Радость пирата - Констанция Беннет

Майлз кивнул и, поглаживая Алекс по волосам, склонил ее голову на плечо, чтобы она не могла видеть исказившей его лицо боли. Он забыл о Руке, он забыл обо всем, кроме того, о чем всем сердцем хотел забыть и, наверное, уже никогда не забудет. Сколько еще его будут терзать мысли о том, что сделал Диего с этой невинной красавицей?

— Майлз, если мы не сможем спастись…

— Тихо, — скомандовал он. — Даже не смей думать об этом. Мы непременно выберемся из этой западни.

— Я знаю, — сказала Алекс и отстранилась, чтобы увидеть глаза Майлза; она должна была ему поверить, в этой вере был весь смысл ее существования, в этой вере она черпала силы жить. — Но я должна что-то сказать тебе.

— Говори, — ответил Майлз, нежно касаясь ее лица.

— Я люблю тебя, — прошептала Алекс. — Не важно, что с нами будет, я никогда не пожалею о том, что узнала тебя, что полюбила тебя. За то короткое время, пока мы были вместе, ты дал мне больше счастья, чем большинство людей получают за всю долгую жизнь.

Майлз смотрел ей в глаза, не смея осознать и измерить силу такой самоотверженной любви. Эта женщина принадлежала ему, любила его. Он не заслужил такого подарка судьбы. Сейчас, как никогда, он понял: ничто на свете не сможет отнять ее у него. Если потребуется потратить жизнь на то, чтобы расплатиться с ней за все им причиненное зло, он без тени сожаления сделает это.

— То, что было между нами, моя Алекс, не зовется любовью. Это всего лишь обещание любви. Любовь будет потом. Поверь в это. Держись за эту мысль, не отпускай ее. Наша жизнь пройдет далеко от этого мрачного места.

— Я верю, Майлз.

Кросс обнял ее, нежно, ласково. Она положила голову ему на плечо. Им было так хорошо, так спокойно вместе. Сердца бились в унисон, и все происходящее казалось лишь дурным сном. Впервые Майлз и сам был готов поверить в то, что спасение возможно, что все еще поправимо.

Глава 21

Рук сердито сопел, не в силах заставить старую колдунью поворачиваться быстрее. Ванда была любимицей принца, Ари-паша доверял ей даже больше, чем Руку, что и неудивительно: Рук был всего лишь существом из плоти и крови, тогда как пророчица имела связи с потусторонним миром и умела предсказывать будущее. И не только предсказывать: она могла наложить заклятие, нагнать порчу, и, зная об этом, не многие отваживались спорить с ней.

Однако Рук уже готов был прикрикнуть на древнюю старуху. Он боялся оставлять Льва и Золотую Птичку наедине надолго, но все складывалось на редкость неудачно. Ванды не оказалось в ее шатре, и Рук обошел весь стан. Она болтала на дворцовой кухне со своей сестрой.

— Не могла бы ты идти побыстрее, женщина? — не выдержал Рук.

— Я иду так же быстро, как песок, отмеряющий время, но не так быстро, как будет лететь в преисподнюю Рук, если он посмеет плохо говорить с Вандой.

— Прости, пророчица, но мне пришлось оставить невесту наедине со Львом, а это не понравится принцу.

— Невеста, — презрительно хмыкнула Ванда.

Рук, нахмурившись, посмотрел на согбенную старуху.

— Ты не одобряешь выбор принца? Но ведь это ты сказала, что Золотая Птичка поможет ему взять бразды правления Аденом в свои руки, что только женщина с севера поможет ему завладеть троном после смерти султана. Не хочешь ли ты сказать, что ошиблась?

— Ванда никогда не ошибается. Но не всякая золотоволосая северянка годится в жены Ари-паше. Мы посмотрим…

Ванда замолчала и больше за всю дорогу, показавшуюся Руку вечностью, не раскрыла рта. Наконец они добрели до шатра пленников.

Пророчица откинула полог сама.

— Это Ванда, — представил старуху Рук. — Она одна может предсказывать будущее. Ванда скажет, осквернена Золотая Птичка или нет.

Сердце Александры бешено забилось, когда сморщенное создание приблизилось к ней. Лицо Ванды было в тени, согбенное тело закрывал бесформенный плащ. Старая женщина производила зловещее впечатление. Особенно глаза. Глаза были черные, пронзительные и удивительно яркие. Ванда с трудом опустилась на колени перед Алекс. Майлз хотел было помочь старой женщине, но она откинула его руку, что-то недовольно пробормотав на своем гортанном языке. Майлз понял, что касаться пророчицы строжайше запрещено, и отступил в сторону.

Рука, более похожая на птичью лапку, чем на человеческую кисть, показалась из-под темной хламиды. Ванда поманила Алекс пальцем, и, замирая от страха, Александра пододвинулась ближе, благодарная Майлзу за то, что он, опустившись на циновки позади, придерживал ее за талию.

Ванда бормотала слова, которые Алекс не могла разобрать. Вдруг она схватила Алекс за руку, и девушка отшатнулась в испуге. Однако старуха оказалась сильнее, чем можно было предположить. Она прикрикнула на Алекс таким тоном, что та невольно повиновалась. Глаза двух женщин, молодой и старой, встретились, и Александре вдруг показалось, что старуха совсем не страшная, а просто мудрая старая женщина. По велению Ванды Алекс и Майлз положили руки друг другу на живот.

Накрыв их руки своими, Ванда закрыла глаза и сосредоточилась. Она медленно раскачивалась, нараспев что-то говоря, и только ток, вдруг пронзивший Алекс, удержал ее от усмешки. Наверное, со стороны вся процедура выглядела каким-то дурацким фарсом.

Что-то непонятное как будто ощупывало изнутри, касаясь самых сокровенных уголков тела и души. Александре было не по себе. Вдруг все прекратилось, и старуха бессильно уронила руки. Визирь помог пророчице подняться на ноги. Тишина казалась невыносимой, но все молчали. Хозяйкой здесь была Ванда, и она должна была вести спектакль. Прошла целая минута, прежде чем Ванда, глядя на Рука, сделала свое предсказание. Она говорила медленно и напевно. Бросив последний взгляд в сторону Алекс и Майлза, она повернулась и пошла к выходу. Алекс показалось, что она выглядит еще более старой, чем когда вошла в шатер. Странно, что она вообще могла ходить.

— Ну что, Рук? — спросил Майлз после ухода старухи.

Кросс встал так, чтобы его ненаглядная была позади.

— Ванда говорит загадками, — нехотя сообщил Рук, очевидно, еще не до конца расшифровав смысл сказанного.

— Тогда передай нам ее слова такими, как есть. Алекс беременна?

— Нет, — ответил визирь, покачав головой.

Он видел, как Золотая Птичка, сжав руку Льва, заглянула ему в глаза. В ее взгляде была боль и горечь, которые Рук мог понять по-человечески, но в первую очередь он был визирем и не имел права на жалость. Если он правильно понял пророчество Ванды, эта красивая женщина — предвестница бедствия, страшной беды, которая коснется их всех.

— Ванда сказала, что Золотая Птичка не несет в себе семя Льва. Пока не несет.