Британский лев против русского медведя. Пять веков тайной войны - Геннадий Евгеньевич Соколов

Что же это за материалы, которые власти страны столь упорно не хотели разглашать? Большинство из них – это доклады британской контрразведки MИ-5 и Скотленд-ярда о личной жизни супруга английской королевы герцога Эдинбургского.

Автор упомянутой статьи в «Санди миррор» утверждал, что эти отчеты секретных служб касаются любовных похождений Филиппа. Консорт Ее Величества был настолько любвеобилен в пору своей бурной молодости и даже в годы семейной жизни, что руководство служб охраны и безопасности британской короны приняло решение о постоянном круглосуточном наблюдении за мужем королевы. Делалось это из опасения утечки информации о похождениях герцога в «желтую прессу» и возможной последующей дискредитации государственной власти Великобритании.

Какие же тайны хранят эти отчеты секретных служб, если было принято решение засекретить их минимум на столетний период времени? – Эндрю Голден утверждал, что речь в этих материалах идет о делах 1940–1960-х годов, о фривольном «Четверг-клубе», членом которого состоял герцог Эдинбургский, о двух его закадычных друзьях, любителях острых ощущений – Бэроне Нейхуме и Майкле Паркере. Особенно о первом, работавшем до поры, то есть до увольнения (пока, что называется, «гром не грянул»), официальным фотографом британской королевской семьи.

Кое-какие детали этой сопряженной со скандальными слухами дружбы между Филиппом и Бэроном временами попадали на страницы печати, но, не получая необходимого в таких случаях документального подтверждения, быстро исчезали без каких-либо видимых последствий.

Решение британских властей о «вековом» засекречивании досье на принца Филиппа – герцога Эдинбургского, скорее всего, свидетельствовало о наличии на него серьезного компромата, который во избежание нежелательных последствий не должен был увидеть свет хотя бы в течение ста лет.

Нетрудно представить себе, какого рода компромат способен подвигнуть его хранителей на введение столь продолжительного запрета на допуск к архивным материалам британской королевской семьи.

И все же статья в «Санди миррор» – это всего лишь информация о решении властей и сопутствующий ему комментарий журналиста.

Вездесущие и всемогущие KGB&GRU

Семью годами позже, летом 2003 года, другая влиятельная лондонская газета «Deily Meil» опубликовала материал Тима Лакхерста на ту же тему, но с иным подтекстом. В ней говорилось о том, что в секретных архивах КГБ хранятся документы элитного «Четверг-клуба», способные при их разглашении фатально подорвать основы британской монархии. Автор утверждал, что компромат на британскую королевскую семью – тот самый, видимо, что несколькими годами раньше было решено засекретить на сто лет, – попал (причем еще в советские времена) в руки КГБ.

Как это произошло, автор статьи не знал, он лишь утверждал, что такая утечка имела место. А возможным ее инициатором назывался доктор Стивен Уард, главный фигурант скандального дела Профьюмо, известный остеопат и художник. А кроме того, друг и добровольный партнер советского разведчика Евгения Михайловича Иванова, офицера ГРУ, работавшего в начале 1960-х годов в Великобритании в качестве помощника военно-морского атташе при советском посольстве в Лондоне.

Еще через 7 лет после этой публикации, уже в 2013 году, всемирно известный маэстро Эндрю Ллойд Уэббер, автор популярных мюзиклов и титулованный британский пэр, попытался сдвинуть дело о сверхсекретности этой истории с мертвой точки. Благо на сцену именно тогда вышел его новый мюзикл как раз на данную тему – «Стивен Уард».

Лорд-композитор решил выступить в палате лордов с требованием рассекретить материалы по этой теме. Но получил категорический отказ. Материалы снова были объявлены закрытыми от общественности еще на 100 лет вперед.

Эти интригующие факты приведены мною, поскольку имеют непосредственное отношение к содержанию данного рассказа. Из него читатель узнает, какой именно секс-компромат на британскую корону был добыт кремлевскими дворцовыми шпионами в Великобритании и как он попал в Москву.

Семейная конфедерация

В одном из интервью Филипп заявил своему биографу Бэзилу Бутройду, что в брак с Елизаветой он вступил по расчету.

– Мне надоела нищета. У меня никогда не было своего угла. С восьми лет я скитался по школам и кораблям, – признался он тогда.

Надо думать, Елизавета поняла это в первые же месяцы совместной жизни. Возможно, она догадывалась о том, что Филипп не любил ее и до бракосочетания с ним. Но старшая дочь английского короля была настолько очарована греческим принцем, что не слишком задумывалась о мотивах, которые двигали ее будущим супругом при вступлении в брак, какими бы недостойными они ни являлись.

– Он был пришельцем из другого мира, – вспоминала позднее о Филиппе герцогиня Мальборо. – Это и привлекало к нему Елизавету. Ну и, конечно, его убийственная красота… Боже, как он был красив!

Супруг королевы и его поклонницы

Наследник греческого престола, принц Филипп, действительно был статен и хорош собой. Этого у него не отнять. Светловолосый и голубоглазый, он скорее был похож на скандинава, чем на грека. И не удивительно. Его отцовская линия восходила к датскому королевскому дому вплоть до середины XV века. А материнская – к древнему роду Баттенбергов-Маунтбаттенов. Его бабушкой по отцу была Ольга Константиновна – внучка российского императора Николая I. Ирония судьбы и особенности династических отношений: мужем британского монарха суждено было стать потомку монарха российского, воевавшего с Великобританией.

Королевский брак был торпедирован еще в середине 1950-х усилиями неверного супруга, завязавшего очередную любовную интригу с принцессой Александрой Кентской. Она была весьма хороша собой, юна (на 10 лет младше Елизаветы), являлась ее кузиной и, в довершение обид, закадычной подругой.

В итоге королева, хоть и имела право развода, допускаемого канонами англиканской церкви, решила сохранить официальные узы брака. А на деле постановила изгнать мужа за черту супружеской опочивальни. Чем, естественно, толкнула Филиппа в объятия дам, готовых уступить его бесспорному шарму.

Минувшие затем десятилетия позволили составить именной реестр таких соискательниц. Значительная часть британского общества считает его правдоподобным. Назовем этот завидный перечень: герцогиня Эберком, графиня Уэстморленд, актрисы Анна Мэсси, Джейн Рассел, Ширли Маклейн, Жа Жа Габор и Мерль Оберон, телезвезда Кэйт Бойл, светская львица Элен Корде – подруга детства Филиппа…

Замечу, что это далеко не полный список.

Столь же впечатляющим, но в минорных красках, было отчаяние уязвленной королевы. Доносят, что ей даже оказались необходимы услуги психиатра. Но возвращению монаршей особы к полноценной личной жизни способствовали и иные факторы, главным среди которых явились завязавшиеся тесные отношения с лордом Порчестером. Дворцовый конюший и хозяйка британской короны обнаружили неуемную страсть к верховой езде. Достоянием этой пары стали воспоминания о многих уикендах, проведенных в гостеприимной усадьбе лорда Маунтбаттена, чуткого дядюшки Елизаветы II.

Это он, Маунтбаттен, некогда устроил ее брак