Постумия - Инна Тронина

– Да конечно! Сварить ещё кофе?

Я осторожно поднялась, держась за спинку стула. Голова больше не кружилась.

– Лежи, я сам всё сделаю! – махнул рукой генерал. – Вот ведь обидно как! Столько гостинцев привёз тебе из Сочи, весь холодильник забил. А ты не ешь ничего…

– Да съем я все, дядя Сева! Мне действительно стало гораздо лучше. Ничего страшного.

Я знала, отчего меня колбасит. А дядя не знал, и потому боялся.

– Жутко стоять на такой верхотуре, – проворчал он с лоджии, доставая сигареты и зажигалку. Меня с собой он не позвал. – Серафим запросто носит часики «Corum Admiral'S CUP», ездит на «BMW X5» – и считает это нормой. У них с Лушей по смартфону «VERTU» разного цвета, ручного производства. Молодайка, на минуточку, носит в виде кольца бабочку от Стивена Вебстера. А в виде часов – бабочку от «Омеги», из перламутра. Они заработали сами? Или хотя бы украли? Никак нет. Я тебе сейчас кое-что интересное расскажу, – заинтриговал меня дядя, приоткрыв дверь в комнату. – Быстро управлюсь. Мне ещё на службу надо заехать…

А я тихо побрела в санузел, чтобы набрать воды для кофейника. Сама пила только чай с лимоном, а о снеди в холодильнике не могла даже думать. Зато кот уже сидел у дверцы, требовательно глядя круглыми золотистыми глазами. И вертикально стоящие зрачки делали Мэйсона похожим на какое-то таинственное, инопланетное существо.

21 марта (день).

– Откуда узнали, что Баландин – зять Коноплёва?

Я поставила перед дядей чашку кофе. Пока он курил, я быстро приготовила сэндвичи. Раз генерал едет на Литейной, то скоро оттуда не отчалит. Значит, останется голодным. Из-за случившегося со мной дядя не заскочил в Москву, к семье.

– А очень просто! – Дядя откусил сразу половину сэндвича. – Подняли биографию старика. А его дочь Лариса идёт там как Баландина. Поскольку эта фамилия упоминалась в вашем отчёте, я приказал проверить. Если все эти лица связаны через Зубареву, почему не быть ещё одному общему знакомому?

– А кто этим занимался?

– Наш Богдан, Даня Шипицын. Ещё Корефанов Илья из Зеленогорска. Он там как раз «подпольщиками» ведает. Ещё один дяденька попался на «рулетке». А сам официально дворником числится. А в гараже у него – «проходимец» «Гелендваген», «Мицубиси-Паджеро». И, представь себе, даже «Козёл-патриот». Бережливый человек, и старьё не выкинул. Когда за ним пришли, перловую кашу себе варил…

За окном пронёсся вихрь, и стекло моментально заблестело от мелких капелек. То ли дождь, то ли снег – на такой высоте свой микроклимат.

– Кстати, у Серафима остались фотографии матери. Так вот, на плече у неё тоже была бабочка. Только уже из белого золота, в брюликах и розовых сапфирах. Это было её последнее Рождество. Серафим, конечно, очень хочет, чтобы отчима нашли и наказали. Обещал помогать, по мере возможности.

Чувствовалось, что дурнота вскоре сменится страшным жором. Так было и девять лет назад, с Маамуном-маленьким. И, значит, сочинские вкусности пойдут в ход. Обязательно угощу Лёльку. О ней, бедняге, никто и не вспомнит. Потерять мать в двухмесячном возрасте, а бабушку в двухлетнем – это Судьба.

Классная она девчонка, и подруга верная. Не из тех «листочков», что сметает с деревьев при первом заморозке. О таких, помнится, говорил Наполеон. Я подарю ей на юбилей новую коллекцию с драгоценной смолой агарового дерева. И нашепчу на эти два флакона туалетной воды заклинания – свою страстную мольбу о Лёлькином счастье.

Дело здесь даже не в цене, не в изысканной упаковке, не в роскоши парфюма. Лёлька должна стать царицей для достойного мужчины. «Ты честно заслужила удачу. И это будет, дорогая моя сестрёнка! Мы будем блистать в «Гелиосе», как две звезды. И ты запомнишь свой «четвертак» на всю жизнь…»

– Марьяна, очнись! – Дядя Сева, оказывается, уже давно говорил что-то, а я отключилась. – Где опять твои мысли бродят? Снова влюбилась, что ли? Может, хоть сейчас сделаешь перерыв?

– Влюбилась? В кого? В Лёльку? Ты же знаешь, что я нормальная. Просто хочу сделать ей кульный праздник.

– Это правильно, Марьяна, ты молодец, – одобрил генерал. Он понимал жаргон ничуть не хуже нас с Михоном. – Но давай сейчас подумаем о нашем деле, а потом уже о вечеринке. Конечно, это приятнее. И я рад, что ты поправляешься, раз хочешь веселиться.

– Прости, отвлеклась! Меня всё-таки по голове ударили. – Я готова была провалиться сквозь все двадцать этажей – до подвала.

В последний раз довелось танцевать в «Европе» – девять дней назад, с Оноре Арманом. А мне казалось, что прошло уже несколько месяцев – так много вместилось в этот отрезок времени всяких ужасных событий.

– Хорошо, слушай. Во-первых, о ЧОПе «Мангуст». Вроде бы, ребята там занимались своим делом. Да не совсем! Соседи часто видели Классена и Водовозова во дворе дома Герасима Коноплёва. Того, что в Молодёжном жил. Он выдавал парней за родственников, как и всех остальных гостей. Правда, эти визитёры появлялись и днём. Часто сопровождали старика в поездках. Если учесть, какие несметные богатства хранились в подполе скромного пенсионера, он явно нуждался в охране…

– Получается, плохо охраняли? – предположила я. – Конечно, им ещё немного подучиться надо. Или ты хочешь сказать?..

– Положим, ты тоже ещё не профи, – жёстко осадил меня генерал. – Вся молодёжь друг друга стоит. А сказать я хочу, что охранники – на самом деле лучшие киллеры. От ведь ничего подобного не ждут. Особенно если давно знают и доверяют.

Дядя налил себе ещё кофе. Он мог враз выпить семь чашек, причём самого крепкого. Привык у себя на юге. Евгения приходила от этого в ужас, но ничего поделать не могла.

– Коноплёв же не просто так сгорел. Его убили ударом по голове, а потом уже сожгли. Скорее всего, обухом топора или камнем. Это случилось под утро, когда соседи спали. Но некоторые уже собирались на работу. В темноте они мало что разобрали, но услышали шум отъезжающего автомобиля. А потом отвлеклись на горящий дом и сразу вызвали пожарных…

– Да, там отдельный пост – в Ушково. – Лёлька не раз говорила мне об этом.

– Вот-вот! Приехали быстро, но спасти дом всё равно не смогли. Он был облит бензином. Вспыхнул, как свечка. Если к этому причастны ЧОПовцы, могут и на пожизненное наскрести.

– И совершенно спокойно стояли там, курили с копами! – Прижав к себе кота, я растерянно кусала губы. Это пока только предположения?

– Да, конечно. Я же не следак. Так, погулять вышел. Теперь СК – особая каста. Раньше-то все вместе работали, запросто. А теперь МВД для них – серая кость. Вот пусть и соображают, кто дал приказ убрать Коноплёва. Поскольку дед оказался совсем не тем, за кого себя выдавал, попыхтеть придётся. Таких персон просто так, по пьяни, не кончают. А если прибавить сюда ещё и Зубареву, и Гальцева, и Печенина…

– Многовато для нескольких дней, – согласилась я. – Двух первых прикончили, как я понимаю, ещё вечером двадцать седьмого февраля. В крайнем случае – ночью двадцать восьмого.

– Именно так. И все члены этой весёлой компании погибли при невыясненных обстоятельствах. В ночь на седьмое марта разобрались с Коноплёвым. В ночь на тринадцатое – с Печениным. Ну, а семнадцатого числа едва не загасили тебя. Думаю, что живой ты от них не вышла бы.

Дядя явно наказывал меня за халатность, за глупый кураж. Я свою вину понимала, и потому молчала.

– А теперь – самое главное. Именно за этим я летал в Сочи. Встретился там с Сергеем Бураковым. Он в ихнем Главке работает, по Краснодарскому краю. Скоро ему генерала дадут. А ведь мы пацанами ныряли с мостков, лазали через забор на танцплощадку. Нас дружинники люто гоняли. А мы поклялись, что вырастем, и сами станем всех гонять. Сергей и пробил Зубареву по моей просьбе, переданной через Богдана.

– И что?! – Моё сердце нетерпеливо трепыхнулось. Я уселась в свою любимую позу – по-турецки. – Кого схоронили-то? Удалось узнать?

– А как же! – Генерал откровенно наслаждался моим азартом и своим триумфом. – Ларчик-то просто открывался. Жили в славном городе Сочи, вернее, в посёлке Лазаревском, две сестрёнки-двойняшки – Женя и Лена…

– Полный угар! – Я звонко хлопнула себя по лбу. – А ведь «папик» разок обмолвился, что у Летки-Еньки имеется сестра. Не сказал только про близнецов. Мол, они очень похожи, и этим пользовались вовсю. Обе в банде были, «клофелинщицы».

– Да, их дружки грабили АЗС по ночам. Действовали в масках, с прорезями для глаз. А сёстры были наводчицами. Знакомились с дальнобойщиками, с персоналом магазинов, заправок. И с инкассаторами тоже, кстати. Гонялись и за командировочными. Конечно, развлекали их от души, а потом подливали клофелин, забирали деньги. Женя так обаяла одного охранника в банке, что он отключил сигнализацию. Елена специализировалась на ювелирах. «Цеховиков» на юге много, всё делается в серую. Наличка дома хранится. А таких красавиц мужчины не могли оскорбить подозрениями. Кстати, пока не забыл. Ты обрати внимание на те вина, что я приволок. Это лучшие местные экземпляры. Серёга прислал. Мы с ним долго на веранде сидели. Взяли бутылку рислинга «Мысхако», блюдо фасоли по-сочински. И повёл Бураков неспешный рассказ. Я заслушался, и фасоль остыла. Сколько служу, а ничего подобного не припомню.