Освобождение Ислама - Джемаль Гейдар Джахидович

За пределами традиционного распространения ислама произошло изменение, ведущее, возможно, еще дальше, но пока что мало кем оцененное: рухнула конфессиональная и цивилизационная стена между мусульманами и немусульманами. В Великобритании, континентальной Европе сотни тысяч коренных жителей выходят протестовать совместно с представителями диаспор. Ислам оказался в глазах широких слоев европейского населения жертвой, тем, кого «гонят за правду», с кем следует быть солидарным, если хочешь противостоять несправедливости. Это первый шаг к пониманию объединительной функции ислама, восприятию ислама как фактора политического протеста. В действительности, в эти дни авантюра Буша одним махом перечеркнула то, что последние тридцать-сорок лет заботливо выстраивали западные политтехнологи: непримиримое противостояние мусульман и немусульман на платформе несходимости цивилизаций. Уж было Хантигтон размечтался, программируя в недалеком будущем их столкновение… Иранский президент Хатеми придумал ответить ему на «столкновение» своей собственной клерикально-миролюбивой концепцией: межцивилизационный диалог. Но ни столкновения, ни диалога в том смысле, который имели ввиду наши элитарные визионеры, не получилось. Низы на Западе отказались увидеть в Буше выразителя «своей» цивилизации, в агрессии США против Ирака — столкновение христианства с исламом. Европейская улица увидела в этом обыкновенный империализм. Это означает, что исламская община вырвалась из «гетто», в котором ее пытались закрыть, отрезая от мирового протеста, левого движения, влияния на политическое сознание немусульманского человеческого пространства.

Оказалось, что главным противником масс являются в первую очередь не финансовые воротилы и находящиеся на службе у них политики, не корпорация бюрократов, обделывающая свои дела в тесном контакте с международной мафией. Враг действовал на уровне сознания и психики, и имя ему — «тотальный информационный контроль». Он осуществляется через телевизионные новостные блоки и форумы в Интернете, через ученые книги и доклады на кафедрах, слухи, запускаемые в политических салонах и арт-галереях…

Выйдя на улицы вместе, немусульмане и мусульмане одним этим, в принципе, естественным действием лишили информационный контроль тотальности, вышли из-под него. Последствия уличных манифестаций многообразны и расходятся кругами по всему миру. Двадцать миллионов с плакатами на улицах непосредственно воздействуют на два миллиарда, пока еще сидящих дома. Благодаря конформизму глобальной новостной сети оппозиция улицы стремительно превращается в главную альтернативную силу, в интернациональную платформу неприятия системы, причем в центре этого протеста парадоксально оказывается исламский фактор.

В данный момент тяжелые бои идут в окрестностях Вавилона. Имена городов, звучавших в ушах сподвижников Александра Македонского, две с лишним тысячи лет спустя вновь мелькают в военных сводках. Примета последнего времени? Если так, то мировая «улица» это уже почувствовала. На великий вопрос Ганса Фаллады «Что же дальше, маленький человек?» спрошенный начинает листать Евангелие, открывает Коран…

ДИАСПОРЫ И СОВРЕМЕННОЕ ОБЩЕСТВО

Впервые принцип диаспорного существования проявился на рубеже перехода от древнего мира к новой эре, причем сразу в двух направлениях. Первой диаспорой стало рассеяние евреев после разрушения римлянами Второго храма Иерусалимского (73 г. Р.Х). Изгнанные из Палестины евреи частью расселились по Средиземноморью, частью же были оттеснены на просторы Евразии в сторону Поволжья и Центральной Азии. В дальнейшей своей судьбе еврейский народ отступал от диаспорного принципа существования, создавая компактные закрытые поселения (гетто), в которых реализовывался исторически давно известный принцип жизни земляческих меньшинств в чуждом этноконфессиональном окружении. Однако периодически евреи возвращались в диаспорные модели, которые являются оптимальными для мобилизации психических и умственных ресурсов общины и обеспечивают наилучшие параметры выживания в соперничестве цивилизационных типов.

Другим примером диаспоры, возникшем примерно в то же время, стал эллинизм. В нем реализовался принцип распространения не столько физических носителей определенного типа сознания, сколько самого сознания. Греческий язык и связанная с ним понятийно-методологическая система понимания мира захватила самые разные слои населения, крайне пестрого по генофонду: от согдийцев далекого Хорасана до египтян, италийцев и тех же евреев, расселившихся по Ойкумене. Эллинизм стал диаспорным типом сознания — космополитизмом, духовные корни которого не в земле (почве), а в небе. Диаспора как цивилизационный метод, совпавший по времени возникновения с новой эрой, стала модернизационной формой глобального кочевья — новым, радикально пересмотренным типом кочевой цивилизации, решившей всерьез взять финальный реванш у земледельческого оседлого образа жизни, который восторжествовал ранее в масштабах всемирной истории над кочевниками.

Библия, как и другие священные документы, отражает фундаментальный конфликт между кочевниками-скотоводами и оседлыми земледельцами. Противостояние двух братьев Каина и Авеля, в котором подлый земледелец убивает богоугодного скотовода и охотника, отражает жестокую борьбу, развернувшуюся на заре человеческого времени между двумя главными типами существования. Ученые-профаны много спорили о том, какая цивилизация является первичной: земледельческая или кочевая. С точки зрения сакральной традиции, вопрос решается однозначно. Люди Золотого века были кочевниками, подобно ветру, несшемуся по просторам земли. Традиция говорит нам, что первозданное состояние человека было связано с полным отсутствием фиксации, совпадающим с метафизической характеристикой духа, который «дышит где хочет». (Кстати, автохтонные обитатели Австралии — аборигены — сохранили в своем фольклоре воспоминания о том, как более сорока тысяч лет назад они были спутниками белых гигантов, стремительно передвигавшихся по поверхности планеты без видимой и понятной им, аборигенам, цели. Перед тем как исчезнуть с лица земли, белые гиганты привезли их в необитаемую Австралию, подарив им технику выживания в условиях дикой природы, бумеранг и собаку динго, на сорок тысяч лет став главной темой туземной религии.)

Специфическая характеристика архаической оседлости — да и отнюдь не только архаической! — это господство в ней жрецов, которые опираются на торгово-ремесленное и земледельческое сословия. Напротив, отличительной чертой кочевой цивилизации выступает доминация в ней воинов. Обе эти формы существования находятся в жестком конфликте друг с другом. Достаточно вспомнить мифологизированную историю Киевской Руси, противостоящей половцам. Чуть южнее и восточнее та же самая история развивается в форме конфликта Ирана и Турана, явившегося сквозной темой великого эпоса «Шахнамэ». Нетрудно заметить, что обе эти истории — одна как бы «реальная», другая как бы «легендарная» — являются инвариантами одной темы: ведь Киевская Русь имеет скифские, т.е. иранские корни, ведя свое происхождение от Роксоланнов, в то время как половцы, очевидно, есть некая модификация темного агрессивного и разрушительного Турана.

Непримиримость оседлости и кочевья основаны на принципиально различном статусе человека по отношению к миру в двух этих цивилизациях. В земледельческой оседлой культуре человек фиксирован на земле, двигаясь во времени. Для него существует история, существуют перемены. Привязанность к фиксированному месту в пространстве делает его заложником «четвертого измерения пространства» — быстротекущего времени. Кочевник, будучи человеческим «перекати-поле», свободно перемещается в пространстве, но, наоборот, фиксирован во времени. Оно для него не движется. Кочевые племена находятся вне истории.

Под иным углом зрения можно сказать, что кочевники противостоят истории в ее натуральном стихийном виде. Напомним, что великие пророки монотеизма были тесно связаны с кочевой моделью существования. Авраам, став избранником Бога, рвет с оседлым обществом и уходит, чтобы стать патриархом кочевья. Моисей, приступив к выполнению своей миссии, уводит своих сторонников в пустыню кочевать сорок лет. Иисус «кочевал» со своими учениками по Иудее, в каком-то смысле явив образец новой будущей диаспоры — «кочующей общины». Мухаммад осуществил хиджру — переезд своих последователей в место, благоприятное для продолжения их деятельности, развив таким образом тему «кочующей общины».