

– Что, прости?

– Ну раз тебе бояться больше нечего, то может и стоит на Землю-то вернуться.

– Тебе ни в коем случае нельзя появляться в границах федерации. О Земле я вообще молчу. – озвучила она очевидную вещь.

– А я-то тебе там на кой? В метрополии, да с твоим нынешним благосостоянием перспективы такие откроются, что ого-го. И это… можешь планету нашу со схроном учёным слить. Прославишься, прикинь.…

– Щедро, однако. А сам тогда чем займешься? – спросила она вроде бы совершенно спокойно, а у меня от этого в брюхе сразу ледяные булыжники появились и плодиться с дикой скоростью стали. Вдоль хребтины от затылка внезапно тягучей болью залило, грудину будто кто железной арматуриной опоясал и давай скручивать все туже, бутылка заплясала в руке.

– Ну… найду чем. Космос большой.

– Людей в нем много. Других женщин, опять же.

– Че-е-е? Какие на хрен…

– Конрад, ты устал от меня, скажи? Поэтому хочешь разойтись?

– Рехнулась? – у меня аж глотку перехватило, засипел, как астматик, разворачиваясь к ней. – С хера бы мне такого хотеть?! Я же тебя…Без тебя… вообще! Я же как для тебя лучше…чтобы ты без балласта …

– Да пошел ты на хрен, Конрад! – взорвалась Робин, – Какого хрена ты мною раскидываешься?! Как мне лучше ты хочешь? Так спрашивай меня же тогда об этом почаще, ясно?

– Ясно. – я поставил бутылку на стол и шагнул к ней, начав лыбиться, – А как для тебя лучше, пичуга моя?

– Вот так, как есть у нас. Понял? – ещё хмурясь проворчала она, а я кивнул, обняв ее за талию и подтянув к себе, легко преодолевая сопротивление из чистой вредности, но она все же упёрлась ладонью мне в грудь, сохраняя чуток дистанции. – Минуточку! Что ты там говорил про “Я же тебя…”? Хотелось бы услышать эту фразу целиком.

– Мммм… Я же тебя сейчас трахну так, что встать до завтра не сможешь. – проворчал я похотливо.

– Конрад! – Робин посмотрела мне в глаза и в ее голосе неожиданно прозвучало такое… короче, стало мигом не до шуток.

Ну все, пора сдаваться со всеми потрохами походу, время пришло. Не хрен больше чего-то там за пазухой прятать и придерживать, потому что где-то там в глубине душонки ссыкотно.

– Кхм… – прочистил я вдруг сжавшееся горло. – Люблю, пичуга. Фраза целиком: я же тебя люблю. И я без тебя как бы жил хрен его знает. И если твой бывший или кто другой на всем свете ещё раз начнет тебя убалтывать меня бросить, то пойдёт сразу вакуум нюхать. И все на этом.

– А я тебя люблю. – ответила моя любимая, прижимаясь. – И на этом тоже все.

Конец