Гибриды. Пораженные Крыльями (СИ) - Джексон Стефания

Миша переглянулся с Виталием. От Маши этот не многозначный взгляд не укрылся. Она выдвинула одну бровь за что получил такой же взгляд от Виталия.

— Ирка видела во время процесса обучения как Виктория встречалась с Севастьяном Костилевым на территории пятого отряда. При встрече Вика была прекрасно осведомлена о принадлежности Севастьяна Костилева принадлежности его персоны к Департаменту.

— Виктория? — Не поверила рассказу Миши Маша. — Это та, труп которой нашли в первой неделе пребывания в лагеря?

— Пффф… — Прыснул Виталий. — Как будто мы знали много Викторий, обучающихся в подростковом лагере и желающих на этой смене получить крылья.

— Крылья Виталий хотят получить все. Но в одном ты прав, Викторий в лагере мало. — Задумчиво констатировала факт Маша, пытаясь переварить полученную информацию и понять, чего же там удумал Миша. — Я не совсем понимаю, как мертвый человек мог воскреснуть на пустом месте. Поэтому Миша говори, что ты там умудрился удумать за столь короткое для нас, но довольно длительное для тебя время.

Миша переглянулся с Машей и Виталием. Виталий неоднозначно пожал плечами. Своим жестом он давал знак на продолжение разговора. Во взгляде Маши Миша увидел интерес и сильную задумчивость. Миша понимал, что высказав или случайно уронив ту или иную мысль при разговоре, времени назад не повернешь. Миша сделал глубокий вздох и при выдохе произнес то, во что сам особо не хотел верить.

— Севастьян Костилев считается биологическим отцом Ирки. Ирина никогда не говорила о второй семье Севастьяна, да и я особо этим не интересовался до прибытия в лагерь. Раз то, что недавно сказала Маша правда, а Ирка не знала кем работает Севастьян Костилев и есть ли у него работа вообще, тогда получается, что Виктория является второй родной дочерью Севастьяна Костилева.

— То есть ты хочешь сказать… — Начал Виталий, но не осмелился продолжить.

Миша утвердительно кивнул, соглашаясь с не высказанными мыслями Виталия.

— Да, ты прав. — Невесело усмехнулся он. — Это значит, что Виктория может считаться моей сводной сестрой.

Глава 24

Алина Павловна нервно постукивала каблуком туфли о деревянную доску. Директор заброшенной психической больницы и подросткового лагеря не могла сидеть сложа руки несколько дней подряд. Она осмотрелась, галочкой подмечая про себя, что некоторые приглашенные на арену зрители стали расходиться по домам. Алина Павловна не переживала. Родители играющих учеников вернуться на рассвете и будут сидеть днем, позабросив все домашние дела, пока их чадо не выйдет из игры живым.

Директриса посмотрела на места почетных гостей. Каролина Кахлонская явно скучала, стараясь не придавать виду. Алина Павловна с прошлых лет прекрасно знала, что ее веселое настроение всего лишь иллюзия, поддающаяся магическим чарам. Каролина училась в школе у Алины Павловны. Актерское мастерство, притворство и вранье ей не поддавались. Конечно, если незнакомец не знал девушку так же хорошо, как и Алина Павловна, то наигранные чувства можно было смело принять за медную монету.

Департамент в этом году успел отличится. А ведь это только первые игры! Себастьян и Люк Риверы из года в год с момента открытия лагеря старались присутствовать на арене в качестве зрителей. Хотя старший брат Себастьян не раз пытался пробраться в игру. Братьям, как и остальным приглашенным из Департамента первым делом стала поимка неугомонного Комитета. И с чего они решили, что Комитет образовался именно в лагере? Уму не постижимо! Дети не могут быть преступниками! Они и так бояться выходить и возвращаться после смен в человеческий мир!

— Алина Павловна?

Алина Павловна подняла невольно бровь и повернулась к подошедшему мужчине. Он был приятен на вид, имел высокий рост, черные волосы подчеркивали глубину серебряных глаз. Явный признак нежити.

— Да, это я. — Подтвердила догадку мужчины директор. — Вы что-то хотели?

— Видели ли, я отец Михаила Костилева Андрей. — Андрей Овчинников протянул руку для пожатия руки Алины Павловны. Алина Павловна прищурившись посмотрела на жест доверия, но со всей элегантностью проигнорировала его. Андрей лишь пожал плечами, убирая руку в карман серых брюк. — Я предлагаю перенести игру в другой мир.

— Я отклоняю ваше предложение. — Сурово ответила Алина Павловна. — Вам кто-нибудь из присутствующих родителей разъяснял правила игры?

— Разъясняли. — Кивнул Андрей, выискивая глазами Василису Костилеву, маячившую неподалеку от Алины Павловны. — Но никто не говорил мне, что перенос арены противозаконен.

— Такого закона нет, но не волнуйтесь. Я обязательно его внесу после окончания игры.

— Но вы же директор лагеря! И директор школы, в которой учится мой сын! Вам подвластен даже самый глупый запрет.

— Уважаемый Андрей! — Вскипела Алина Павловна. — Я не собираюсь идти у вас на поводу. У вас есть все права пожаловаться в Департамент, однако это неприемлемая глупость! Нельзя переносить арену во время игры!

— Вы глубоко пожалеете о своем выборе! — Прошипел Андрей Овчинников и, резко развернувшись, поспешил прочь.

Алина Павловна покачала головой, смотря вслед уходящему родителю. Она не долго пробыла в одиночестве. Буквально через три минуты к женщине подошла встревоженная Василиса Костилева. Сложно было понять слышала ли подруга разговор ее бывшего мужа или нет. Алина Павловна вздохнула.

— Что требовал Андрей Овчинников на этот раз? — Спокойно, но в то же время требовательно поинтересовалась Василиса Костилева.

— Дорогая, брось ты! — Алина Павловна непринужденно махнула рукой. — Почему ты уверена, что Андрей что-то от меня требовал?

— Будто ты его не знаешь! — Эмоции Василисы Костилевой были на пределе. Это чувствовала даже Алина Павловна. — Он никогда не подходит к представителям… более снисходительной профессии чем он просто так. А если и подходит, то требует невозможного или то, что ему не обходимо в данный момент. Я знаю его нрав, все таки жила с ним под одной крышей несколько долгих, в меру счастливых лет.

— Ты прожила с ним два отчаянных года. — Алина Павловна протерла переносицу. — И каждый раз, когда Андрей уходил из дома, имея привычку не возвращаться по двое, а то и трое суток, ты звонила мне и выплескивала все свои подозрения. Мы не общались лет пять до открытия игр. Скажи мне, какие-нибудь из твоих предложений оказались правдивы?

— Увы, мне так и не удалось этого выяснить. — Всплеснула руками Василиса Костилева. — Я расспрашивала предполагаемых друзей отца Миши. Но они, один за другим, словно в рот набрали воды, и не могут ее никак проглотить.

— Может они не знают о делах своего друга? Такое часто бывает в современном мире.

— Мне все равно. — Отмахнулась Василиса. — Мои дети играют в игре. Один из них считается отступником, лучший друг считается отступником. Эх… как бы мне хотелось, чтобы игра неимоверным образом прекратилась или побыстрее закончилось.

— Не получится. — Выдохнула Алина Павловна. — Место, выбранное для игры в Перехват Крови, перекрыто защитным барьером. Играющих детей он не выпустит, пока не объявиться истинный победитель. Таковы правила, которые нельзя нарушить и невозможно обойти. Ты о них прекрасно знаешь.

— Знаю. Моя дочь не раз участвовала в этой заварушке, пытаясь заполучить крылья. Погоди… ты сказала, что они перекрыты защитным барьером? — Василиса Костилева не заметила, как в сердцах повысила голос. — То есть ты хочешь сказать, что никто не может выбраться из джунглей? Разве барьер разрешен во время игры?

— Успокойся Василиса. — Попыталась утешить подругу Алина Павловна. — Защитный барьер поставил кто-то из играющих детей. Видимо они хотят выиграть заслуженные силы в честном бою, пытаясь помешать нам вмешаться. Такие прорывы следует поощрять.

— Ты это называешь прорывами? — Не могла угомониться Василиса Костилева. Женщина старалась глазами найти на трибунах взволнованных родителей. Пока ее поиски не увенчались успехом.