АПОЛЛОН-13 - Джим Лоувелл

Бранд, который пока не получил из здания 45 доклад от Арабиана и МакДивитта, уклонился от ответа:

– Об этом доложил Фред. Он все еще это видит?

Лоувелл повернулся к Хэйзу с вопросительным выражением на лице. Хэйз потряс головой.

– Нет, - сказал Лоувелл, - Фред больше ничего не видел.

– Хорошо, - не уточняя, сказал Бранд.

Лоувелл ожидал, не добавит ли чего КЭПКОМ, но Бранд промолчал. На жаргоне радистов, как понимал Лоувелл, это многое значило. Бранд не знал, что это был за взрыв, и, почти наверняка, он бы предпочел, чтобы командир его не расспрашивал. Одно дело, когда вездесущая пресса слышит, как КЭПКОМ разъясняет проблему экипажу, и совсем другое, когда на вопросы командира КЭПКОМу нечего сказать. Лоувелл немного подождал, а потом сменил тему.

– Также я понял, - сказал он Бранду, - что примерно в 105 часов ожидается выброс сверхкритичного гелия.

– Ближе к 106-му или 107-му часу, - поправил Бранд.

– И незадолго до этого нам придется выполнить курсовую коррекцию?

– Принято, - сказал Бранд, - Это надо сделать не только для того, чтобы гарантировать давление топлива, но и чтобы запитать реактивные стабилизаторы на случай, если выйдет гелий. Таким образом, если его выброс вас немного крутанет, то вы сможете сохранить управление.

– Принято, я смогу сохранить управление, - скептически повторил Лоувелл.

Он отключил микрофон, и, поджав губы, решил, что ему совсем не понравилось услышанное. Эти новые проблемы возникли, когда вахту нес Хэйз, но их невозможно было решить во время дежурства Лоувелла. На мгновение он ощутил сильную зубную дрожь. Неожиданно в наушниках зазвучал голос Бранда:

– Для тебя есть еще кое-что, Джим. Не мог бы ты перевести переключатель своих биометрических датчиков в другое положение? А то мы получаем сигнал, но в нем нет никаких данных.

Лоувелл молчал. Бранд молчал. Прошло три секунды, и человек на Земле, безмятежно сидя за своим терминалом, ожидал ответа человека с корабля.

– Да будет вам известно, Хьюстон, - наконец, сказал командир, - что на мне нет биодатчиков.

Лоувелл слушал канал связи с Землей в ожидании, как он полагал, выговора от Хьюстона. Вместо этого несколько секунд продолжалась тишина. Наконец, Бранд, сам являвшийся астронавтом, который, как и Лоувелл, был обучен мастерству летчика-испытателя, и, как и Лоувелл, однажды мог оказаться далеко от родного дома в неисправном космическом корабле, вышел на связь.

– Понятно, - только и сказал КЭПКОМ.

Лоувелл улыбнулся самому себе. Когда закончится этот полет, надо не забыть поставить Бранду пива.

– Мэрилин! - позвала Бетти Бенвеер из хозяйской спальни дома Лоувеллов в Тимбер-Коув. Ответа не последовало.

– Мэрилин! - позвала она снова. Снова нет ответа.

Насколько знала Бетти, Мэрилин находилась в гостиной. Оттуда было всего десять шагов до спальни, где Бетти стояла с телефонной трубкой в руке. Звонок был по-настоящему срочный. Но если даже Мэрилин и слышала голос подруги, то никак не реагировала.

Бетти взглянула на свои часы и сразу поняла в чем дело. Была среда, половина седьмого вечера, время вечерних новостей. Всякий раз. Когда Джим был в космосе, Мэрилин свято соблюдала это время. Еще в течение получаса она будет сидеть перед телевизором, включив канал «Си-Би-Эс» и погрузившись в репортаж Уолтера Кронкайта о ходе экспедиции своего мужа.

Когда жены астронавтов хотели получить честную информацию о состоянии корабля или астронавтов, они обычно переключались на Жуля Бергмана. Этот корреспондент «Эй-Би-Си» всегда предлагал своей аудитории только самую мрачную и не приукрашенную правду, хотели этого слушатели или нет. Всегда было нелегко принять сказанное Бергманом, но плюсом являлось то, что вы были уверены, что услышали самое худшее. Если в данный момент он не касался состояния экспедиции, то, гарантировано, там ничего и не произошло. Минусом было то, что почти всегда передачи Жуля Бергмана были непродолжительными. После пары дней его жестоко откровенных репортажей семья члена экипажа чувствовала себя буквально выжатой, как лимон. И тогда наступало время переключиться на Уолтера Кронкайта.

Репортажи Кронкайта были не менее достоверны, чем у Бергмана, и не менее честные, но, в целом, более приятные. Новости от Уолтера Кронкайта воспринимались легче. Поэтому по вечерам Мэрилин Лоувелл и жены остальных астронавтов переключали телевизоры на этого добросердечного журналиста. Сегодняшний вечер не был исключением. Пока Бетти Бенвеер стояла в хозяйской спальне, нервно посматривая на телефонную трубку и раздумывая, не осмелиться ли попросить абонента подождать, Мэрилин пристроилась на краешке кресла в гостиной и наклонилась вперед, отрешившись от всего мира.

– Добрый вечер, - начал Кронкайт, сидя за своим столом на фоне спроецированного изображения Земли с Луной, - Сегодня, медленно приближаясь к дому, космический корабль «Аполлон-13» немного сбился с курса. Сейчас он прошел четверть пути от Луны, но его текущий курс не способен вернуть корабль на Землю, как вы здесь видите. Вместо этого он промахнется мимо атмосферы, а экипаж погибнет. Именно поэтому на 11:43 вечера по восточному времени запланирован запуск для курсовой коррекции.

– Ранее этим вечером пресс-секретарь Белого Дома Рон Зиглер сказал, что для спасения экипажа «Аполлона-13» нет необходимости в помощи других стран, «хотя мы высоко ценим эти предложения». Тем не менее, Советский Союз направил шесть военно-морских судов в район посадки в Тихом океане, а Британия - шесть судов в альтернативный район в Индийском океане. Франция, Нидерланды, Италия, Испания, Западная Германия, Южная Африка, Бразилия и Уругвай привели свои военно-морские силы в состояние готовности. Президент Никсон первоначально запланировал на завтрашний вечер свое обращение к нации по поводу вьетнамской войны, в ответ на антивоенные митинги, прокатившиеся по всей стране. Но сегодня утром Президент отложил речь до начала следующей недели, заявив, что спасение астронавтов сейчас самое важное дело. Подробности из Белого Дома - у корреспондента «Си-Би-Эс» Дэна Разера.

Что собирался рассказать Дэн Разер, Мэрилин так и не услышала, потому что, как только он появился на экране телевизора, в дверях гостиной показалась Бетти Бенвеер.

– Мэрилин! - настойчиво прошептала Бетти, - Ты не слышишь, как я тебя зову?

– Что? - рассеянно сказала Мэрилин, - Нет, нет. Я смотрю новости.

– Заканчивай смотреть. Тебе звонит Президент Никсон.

– Кто?!

Мэрилин вскочила с кресла и побежала в спальню. Ей льстил звонок от Президента, но даже в сложившихся обстоятельствах она была удивлена. В то время как никто в Хьюстоне не сомневался в искренней заинтересованности Никсона в благополучном спасении экипажа «Аполлона-13», но никто и не питал иллюзий, что какой-либо космический полет стоит на первом месте его ежедневных дел.

Джон Кеннеди, который никогда не был любимцем Никсона, поставил перед народом задачу высадиться на Луне до конца 60-х годов. Линдон Джонсон упорно претворял эту программу в жизнь. И хотя историческая высадка «Аполлона-11» на Луну произошла в июле прошлого года во время срока правления Никсона, Президент чувствовал, и вполне справедливо, что народ мало уважал его за это достижение, снимая шляпы перед недавно ушедшим в отставку Джонсоном и убитым Кеннеди. И теперь, когда «Аполлон-13» направлялся домой, у Мэрилин Лоувелл не было причин верить, что Президент нашел время и желание заниматься этим кризисом больше, чем другими многочисленными кризисами, с которыми он столкнулся в первый год правления.

На самом деле, Никсон был искренне обеспокоен. Во время успешной экспедиции «Аполлон-8», за месяц до инаугурации, Никсон выразил восхищение этим полетом и особую признательность экипажу, совершившему первый облет Луны. После возвращения Фрэнк Борман, Джим Лоувелл и Билл Андерс были приглашены на инаугурацию Президента, а позже, когда он занял место в Белом Доме, попали к нему на обед, причем, не в официальных залах на первом этаже особняка, а в гостевых наверху. Мэрилин помнила, как была очарована во время экскурсии, устроенной словоохотливым Никсоном по своему новому владению, когда он несколько раз останавливался перед комнатами, о существовании которых и сам не догадывался, указывая на них с улыбкой смущения и пожимая плечами, мол, я знаю не больше вас.

Зная о том, что экипаж «Аполлона-8» высоко ценит президентское внимание, Никсон, как и многие влиятельные люди, считал, что лучшее, что он может сделать для них, это предложить на него работать. После «Аполлона-8» Лоувелл дал ясно понять, что собирается оставаться в космической программе, по крайне мере, пока не получит шанс высадиться на Луну, и Никсон не собирался задавать вопросы о его решении. Однако Фрэнк Борман и Билл Андерс сразу после возвращения ушли из космического агентства, и этим тут же воспользовался Президент. Борман, никогда не доверявший политикам, отклонил приглашение войти в команду Белого Дома. Андерс был не столь осторожен: он принял назначение на должность исполнительного секретаря Национального совета по аэронавтике и космическому пространству, консультативного органа, возглавляемого вице-президентом - в то время Спайро Эгню.