Грехи юности - Джин Стоун

— Ты что-то здесь ищешь?

Джинни откинула с лица волосы.

— Ну да… Я ищу Попа.

— Сомневаюсь.

Вскинув брови, Джинни застыла на месте.

— Думаю, что ты пришла за деньгами.

Сердце Джинни часто забилось.

— Ах ты, сволочь!

— Да-да, ты пришла украсть у Попа деньги. Точно так же, как ты стащила мое кольцо.

У Джинни от страха сдавило горло.

— Ты сбрендила! — бросила она, пятясь к двери.

— Но я бы не хотела Ничего говорить мисс Тейлор, — продолжала Джесс.

Джинни остановилась. «Защищайся! — билось в голове. — Иначе тебе конец!»

— Что говорить? Что я приходила к Попу? Подумаешь, дело какое!

— Нет, Джинни, что ты собиралась украсть у него деньги. Те самые, о которых я тебе рассказала, так же, как ты стащила у меня кольцо и сто долларов в придачу, так же, как ты украла деньги миссис Хайнс, которая оставила их на кухонном столе для торговца яйцами.

Джинни молча посмотрела на Джесс. Ну надо же так вляпаться! Такая малявка, а сумела-таки прищемить ей хвост. Зажала в угол, теперь не выбраться! Джинни отлично знала: когда человеку что-нибудь позарез нужно, он любыми путями добивается желаемого, а этой девчонке, видно, позарез нужно ее кольцо. Может, отдать ей его, да и делу конец?

— Я знаю, что это сделала ты, Джинни, — заявила между тем Джесс.

Да пошла она к черту! С какой стати вот так, ни за что ни про что отдавать ей кольцо? Ведь оно — единственная возможность добраться до Лос-Анджелеса. Вздернув подбородок, Джинни пошла в атаку:

— Понятия не имею, о чем ты болтаешь!

Нужно уезжать прямо сейчас, хватит уже, насиделась.

Она поедет в Бостон, отыщет там Винни, а уж он позаботится обо всем остальном.

— Джинни, неужели тебе так нужны деньги?

Джинни горько усмехнулась.

— Что ты-то знаешь о деньгах? Тебе-то они вообще ни к чему! Уж твой папочка позаботится о том, чтобы ты ни в») чем не нуждалась.

Джесс согласно кивнула, и Джинни заметила, как по щекам у нее покатились слезинки.

— Если тебе нужны деньги, я их дам. Только, пожалуйста, отдай мне кольцо. Это мамино…

О Господи!

— Допустим, твое кольцо у меня. Я не говорю, что оно у меня, но предположим, и я тебе его отдам. Какие у меня гарантии, что ты не расскажешь мисс Тейлор и меня не вышвырнут отсюда?

— Только мое честное слово, — проговорила Джесс, опустив глаза.

Джинни расхохоталась.

— Забудь, подруга! Нет у меня твоего чертова кольца и никогда не было!

— Сколько тебе нужно, Джинни? Пять тысяч? Десять?

Двадцать? Этого хватит?

— Думаешь, твое кольцо у меня и я стану из-за него торговаться?

— Джинни, послушай, мне дорого это кольцо, очень дорого. Я бы все отдала за то, чтобы получить его обратно, но и твоя судьба мне небезразлична: мне не хочется, чтобы тебя выгнали из пансионата до рождения ребенка. Куда ты тогда пойдешь? Где будешь рожать?

Джинни почувствовала себя так, словно в грудь воткнули кинжал. Она бессильно прислонилась к двери. А ведь девчонка права! Если ее отсюда выставят, неизвестно, во-первых, где она будет рожать, а во-вторых, Винни наверняка заломит с продажи кольца такую кругленькую сумму, что на оставшиеся бабки и месяц прожить не хватит, не говоря уже о том, чтобы добраться с матерью до Лос-Анджелеса и начать там новую жизнь. С ненавистью взглянула она на хрупкую фигурку, расположившуюся на диване. Чтоб она сдохла!

— Я дам тебе денег в любом случае, Джинни. Честное слово! Столько, чтобы вы с мамой смогли снять в Лос-Анджелесе какой-нибудь уютненький домик и ни в чем не нуждаться до тех пор, пока ты не встанешь на ноги.

Считай, что таким образом я отплачу отцу за то, что он мне сделал.

Вот черт! Что же это она такое говорит!

— Ты хочешь сказать, что дашь мне денег, даже если никогда больше не увидишь своего кольца?

— Да, я же тебе говорю. Конечно, мне очень хочется получить свое кольцо назад, но мне небезразлично и то, что будет с тобой.

— Это еще почему?

— Может, потому, что у нас с тобой гораздо больше общего, чем тебе кажется, — ответила Джесс, пожав плечами.

— Да ну? Назови хоть одно.

— Хотя у меня есть отец, а у тебя мать и отчим, но мы с тобой, по-моему, очень одиноки.

И тогда Джинни поняла: она отдаст ей это дурацкое кольцо, за деньги ли, без денег, все равно отдаст. Только бы эта девчонка прекратила свои душещипательные беседы!

Сьюзен, потеребив потрепанный подол своего расклешенного платья, влезла в любимые кожаные сандалии. Пора было отправляться на свидание с мисс Глэдстоун — «мисс Голстоун»[3], как она ее называла про себя, этой чертовой инспекторшей из социального отдела, которая по закону штата должна была побеседовать с девочками и дать им на подпись отказные бумаги. Тяжело поднявшись с кровати, она спустилась в гостиную, собираясь по дороге с мыслями. Речь свою она обдумала заранее и прекрасно знала, какова будет реакция мисс Глэдстоун.

— А что думают по этому поводу ваши родители?

Инспекторша так посмотрела на Сьюзен, будто та только что призналась ей, что собирается совершить преступление.

— По какому именно?

Сьюзен не осталась в долгу — взглянула на собеседницу еще жестче.

— Что вы собираетесь оставить ребенка?

Сьюзен, будучи уже совершеннолетней, в бесплатных советах не нуждалась, и она решила дать это понять.

— Мисс Глэдстоун, мне уже почти двадцать два года. И меня, признаться, мало волнует мнение моих родителей на этот счет, особенно если я считаю, что так будет лучше для моего ребенка.

— А почему вы думаете, что вашему ребенку так будет лучше?

— Потому что я люблю его, люблю его отца и надеюсь, что настанет время, когда мы будем жить вместе.

— Значит, вы решили окончательно и бесповоротно?

— Да. — И впервые Сьюзен осознала, что это действительно так. — Я собираюсь оставить ребенка, — произнесла она вслух, словно ставя точку.

— Очень жаль! Существует множество семей, которые могли бы дать вашему ребенку все: любовь, нежность, заботу — в общем, счастливую, нормальную жизнь. Семей, которые отдали бы все на свете за возможность иметь собственных детей. Но увы…

Сьюзен, встав, заходила по гостиной.

— Мне не нужно втолковывать прописные истины, мисс Глэдстоун, я сама отлично знаю, что существует множество людей, которые живут по сравнению со мной в гораздо лучших условиях. Но пусть они берут на воспитание других детей, а не моего.

Мисс Глэдстоун покопалась в своем портфеле.

— Тогда думаю, вам нет нужды заполнять бланки.

— Вот именно.

«Забирай свои дурацкие бумаги и выметайся отсюда! — хотелось крикнуть ей. — А меня оставь в покое!» Теперь, когда решение было принято, ей хотелось остаться одной, хорошенько обо всем подумать и начать строить планы.