Беременная для Зверя (СИ) - Росс Эллен

— Арес, — всхлипывает Нино. — Что ты наделал, а? Что?!

Арес мечется между сестрой и желанием стоять на своём до конца. Терпение на исходе. Реально перекипает. Шепотки Ареса за моей спиной — это ещё одна капля в переполненный котёл. За тупого держит. Охренел старый лис. Думает, можно хуевертить всё — и прокатит по старой памяти. Ни хрена подобного. Я от той старой памяти скоро, как от гнилой конечности, избавлюсь.

— Пять… Четыре… Три… Два…

На слове «один» Арес не выдерживает, выпрыгивая вперёд.

— Отпустите Нино! Она не при чём. И я… я тоже не навредил. Я лишь хотел, как лучше…

— Пусть сядет в кресло, — показываю, куда сесть можно.

Нино опускается в кресло и рыдает, вытирая платком глаза, без конца повторяя имя брата.

— Всё дело в ней. В девчонке, — с неожиданно сильной эмоцией отвечает Арес. — Зачем вы притащили её в дом? Она всех погубит! Всех нас! И вас в первую очередь… — глаза старого управляющего полны праведного, как он считает, гнева и огня. — Она — дочь врага. Дочь того, кто уничтожил всю семью и дорогих нам людей, — губы дёргаются больше обыкновенного.

— А-а-а-а… Всё ещё помнишь Маржан? — изумляюсь.

Маржан тоже служила в доме отца, но была младше Ареса. Ходили слушки, что они тайком крутят роман. Но свататься прямо он не мог — родители Маржан не приняли бы в семью грузина.

В тот день, когда случилась резня, Маржан одна из немногих прислуживала в доме. Прислуги на выходных оставалось не так много — семья часто уезжала отдыхать.

Маржан, как и многим, не повезло. Не знаю точно, просто зарезали её люди Пороха или сначала поиздевались. Но она ту ночь не пережила — это точно.

— Помню! — выплёвывает Арес. — И я… я готов был быть преданным, служить, терпеть буйные выходки и восстанавливать всё по крохам. Терпеть… тебя, — переходит на «ты». — Тебя, ставшего из образованного юноши вот этим… каким-то косноязычным ублюдком, криминальным отбросом. Лишь бы это дало свой результат. Месть врагу! Но что я вижу… — задыхается. — Разве план был таким — таскаться вокруг этой дешёвой юбки… Вокруг выблядыша Пороха? Разве она достойна?! Нет! В ней течёт поганая кровь. Отрава. Яд!

— Замолчи, Арес! — подаёт голос Нино. — Как язык поворачивается? Светлая, хорошая девочка. Тебе и слова плохого не сказала. И за своего отца она не в ответе.

— Молчи, Нино. Пусть говорит, — ухмыляюсь. — Ему есть что сказать. Давай, Арес. Дальше. Плюс одна строчка к твоему смертельному приговору. Валяй…

— Угрожаешь? — смеётся. — Нашёл кого и чем пугать. Старика, больного раком, смертью припугнуть решил? Очень-очень достойно, Рустам. Бекхан сгорел бы со стыда, глядя на тебя! Сгорел бы…

— Он и так сгорел, — мрачно заявляю. — Если ты помнишь.

— Я-то помню. А вот ты — забыл, — говорит тише. — О клятвах. Об обязательствах. О чести. Обо всём. Есть только эта… грязь Пороховская, с которой ты ещё и свою кровь мешать вздумал! ПОЗОР!

— И ты, видимо, решил подсуетиться? — уточняю.

Картина проясняется. Понемногу. Всего-то нужно было перекрыть клапан ярости. Усмирить. Превратить её в лёд.

— Больше ничего не скажу! — упрямо заявляет старикан. Но взвизгивает по-бабски, когда пуля ударяет в пол возле его ног. — Да! Да! Исаевы — лучший вариант. Почему не породниться с ними? Не исполнить задуманную месть? Отплатить тем же? Закрыть все эти счета, Рустам? Ты поклялся отомстить за каждую пролитую каплю крови, но забываешь обо всём, наскакивая, как тупой кобель на текущую суку!

— Исаевы тебе платили? За информацию?

Ещё одна пуля добавляет Аресу скорости. Выпаливает быстро:

— Нет, — но глаза бегают по сторонам.

— Пиздишь. Тебе платили! — утверждаю и выражение глаз Ареса мои слова лишь подтверждает. — Чтобы ты сливал инфу. Именно поэтому Исаевы так скоро приехали ко мне. Предлагать свою дочурку. Что ты им наплёл? Что посоветуешь мне лучший выбор? Много же ты на себя взял, старый шакал!

Нино недоверчиво качает головой, с ужасом глядя на своего брата.

— Много тебе платили? За слив инфы? Или за что-то ещё?! — повышаю голос. Ярость крушит заслоны и хочется отпиздить старого рукоятью пистолета, невзирая на его почтенный возраст.

— Ребёнок — помеха. Без него дочка Пороха — пустышка…

— Девочка точь-в-точь слова Мадины мне передала! — потрясённо говорит Нино. — А ты мне сказал, что сам всё хозяину расскажешь! Но не сказал. А если бы они чего плохого ребёночку сделали?

— И было бы лучше! Всем… Я бы и сам смог это сделать. Незаметно. Тихо. Не сразу, но… — говорит Арес и осекается.

— Но тут фортуна подсунула случай. Заварушка. Стресс для Арины. Попала под горячую руку. Привезти в клинику. Чем не подарок — втихушку подсунуть что-то, вколоть, прокапать, чтобы результат был, да? Так? — голос повышается. — Так?

Старый грузин лишь вскидывает подбородок повыше.

— Да.

Ледяной волной обдаёт с головы до ног. Вот она, крыса. Старая. Но не с той стороны, на которую я думал. Враг ближе окопался. Мотивы — личные, а шкура — продажная.

— Ты сам знаешь, что тебя ждёт, — подаюсь вперёд. — Я буду делать это долго. Мучительно. По сантиметру кожу с тебя снимать. Живьём.

Нино захлёбывается плачем, проклиная брата по-грузински, просит за него и ревёт-ревёт без конца, цепляясь за штанину его дорогих брюк.

— Но ради Нино я могу сделать это быстро. Назначь встречу Исаевым.

Глава 84. Зверь

— Сделал? — уточняю у Пятого.

День пролетел. Незаметно. Арес под наблюдением. В пустой комнате, без средств связи и со связанными руками, чтобы навредить самому себе не смог.

— Да. Людей отправил. Они рассредоточились по кварталу. Все с пушками…

В глазах Пятого играет лютое веселье. Предвкушение большой заварушки. Он любит, когда шумно и на грани. Тихим будням предпочитает опасность, но всегда по сторонам оглядывается, чтобы самому под раздачу не попасть.

Пока Пятый отчитывается, рядом появляется Дрон, потирая сухие ладони.

— В себя не приходит, — о Ризване. — Пульс, давление в норме. Но лежит бревном.

Перехватив немой вопрос, отвечает:

— Жить будет. Много крови потерял, пока я добрался. Но выкарабкается. И не таких с того света вытаскивал…

— Хорошо. Следи. Глаз не спускай.

Лепила молча кивает и отходит. Возвращается на исходную позицию. Позади колышется объёмная фигура в тёмном. Нино. Полная грузинка смотрит умоляюще.

— Нет, — обрубаю. — Не проси. Не пощажу. Могу обещать только, что быстро твоего брата прикончу. Не больше.

Она словно меньше становится и отходит, переваливаясь на ходу ещё больше, чем обычно.

— Нино, — окликаю. Она поворачивается с ожиданием в тёмных глазах. — Вещи собери, — скупо. — И Тамаре тоже скажи.

— Но…

— Никаких «но». Скажи спасибо, что я не вырезал подчистую всю семью предателя… — сжимаю челюсти плотнее. — Через час вас отвезут на вокзал. Уезжайте из моего города. Не возвращайтесь. Никогда.

Отдаю распоряжения. Всем. Сам проверяю. Теперь правой руки у меня нет, чтобы мог часть груза разделить. За всё самому хвататься приходится. И от мысли, что постоянно хочется обратиться к другу, как раньше, ещё хуже становится. Тошно.

Ареса готовят к встрече. Одевают, как всегда, франтовато. Под присмотром он созванивается с Исаевыми, коротко сказав, что сделал всё. Старый лис планировал потихоньку стравливать Малую и нашего с ней ребёнка. Подменять лекарства. Гнида…

Исаевы — хитрожопые. Хорошо уселись. Одной рукой на стол накрывают, второй — моих людей убрать хотят.

Не выйдет.

Братья Исаевы соглашаются на встречу. В условленном месте. Время до того быстро пролетает, что я стопорюсь перед самым выездом.

Уехать, не повидав Малую, кощунством кажется. Поднимаюсь наверх, сталкиваясь с ней у двери просторной спальни. Личико припухшее еще немного, с небольшой синевой. Но мазь ей самую дорогую наложили — всё должно быстро сойти.

Взгляд сам детали цепляет — длинную, белую сорочку, с кружевом на полной груди. Тёмные волосы — беспорядочными волнами по плечам. И тревога. Тревога в глазах, во взмахе пушистых ресниц и в каждом жесте.