Игра в реальность - Алексей Калугин

– К черту, Витька… Все к черту… Мне все это надоело…

– Можно подумать, что я в диком восторге от происходящего! – возмущенно взмахнул руками Витька. – И что же, мне теперь сесть рядом с тобой на песок и предаться унынию?

– Пожалуйста. – Я повел рукой в сторону. – Места достаточно.

– Между прочим, уныние – это один из смертных грехов, – напомнил Витька.

– А как насчет суеты сует?

Витька задумчиво поскреб ногтями затылок.

– По мне, так лучше быть слишком суетливым, чем слишком мертвым, – ответил он.

– Ты полагаешь, нам здесь что-то угрожает? – Я обвел удивленным взглядом окружающую нас пустыню.

– Скажем так: мне здесь просто не нравится, – ответил Витька.

– А по-моему, так очень даже ничего, – возразил я. – Во всяком случае, это самое спокойное место, в котором я оказался за последние пару суток.

– С этим трудно поспорить, – усмехнулся Витька. – И все же нужно отсюда выбираться.

– Как? – беспомощно развел руками я.

– Как обычно. Отойдем подальше от места по-следних событий и снова воспользуемся клиппером.

Я поднял руку, в которой у меня все еще был зажат клиппер, и показал Витьке шкалу с красной точкой курсора, загнанной в самый конец.

– Можешь сам выбрать, где установить курсор.

– Хорошо. – Витька забрал у меня клиппер и сунул себе в карман. – Когда придет время, непременно что-нибудь выберу. А сейчас… – Он крепко ухватил меня за запястье и дернул так неожиданно и сильно, что я, сам того не желая, оказался стоящим на ногах. – Сейчас нам пора топать ножками в сторону горизонта, – закончил он начатую фразу.

– И в какую именно сторону ты собираешься идти? – Я саркастически усмехнулся и обвел рукой абсолютно одинаковую по всем направлениям линию горизонта.

– Так, давай прикинем.

Витька приподнял левую руку, поставил на ее открытую ладонь локоть правой руки и приложил указательный палец ко лбу. По-видимому, в его исполнении эта поза должна была изображать глубокую задумчивость.

– Ты не помнишь, в какую сторону мы смотрели, когда сработал клиппер? – спросил он.

Я безразлично пожал плечами.

– По-моему, мы стояли так. – Витька повернулся на тридцать градусов влево и, резко опустив обе руки вниз, четко обозначил занимаемую тогда позицию. – Там – стена, – указал он за спину, – здесь, – жест рукой вперед, – Краснов с его бандой… Там, – указал он рукой влево, – выход из ресторана. Следовательно, там же и Трубная площадь. Там, – взмах рукой чуть правее, – Неглинная. А за спиной у меня Кузнецкий мост и Красная площадь. Значит, пойдем туда, – Витька решительно указал рукой влево, – по Петровскому бульвару.

– Почему именно туда? – поинтересовался я.

– Там домов меньше, – объяснил свой выбор Витька. – Ты же не хочешь сразу же после перехода врезаться лбом в кирпичную стену?

Вопрос был чисто риторическим, поэтому и отвечать на него я не стал.

– Идем. – Призывно взмахнув рукой, Витька уверенно зашагал в выбранном направлении.

Отстав от него шага на два, я поплелся следом. А что мне еще оставалось делать? Не оставаться же одному среди красных безжизненных песков.

Пройдя шагов десять, Витька, не оборачиваясь, сказал:

– Нужно придумать способ, как связаться с Одиссеем.

– Зачем? – без особого интереса спросил я.

– Попробуем поторговаться с ним, раз уж с Парисом ничего не получилось.

Я вновь ничего не ответил. Планы, которые строил Витька, казались мне совершенно оторванными от жизни. О каких переговорах с Одиссеем могла идти речь, если до него нам сейчас было так же далеко, как до Юпитера.

Шагая по крупному сыпучему песку, я чувствовал себя как-то странно. Что-то было не так, вот только что именно, я сообразил не сразу. Только пройдя метров двести, я понял, в чем дело. Я шел легко, не чувствуя сопротивления, непременно возникающего, когда идешь по песчаному грунту. Ноги оставляли глубокие вмятины в песке, но при этом не вязли в нем.

Оглянувшись назад, чтобы посмотреть на две цепочки следов, которые мы должны были оставить за собой, я с удивлением обнаружил, что следы исчезают всего в десяти метрах позади нас.

Окликнув Витьку, я обратил его внимание на это странное явление.

Вместе мы вернулись к тому месту, где следы обрывались, чтобы убедиться, что это был не оптический обман. Дальше на песке не было вообще никаких следов или отметин. Даже на том месте, где мы долго топтались и должны были изрядно наследить, слой песка был безупречно ровным.

– Интересно, что бы это могло значить? – задумчиво почесал затылок Витька.

Я только скептически хмыкнул. Это был еще один вопрос из разряда тех, на которые не существовало ответов, и мне не хотелось без толку ломать над ним голову.

Мы снова медленно двинулись в первоначальном направлении, то и дело оборачиваясь, чтобы посмотреть на свои следы. Следы исчезали, словно сметенные с песка невидимой метелкой, как только мы отходили от них дальше определенного расстояния, не превышающего десяти метров. Как именно это происходило, мы так и не смогли понять, хотя какое-то время пятились задом, внимательно наблюдая за цепочками следов на песке. Нам так ни разу и не удалось уловить момент, когда след начинало заносить песком. Просто след был, а в следующий момент его уже не было. Чертовщина какая-то, да и только. Или же в этом мире действовали законы, в которых мы ни черта не смыслили.

Чтобы проверить действие этих удивительных законов, мы провели несколько простейших экспериментов. Честно признаюсь, если бы не Витькин энтузиазм, я не стал бы этим заниматься. Но результаты удивили даже меня, хотя, как мне самому казалось сейчас, мне ни до чего не было дела.

Сначала Витька велел мне оставаться на месте, а сам пошел дальше. Глядя ему в спину, я испытал необъяснимый, иррациональный страх, когда подумал, а не исчезну ли я вместе со следами, оставленными Витькой на песке? Или же, когда расстояние между нами превысит допустимое, исчезнет сам Витька, а я останусь здесь один, без спутника, да еще и без клиппера в придачу?

Я хотел уже окликнуть Витьку или побежать за ним следом, но к этому времени разделяющее нас расстояние превысило допустимый предел. Я замер на месте, изумленно глядя на то, как следом за Витькой, уходящим все дальше от меня, тянется полоска следов, длина которой остается неизменной, около десяти метров, между тем как пространство, залитое ровным, как будто никогда и никем не потревоженным песком, разделяющее нас, становится все больше.

– Витька! – окликнул я своего приятеля.

Он даже не обернулся, как будто не услышал меня.

– Витька! – снова, уже с испугом, крикнул я и побежал за ним следом.