Предсказание старой ведьмы (СИ) - Верёвочкина Евгения

Окропив кровью Андрея нарисованные на белоснежном снегу колдовские знаки, прислужницы моего врага вылили ее остатки на приготовленный алтарь. Затем украсили его драгоценными камнями, в которых плясало пламя костра. Один из мужчин, что охраняли Марину и Андрея, легко спрыгнул в разрытую могилу и бережно достал останки жены колдуна. Уложив их на окровавленный алтарь, ведьмы низко поклонились своему сиру.

— Олеся, — в трепетном ожидании протянул мне руку Григорий. — Пришла твоя очередь.

— Нет, — отчаянно замотала я головой, не желая сдаваться.

Не знаю откуда вдруг появились силы… Возможно, это был выплеск адреналина, но я смогла лягнуть под колено одну ведьму, что держала меня, и вывернуться из рук другой. Воодушевленная своим поступком, попыталась при помощи магии поджечь Григория. Для подстраховки решила воспользоваться пламенем костра, переместив его на предмет своей ненависти.

— Вот неугомонная! — раздраженно буркнул колдун, одним лишь движением руки остановив огонь. — Я если не сильнее, то уж точно ловчее тебя управляюсь с магией. Смирись! И прими свою смерть и смерть друзей!

— Никогда! Слышишь?! — упрямо прокричала я, создав вокруг себя и друзей, к которым успела подбежать, силовой барьер.

Ведьмы с перекореженными злыми лицами подбежали к нам с единственным желанием быстрее завершить ритуал и угодить своему предводителю. Их черные плащи развивались от холодных порывов возникшего вдруг ветра, готовые в любой момент сорваться с плеч. Я с легкостью удерживала барьер, не подпуская близко прислужниц колдуна, который уже начинал терять терпение. Я видела, как он, ругнувшись на неизвестном языке, уверенным шагом приближается к нам. Григорий не обращал внимания на ветер, что трепал его волосы и запутывал полы плаща, на извинения ведьм за свое бессилие, что чуть ли не падали к ногам, на снег, что проваливался под его тяжелыми шагами.

— Хватит игр, ведьма! — грозно прорычал колдун, сверкнув глазами.

— Я не играю! — быстро осматривая рану на запястье Андрея, бросила я. — Отпусти нас!

Кровь все еще не свернулась, окрашивая снег крупными алыми каплями. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать всю тяжесть ситуации, в которой оказалась. Если как-то не остановить кровь, то Андрей вскоре умрет. Я судорожно пыталась придумать выход из ситуации и для начала решила попробовать разбудить подругу.

— Марина, Марина, ты меня слышишь? — теребила ее за плечо, а сама наблюдала, как Григорий, заложив руки за спину, обходит нас вокруг.

— Глупая ведьма, — с прищуром произнес колдун и резко взмахнул рукой.

— Марина, очнись! — взревела я, как следует встряхнув подругу.

— А я ведь предлагал тебе легкую смерть, — сверкнув горящими тьмой глазами, процедил Григорий и, схватив меня за шкирку, поволок к ритуальному камню.

Бросив на Марину, которая до сих пор пребывала без сознания, полный отчаяния взгляд, взвывала от острой боли в коленке. Даже из глаз прыснули слезы. Столь сильным оказался удар об один из надгробных камней. Колдун особо не церемонился со мной, следуя к своей цели. Джинсы быстро промокли от снега, Сашина куртка, которая была мне значительно велика, поднялась до груди, обнажив спину. Я чувствовала каждую неровность кладбищенской земли всеми частями тела. И сколько на мне теперь было царапин и ссадин, даже думать не хотелось. Да и не до этого сейчас было.

Григорий грубо швырнул меня на алтарь и возвел руки к звездному небу. Приподнявшись на ушибленных локтях, я встретилась с пустыми глазницами черепа и заорала, не в состоянии скрыть своего ужаса. Впервые в жизни мне пришлось столкнуться с настоящими останками, и так близко. Причем мое далеко немягкое приземление привело к разрушению всего скелета женщины.

Однако это нисколько не волновало колдуна, который начал читать заклинание. Его голос то звучал тихо, практически шептал, то повышался до такой степени, что хотелось зажать уши руками. Ведьмы радостно кружились вокруг алтаря громко выкрикивая заклинания, явно принадлежащие черной магии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С ужасом поглядывая на творившееся вокруг безумие, попыталась спуститься с алтаря. Под ногами и руками хрустели раздробленные кости, которые впивались в мои ладони. Из порезов тут же стала сочиться кровь, капая на останки и просачиваясь на каменный алтарь. Стараясь не обращать внимания на кости, окружавшие меня, медленно стала отползать назад. И только уже хотела спустить одну ногу на покрытую подтаявшим снегом землю, как вокруг плотным кольцом вспыхнул черный огонь. Он скрыл нас с Григорием от посторонних глаз и ушей. Ведьмы продолжали исполнять ритуальный танец, радуясь черному пламени, которое извивалось подобно змеям. Они с интересом заглядывали за огненную преграду, ожидая восстания жены своего предводителя.

Со страхом оглядывая внезапно появившееся препятствие, спрыгнула на землю. Словно почувствовав мой порыв сбежать, пламя зашипело и взмыло вверх. Тихо охнув, позорно упала на снег. Ужас сковал тело и разум, блокируя любые мысли. Я озиралась по сторонам и не видела не единого шанса на спасение.

— Пора, моя маленькая ведьмочка, — в предвкушении протянул руки Григорий.

— Нет, — тут же замотала головой и стала отползать к огненной стене.

Спину резко обдало жаром, отчего я шарахнулась прямо в руки довольно улыбающегося Григория. Громко взвизгнув, решила отбиваться, что есть мочи. Я царапалась. Молотила кулаками в грудь колдуна. Даже пару раз попробовала его укусить. Однако все мои попытки оказали тщетны. Он, казалось, вообще, не чувствовал боли или хотя бы самого мизерного дискомфорта. А когда в его руках блеснул позолоченный клинок, я испугалась по-настоящему.

Крепко зажмурившись, в сердцах пожелала оказаться подальше от этого психа. Не знаю, как у меня получилось, но в следующую секунду я уже валялась на мокром снегу за кругом из черного пламени. Не веря своему счастью, вскочила на ноги и тут же ощутила острую боль во всем теле. Негромко охнув, постаралась не обращать на нее внимания и бросилась к друзьям.

— Не так быстро, ведьма, — преградил дорогу колдун, крепко держа в руках ритуальный кинжал. — Осталось все несколько штрихов, и моя драгоценная жена восстанет из мертвых.

Сверкнув чернющими глазами, он кровожадно усмехнулся и в следующую секунду крепко схватил меня за растрепавшиеся волосы. В этот миг я подумала, что это все. Конец. Я не позволила себе плакать, решив достойно встретить смерть. Ощутив острие лезвия на горле, глубоко вздохнула, прощаясь с жизнью.

— Мари, стой! — ворвался вдруг в мое сознание громкий и негодующий голос Даниила.

А потом я, словно подкошенная, рухнула в очередной раз на землю и услышала звуки борьбы, что доносились совсем рядом со мной. Резко повернув голову, не смогла сдержать крик отчаяния и боли. Маша, словно разъяренный зверь, пыталась разорвать Григория в клочья, на что он лишь хладнокровно улыбался, оставаясь целым и невредимым.

— Мари, быстро уходи! — опять взревел Даниил, доставая свой меч.

— Она не может, — усмехнулся колдун, даже не взглянув на охотника.

Медленно поднявшись на ноги, с ужасом заметила, как в руке у Григория блеснул золотом тот самый ритуальный нож, а по его губам скользнула мерзкая холодная улыбка. Время превратилось для меня в какую-то тягучую и бесконечную субстанцию, которая обволокла все вокруг. Колдун бросил победный взгляд на отчаянно бившуюся Машу и с неописуемым удовольствие вонзил в нее клинок. Подруга замерла и тихо вскрикнула, с нескрываемым удивлением смотря на колдуна. Ее светлая куртка ту же пропиталась кровью, говоря о серьезности нанесенной раны. Я не верила своим глазам. Не хотела им верить. Замешкавшись всего на секунду, увидела, как Григорий вынимает окровавленный клинок, отшвыривает подругу, словно испорченную игрушку, и целенаправленно идет на меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мари! — раздался полный боли крик Димы, который только что примчался к нам.

Однако Григорий не позволил оборотню даже приблизиться к любимой, одним движением руки отшвырнув его к алтарю. Послышался хруст костей, причем сложно было определить чьих: Диминых или останков жены Григория. Друг болезненно взвыл и, придя в дикое бешенство, молниеносно обратился. Ошметки его вещей валялись подле алтаря, а сам он, оскалив белые острые зубы, гневно зарычал на колдуна.