Сотканный мир - Клайв Баркер

Никто не пытался ему помешать.

— Она умерла в Королевстве, — начал он, — оберегая нас от беды. Она погибла, не попытавшись разбудить нас. Почему так произошло? У нее были все причины желать роспуска Сотканного мира. Чтобы освободиться от своих обязанностей… и вернуться ко мне.

— Не обязательно… — произнес Мессимериз.

Ромо улыбнулся.

— Потому что она была замужем? — спросил он. — Так иного я и не ожидал. Или потому что она нас позабыла? Нет. Никогда. — Он говорил таким властным тоном и в то же время так тихо, что внимание всех присутствующих было приковано к нему. — Она не забыла о нас. Но она понимала то, что понимает сейчас ее внучка. Это небезопасно.

Иоланда хотела перебить его, но Ромо вскинул руку.

— Еще минуту внимания, — сказал он. — А потом я уйду. Меня ждут дела.

Иоланда закрыла рот.

— Я знал Мими лучше, чем кто-либо из вас. Если на то пошло, мы расстались с ней только вчера. Я знаю, что она оберегала Сотканный мир до последнего вздоха. Не надо предавать ее память и идти прямо в руки врагов только потому, что вы почуяли воздух свободы.

— Тебе легко говорить, — отозвалась Иоланда.

— Я точно так же, как ты, хочу жить снова, — ответил ей Ромо. — Я остался здесь ради своих детей. Я думал — как и все мы, — что проснусь через пару лет. И что получилось? Мы открыли глаза, а мир переменился. Моя Мими состарилась и умерла, а дочь ее дочери заняла ее место, чтобы рассказать нам, что мы по-прежнему близки к гибели. Я уверен, она говорит с благословения Мими. Нам стоит прислушаться к ней.

— И что ты нам посоветуешь? — спросил Танг.

— Посоветует? — воскликнула Иоланда. — Да он же укротитель львов, с чего нам слушать его советы?

— Я предлагаю заново соткать ковер, — ответил Ромо, не обращая внимания на ее гнев. — Соткать заново, пока чокнутые не явились сюда. А потом мы отыщем какое-нибудь безопасное место, чтобы в свое время проснуться там, где нас не будут поджидать чокнутые. Иоланда права. — Он поглядел на женщину. — Мы не можем прятаться вечно. Однако вернуться к жизни в нынешнем сумбурном состоянии — не храбрость, а самоубийство.

Оспорить эти доводы было трудно. Речь Ромо произвела сильное впечатление на многих членов собрания.

— А если мы так и сделаем? — спросил кто-то из сторонников Иоланды. — Кто будет оберегать ковер?

— Она, — ответил Ромо, указывая на Сюзанну. — Она знает Королевство лучше многих. И если верить слухам, она обладает менструумом.

— Это правда? — спросил Танг.

Сюзанна кивнула. Танг отодвинулся от нее на полшага. Волна пересудов снова прокатилась по комнате, люди задавали вопросы Ромо. Однако он не стал никому отвечать.

— Я уже сказал все, что хотел, — объявил он. — Я больше не могу заставлять детей ждать.

С этими словами Ромо развернулся и пошел обратно тем же путем, каким явился сюда. Сюзанна бросилась за ним, пока споры не разгорелись с новой силой.

— Ромо! — окликнула она его.

Он остановился и повернулся к ней.

— Помоги мне, — попросила она. — Останься.

— Времени нет, — отозвался он. — У меня назначена встреча. В память о твоей бабушке.

— Но я многого не понимаю…

— Разве Мими не оставила тебе указания? — удивился Ромо.

— Я приехала слишком поздно. Когда мы с ней встретились, она не могла… — Сюзанна запнулась. Горло сдавило, скорбь утраты охватила девушку. — Не могла говорить. Она оставила мне только одно — книгу.

— Так загляни туда, — предложил Ромо. — Мими знала, что делает.

— Книгу у меня отняли, — сказала Сюзанна.

— Значит, ты должна вернуть ее. А ответы, которых ты не найдешь в книге, ищи в себе.

Последнее наставление совершенно сбило Сюзанну с толку, но не успела она задать вопрос, как Ромо заговорил снова.

— Ищи между, — сказал он. — Это лучший совет, какой я могу тебе дать.

— Между чем и чем?

Ромо нахмурился.

— Просто между, — проговорил он, как будто смысл слов был очевиден. — Я знаю, что ты на это способна. Ты же потомок Мими.

Он наклонился и поцеловал Сюзанну.

— У тебя ее взгляд, — заметил он, дрожащей рукой касаясь ее щеки.

Сюзанна внезапно ощутила, что это не просто дружеское прикосновение. Она испытывала к Ромо какое-то неправильное чувство, нечто странное происходило между ней и мужем бабушки. Они отступили друг от друга, напуганные собственными чувствами.

Ромо пошел к двери, пожелав Сюзанне доброй ночи. Она сделала пару шагов за ним, но больше не пыталась его задерживать. У него же дела, он сказал. Когда Ромо распахнул дверь, из темноты послышался рык, и сердце Сюзанны дрогнуло: его окружили звери. Однако это было не нападение. Он говорил о своих детях, вот они и пришли. Полдюжины или даже больше львов приветствовали Ромо рычанием. Их золотистые глаза устремились на него, как будто зверям не терпелось оказаться как можно ближе к своему отцу. Дверь захлопнулась, и львы скрылись из виду.

— Они хотят, чтобы мы ушли.

В коридоре за спиной Сюзанны стоял Джерико. Она еще мгновение смотрела на закрытую дверь, слушала затихающий львиный рык, а затем повернулась к нему.

— Нас выгоняют? — спросил она.

— Нет. Они просто хотят обсудить все еще раз, — сказал он. — Без нас.

Сюзанна кивнула.

— Давай немного прогуляемся.

Когда они открыли дверь, Ромо со своими львами уже ушел. Его ожидало дело, связанное с Мими.

Они отправились на прогулку.

Джерико молчал, Сюзанна тоже. Так много чувств нужно было понять и выразить. Мысли Сюзанны возвращались обратно к Мими, к ее жертве: ведь она знала, что Ромо, прекрасный укротитель львов, спит там, куда ей заказан вход.

«Гладила ли она ковер, где он был заточен? — думала Сюзанна. — Опускалась ли на колени, шепча слова любви ему, заключенному в Сотканном мире?»

Неудивительно, что бабушка была такой стоически строгой. Она в одиночестве стояла на страже ворот рая, не имея права ни словом обмолвиться о нем. Она опасалась безумия и смерти.

— Не надо бояться, — произнес наконец Джерико.

— А я не боюсь, — солгала Сюзанна но тут же вспомнила, что цветной ореол над ее головой, должно быть, опровергает эти слова, и добавила: — То есть… боюсь немного. Я не могу быть хранителем, Джерико. Я недостойна.

Они прошли через миртовую рощу и вышли в поле. Несколько огромных мраморных животных стояли в высокой траве. Все они были либо фантастическими, либо вымершими, однако скульптор любовно воссоздал их до последней детали, до последней щетинки, уса или маленького глаза. Сюзанна прислонилась к одной из статуй и уставилась в землю. Они не слышали ни криков спорщиков, ни звона колокольчиков на ветвях, лишь шуршанье ночных насекомых, живущих своей таинственной жизнью в тени каменных зверей.