Маскарад - Мэри Кингслей

Губы Саймона накрыли ее рот. Они были чувственные, обжигающе страстные, требовательные, и она подчинилась их власти. Она чувствовала, как его щетина покалывает нежную кожу ее щек. Он глухо застонал, когда ее рука стала ласкать его грудь. Мощные мускулы, ее упругая грудь, их нескрываемое желание – все это вдруг слилось в едином страстном порыве, в жарком объятии. Когда, наконец, Саймон оторвался от нее, они задыхались. Тело Бланш стало податливым, оно растворялось в его руках, изнемогало от его ласк. Если бы он не держал ее, она бы упала.

Лишь на мгновение он выпустил ее из объятий, чтобы снять с себя рубашку.

– Исследуй свое королевство, принцесса, – прошептал он, положив ее руку себе на грудь.

Ее пальцы начали свое путешествие по его золотистой коже, покрытой завитками волос, они нежно обводили и дразнили его темные соски. Ей было интересно, он наслаждался такими же ощущениями, как и она, когда он ласкал ее? И в этот момент, о Боже, его губы стали блуждать по ее груди, лаская каждую впадинку, с жадностью он приник к ее напрягшемуся соску, то легонько покусывая, то, дразня его языком. Невероятно сильное ощущение неземного блаженства пронзило все ее тело. Она не могла до конца насладиться его кожей, под которой играли мускулы. Она поняла, что тоже может в ответ дарить такие же потрясающие ощущения. Она игриво оттолкнула его, и он сразу же упал на кровать, поддавшись ей. Бланш засмеялась.

– Если ты думаешь, что можешь отделаться только этим, то ты глубоко заблуждаешься, моя принцесса, – произнес он. Он схватил ее за талию и повалил на кровать. Она перестала смеяться, когда почувствовала, как его могучее естество страстно прижимается к ней.

– О да, теперь гораздо лучше!

– Саймон…

– Ш-ш… – Саймон как раз развязывал ее корсет. – Здесь недостаточно света для того, что я делаю. Черт, похоже на узел!

– Где?

– Здесь.

Она протянула руки назад и поняла, что он запутался в шнуровке.

– Минуточку.

– Я не хочу ждать так долго, – сказал он и снова прижал ее к себе. – Если бы у меня только был нож!..

– Саймон Вудли, вы и так причинили достаточно вреда моей одежде. Все, готово.

– Как раз вовремя.

Его раньше неистовые пальцы, теперь медленно, игриво принялись за шнуровку, останавливаясь, чтобы подразнить ее набухшие соски. И, наконец, он снял корсет. Она почувствовала приятную прохладу на обнаженной груди. Теперь она была беззащитна перед ним, но это не имело значения. Ее губы стали искать его, и он порывисто ответил на ее поцелуй, продолжая ласкать ее грудь. Его пальцы вынимали из глубин ее тела потаенные желания. Она не ждала от него ни обещаний, ни слов любви. И если она отдавалась ему, воплощая тем самым свою мечту, – это было ее право, ее выбор. О последствиях она сейчас не задумывалась. Она была такая мягкая, нежная, теплая в его руках, так искренне отдавалась ему, что в Саймоне стало зарождаться чувство уважения к этой женщине. С ним никогда ничего подобного не случалось. Другим женщинам он не отдавал всего себя в ответ. Но не в этот раз. Ему хотелось дарить ей небывалое удовольствие, ласкать ее губами, языком, руками и видеть, как она откликается на его ласки. От этого его желание еще больше усиливалось. Оно разрывало Саймона на части, и одновременно ему хотелось, чтобы это упоительное чувство длилось как можно дольше, чтобы этот вечер, это мгновение, наполненное теплотой, страстностью тела Бланш, вкусом ее пьянящих губ – все это никогда не кончалось. Он хотел так же отдаваться ей, как она отдавалась ему.

– Саймон, – вырвалось у нее, когда его язык завладел ее соском. – Прошу тебя…

– В чем дело, принцесса? – Он поднял голову, его глаза горели огнем страсти.

– Я не знаю! – в отчаянии проговорила она. – Просто когда ты ласкаешь меня так, я схожу с ума, я хочу…

– Тише, – он обнял ее, как будто хотел утешить. – Мы долго ждали этого момента, принцесса. – Он почувствовал, как она кивнула в ответ. – Не надо спешить.

Не спешить? Когда у нее горит тело и кровь пульсирует в венах? Ему легко говорить, хотя его восставшая, твердая плоть выдавала его. Это было божественно, но в то же время это была пытка. Чувства, бушевавшие в ней, были ни на что не похожи. Такого она никогда не испытывала, даже тогда, в лесу, когда он показал ей, насколько сильным может быть удовольствие. Его руки дарили наслаждение и в то же время были настойчивыми и полностью подчиняли тело Бланш его желаниям. Они бросали ее в пучину чувственных наслаждений, о которых она раньше не имела ни малейшего представления. Она хотела, чтобы это никогда не кончалось, одновременно ей хотелось снова стать прежней Бланш, спокойной и рассудительной, которая не могла подчиниться минутной страсти.

Бланш была как в тумане. Вдруг она услышала, как кто-то вскрикнул, и с удивлением поняла, что это она. Ее руки блуждали по его разгоряченному телу, исследуя каждый дюйм. Ведь это всего лишь приключение, пронеслось у нее в голове, и с этой мыслью страх покинул ее. Но это приключение было опасным, потому что она не могла контролировать ситуацию, но вместе с тем оно дарило ей наслаждение, которое стоило того, чтобы рискнуть. Она чувствовала страх, восторг, неописуемую радость. Она жила, жила по-настоящему.

Поэтому когда Саймон принялся развязывать пояс на ее юбке, она не стала сопротивляться. Наоборот, когда он запутался в нижних юбках, она, смеясь, помогла ему снять их. Теперь она была полностью раздета. Состояние Бланш было для нее ново, она чувствовала, что все ее чувства обострены до предела, она еще никогда не ощущала себя такой живой. Она больше не боялась того, что должно было произойти, и поэтому когда его пальцы проникли в нее, она только еще крепче прижалась к нему и застонала.

– Да. Скорее.

Бланш была горячая, влажная, и желание захлестнуло его с головой, заполняя голову, кровь, сердце. Внезапно он остановился – ему еще никогда ни с кем не пришлось испытывать подобных ощущений.

– У нас вся ночь впереди, – сказал он.

– Нет, – ответила она и сжала его бедра с такой силой, какой он от нее никак не ожидал.

Желание, страсть всколыхнулись в нем с новой силой, и он медленно стал погружаться в ее влажную, горячую глубину.

Тело Бланш напряглось. На мгновение она пришла в себя и поняла, что-то изменилось. Он был внутри ее, и это ощущение было очень странным. Она подалась вперед, чтобы принять его глубже, и вдруг почувствовала, как неожиданная, разрывающая боль обожгла ее изнутри. Должно быть, она протестующе вскрикнула, но его губы, шептавшие слова утешения, заглушили крик. Постепенно боль стала утихать, а на ее место пришло новое, неизведанное, невероятное ощущение. Теперь они были единым целым. Когда Саймон стал медленно двигаться внутри ее, она вздрогнула, сначала от новой вспышки боли, а потом от нового ощущения. Это была боль неутоленного желания, и она заставила ее двигаться вместе с ним. Теперь не время паниковать, потому что его губы прижаты к ее губам, не время бояться, потому что ее бедра двигаются в такт его. Бланш полностью отдалась Саймону, она доверилась ему, как никогда никому не доверялась. И когда ее тело затрепетало в предвкушении наслаждения, в глубине души она поняла, что это мгновение она не смогла бы разделить ни с кем, кроме Саймона. И когда ее накрыло волной радости наслаждения и любви, она вскрикнула и прижалась к нему. В этот момент они были единым целым, она не только отдавала часть себя, но и получала в ответ частичку Саймона.