Ельцин. Кремль. История болезни - Александр Хинштейн

Итог не замедлил себя ждать: голоса раскололись. В первом туре Ельцину отдали предпочтение 497 депутатов, Полозкову – 473.

Для победы этого недостаточно, и пару дней спустя вопрос выносится повторно.

И вновь нет ясного исхода. За Ельцина подано 503 голоса, за Полозкова – уже 458. Тенденция, как видно, налицо.

Обескураженный Горбачев вынужден резко менять на переправе коней. Вместо Полозкова был выставлен другой партократ – Александр Власов, бывший министр внутренних дел.

Самое поразительное, что у Горбачева хватило ума в день решающего голосования отправиться с официальным визитом в Канаду. «Летите со спокойной душой, – накануне уверили его заботливые соратники, – Ельцин не пройдет».

И пока Михаил Сергеевич расточал в Оттаве улыбки и собирал аплодисменты, в Москве полыхали жаркие схватки.

Существуй в природе термометр для измерения политической температуры, этот столбик зашкалил бы до предела. Нервное напряжение достигло апогея. Для того чтобы наговориться, депутатам не хватало целого дня. Голосования проходили ночью, причем большинство ельцинских сторонников по домам не расходились, дожидаясь итогового подсчета: спали на лестницах, лавках, столах.

За Кремлевской стеной, прямо на Красной площади, бушевали стихийные митинги. Тысячи москвичей пришли выразить поддержку своему любимцу.

Сам Ельцин старался демонстрировать стоическое спокойствие, хотя внутри него бушевали невиданные страсти. Окружение даже боялось, как бы не надломился он, не лишился разума. «Все ждали, – вспоминал его помощник Суханов, – кто первым не выдержит: Ельцин или съезд».

Вечером после одного из голосований, описывает тот же Суханов, вместе с патроном он отправился домой.

«Когда мы немного отъехали, он как жахнет кулаком по передней панели… Я уж думал – машина развалится… Смотрю, слезинка по щеке шефа покатилась…»

Но в итоге, после горячих дебатов, чуть не закончившихся рукопашной, эта порядком затянувшаяся история подошла к концу. 29 мая, с третьей попытки, новым председателем Верховного Совета РСФСР был избран Борис Николаевич Ельцин. Он набрал семь голосов сверху положенной отметки, а его соперник – Власов – не получил и того, что имелось прежде у Полозкова: 535 голосов против 467.

Хотя формат нашей книги и не предусматривает установку диагнозов для других персонажей, этот клинический горбачевский идиотизм все-таки тоже нуждается в медицинском освидетельствовании.

Чтобы там ни говорилось, но все политические победы Ельцина были одержаны им не вопреки , а благодаря . Ельцина вылепил именно Горбачев – своей близорукостью, нежеланием принимать резких решений, боязнью ответственности. Он и страну так же проспал – в бесчисленных вояжах и дефиле .

Слово – доктору (правда, не медицины, но какое это имеет значение), горбачевскому помощнику Георгию Шахназарову:

«Здесь проявилась одна из уязвимых черт Горбачева – беспечность. Оптимист по натуре, которому в жизни всегда везло, он неизменно был уверен в благополучном для себя исходе всякого дела и, соответственно, не готовился к худшему. Я почти не видел его в состоянии страха перед будущим или опасений, побуждающих принять дополнительные меры предосторожности».

Неправы те, кто считают, будто умные учатся на чужих ошибках, а дураки – на своих. Михаил Сергеевич Горбачев не то что на чужих – даже на собственных огрехах не думал учиться.

В открытую конфронтацию с Ельциным вступать он опасался. Но и шагов к сближению тоже не делал; точно по ленинской формуле: ни мира, ни войны. Как будто, если в упор, демонстративно не замечать проблемы, она станет от этого меньше.

Накануне выборов в Верховный Совет РСФСР советский посол в Англии Загладин откровенно спросил у Горбачева (дело происходило на встрече с послами – членами ЦК): «А не лучше ли вам поговорить с Ельциным и принародно помириться?»

«Посмотрел бы я на тебя, как ты повел бы разговор с Ельциным, когда он и его сторонники митингуют на площадях», – был ответ.

Кстати, с избранием Ельцина спикером генсек его так и не поздравил…

Свою очередную победу Борис Николаевич отмечал в традиционном ключе. Тем же вечером он собрал у себя дома, на Белорусской, самых близких соратников и помощников.

Вдова Льва Суханова рассказала мне, что когда она приехала на торжество – это было около 23 часов – Борису Николаевичу было уже плохо . Гости продолжали веселиться , а новоиспеченный спикер лежал в спальне, на кровати ничком.

«Но он все равно потребовал, чтобы мы с Наиной к нему зашли. Картина отвратительная. Встала я в дверях, а Наина сует ему таблетки, и он их пьет вперемешку с алкоголем. Пожалуй, в тот день я впервые посмотрела на Ельцина с другой стороны».

Это уже потом, после бурно проведенного вечера, Борис Николаевич будет мучаться по утрам, не в силах подняться с постели.

Но в те сравнительно молодые годы, он был еще крепок и бодр. Сколько бы ни принял накануне своей любимой «Сибирской» (кто не знает – 43 градуса крепости), утром – как огурчик – все равно стоит на ногах.[16]

Уже на следующий день после тяжелого избрания, Борис Николаевич с головой ринулся в политическую стихию. Перво-наперво он во всеуслышанье объявил: «Россия будет самостоятельной во всем и ее решения должны быть выше союзных».

Борис Николаевич отменно понимал: кресло спикера – лишь промежуточная цель; трамплин перед следующим броском.

Начинался знаменитый парад суверенитетов, лейтмотивом которого стала не менее знаменитая фраза Ельцина: «берите независимости, сколько сможете унести» («проглотить», «переварить» – вариантов было предостаточно, ибо популярный этот тезис Ельцин в разных уголках страны озвучивал регулярно).

12 июня Верховный Совет РСФСР принимает Декларацию о государственном суверенитете России. Именно этот момент, по общепринятому убеждению, окончательно дал старт будущему развалу Союза.

На самом деле роль Ельцина в этом важнейшем решении была не столь велика, как пытаются представить его ненавистники. В это трудно поверить, но инициатором российского суверенитета выступил вовсе не Борис Николаевич, а… Горбачев, который, правда, по обыкновению предпочитал действовать чужими руками.

Официальный доклад о суверенитете делал на съезде верный ленинец, бывший уже председатель бывшего президиума Верховного Совета РСФСР Виталий Воротников. За этот документ проголосовало подавляющее большинство депутатов – 907 – соответственно, включая и коммунистов.

Каждая из сторон, как уже повелось, исходила из собственных интересов, свято полагая, что сумеет переиграть противника.