Крысолов - Андрей Уланов

– Навестить губернатора Маркальи было целиком и полностью инициативой моих людей, – сказал Раскона. – Впрочем, – задумчиво добавил он, – не думаю, что я стал бы удерживать их, даже узнав о ней заранее, а не постфактум.

– Говорят, – заметил сидевший напротив банкир, – более всего почтенный Фрике был раздосадован утратой своей коллекции жемчуга. Хотя главную драгоценность его глаз ваши люди оставили на месте.

– Если вы имеете в виду супругу губернатора, – улыбнулся Диего, – то, как признался мне впоследствии сержант Гин, они сначала хотели захватить с собой и ее. Но всего пяти минут личного знакомства с почтенной Жизель Альвой Сунг-Верна ле Флоримме с лихвой хватило, чтобы понять – если выкуп и будет, то вовсе не за освобождение этой милой дамы.

– Череда знатных предков и блеск фамильных сокровищ, – полугном искоса глянул на маленького тана, – порой делают незаметными личные, гм, недостатки невесты… или жениха. Не так ли, тан Раскона?

– Понятия не имею, – невозмутимо ответил Диего. – У меня настолько скверный характер, что его трудно спрятать даже за чередой знатных предков.

– В самом деле? – удивленно приподнял бровь банкир.

– Увы, увы, увы. К примеру, я ужасно доверчив, можно даже сказать – легковерен. Стоит лишь мне услышать глупую сплетню, порочащую какого-нибудь почтенного гно… хм, подданного Его Величества, как я тут же начинаю думать: не заслуживает ли она внимания, пристального внимания отцов-дознавателей?

– И какие же сплетни внушали вам доверие в последнее время? – нарочито безмятежным голосом осведомился Шотт.

– О! – с энтузиазмом воскликнул Диего. – Преглупейшие, просто совершенно дурацкие! Вот, скажем, одна из них утверждает, что губернатор Фрике был отнюдь не единственным и даже не главным субсидентом пирата и еретика Горгаса в его последнем походе. Скажу более, эти сплетни берут на себя наглость утверждать, что основной вклад в финансирование вышепоименованного Горгаса внес некий банковский дом. Впрочем, – добавил Раскона, – даже я, при всем своем легковерии, с трудом понимаю, зачем сплетникам потребовалось выдумывать столь явную нелепость. Очевидно же, что вскройся подобное – и этот… гм, некий банковский дом лишится всех своих иторенских активов, кои благодаря милостям Его Величества многократно превосходят любую прибыль из столь сомнительного источника.

– И впрямь глупость несусветная, – поморщился Шотт. – Кстати… в этой сплетне, случаем, не упоминалось, что некий заморский представитель… неуказанного банковского дома… так вот, этот представитель был резко против этой авантюры?

– Дайте подумать, – Диего взялся за бородку. – Да… что-то подобное и впрямь было. Но слышанная мной версия сплетни утверждает, что возражения этого заморского представителя были вовсе не настолько уж резкими. Можно взять еще плюшку?

Полугном тяжело вздохнул.

– Берите все.

– Спасибо, я предпочитаю брать по одной, – сказал маленький тан. – Так вот, о чем я… ах, да. Знаете, тан Дисканц, пройдя почти три четверти пути к Башне Смирения, дабы поведать им эту сплетню, я вдруг остановился.

– И что же вас остановило? – желчно спросил банкир. – Или правильнее будет спрашивать: сколько?

– Нет, правильнее будет спрашивать именно «что», – улыбнулся Раскона. – А именно: мысль – коль скоро поддержка пирата и еретика Горгаса в результате неумеренной страсти последнего к азартным играм обернулась насквозь убыточным предприятием, то голос некоего возражавшего, – пусть и не очень рьяно, – гнома теперь может стать более значим на совете директоров… некоего банковского дома. В случае же, если этот возражавший еще и пополнит денежные сундуки… вы успеваете следить за полетом моей мысли?

– Я не перестаю им восхищаться! – банкир откинулся на спинку кресла и принялся лихорадочно расшнуровывать ворот. – Прошу прощения… душно.

– Да, жара просто невыносимая, – сочувственно вздохнул Диего. – Я возьму еще одну плюшку?

– Берите все. Да, кстати сказать, – небрежно произнес Шотт. – Вспоминается мне, что повар мой, Хыске, недавно говорил, будто наскучило ему сидение в каменных стенах. И просил меня узнать, не согласится ли кто-нибудь из капитанов…

– Согласится.

– Сегодня же обрадую его этой новостью, – сказал банкир. – Единственное… капитан, не сочтете ли вы за наглость просьбу в будущем позволить мне приобретать у вашего повара эти замечательные плюшки.

– Не сочту, – довольно улыбнулся маленький тан. – Только цена должна быть… соответствующей. Ведь Хыске готовит лучшие мокковые плюшки по эту сторону океана – согласитесь, тан Дисканц, вполне логично будет, если они окажутся еще и самыми дорогими.

Часть пятая

Рыба в мундире

12-е автара, Сан-Фокси.

Диего любил этот городок, хотя даже не пытался понять, за что именно.

Возможно, эта притягательность заключалась в экзотичности – ведь прочие поселения упорно пытались копировать оставшийся за океаном Иторен. С большим или меньшим успехом – никто бы не взялся назвать, скажем, Сулитаяче копией Таррима, но Сан-Фокси выделялся на общем фоне как ярко-алый рубин среди россыпи жемчуга.

Начать хотя бы с того, что этот город не был основан иторенами. Первыми жителями обступивших бухту холмов были «высокие тролли» из Найарита – и желтых куполов построенных ими хижин в Сан-Фокси сохранилось куда больше, чем самих троллей. Собственно, именно тролли заложили основу уникальности города – если за океаном Ольбию заслуженно именовали «городом каналов», то Сан-Фокси с ничуть не меньшим правом претендовал на звание «города мостов». Точнее, мостов, висячих лестниц и змеиным следом вьющихся по зеленым склонам улочек-серпантинов.

Вторыми же – и первыми заокеанскими гостями – здесь оказались кумберляндцы. Они-то и основали факторию, быстро выросшую в форт… разгромленный пушками ликтской эскадры. Впрочем, и ликтский дракон реял над бухтой недолго – уже через восемь лет его сменил фряжский флаг, а еще через три десятилетия здешние воды услышали гром иторенских орудий. Но и те времена прошли – сегодня же Сан-Фокси оставался одним из двух напоминаний о тех славных днях, когда имя тана Агера ги Кроча заставляло картографов-еретиков с проклятьями на устах браться за краску, отмечая очередную утраченную колонию.

Как водится, очередная волна завоевателей щедро добавляла в здешний котел своих колонистов – и это не считая тех, что приплывали с товарами более мирными, чем порох и чугун в круглых слитках. Здесь случалось услышать и быстрый тирренский говорок, и даже птичье щебетание айнцев. Сложно представить, какой волшебный скакун перенес их сюда с далеких восточных морей, однако факт – шесть домов у Южной пристани выделялись загнутыми оконцовками крыш и раздвижными стенами. А еще – двумя рыбацкими джонками в соседнем канале и красно-желто-зеленым бумажным змеем над рыбным трактиром дядюшки Хо.