Время олимпийских рекордов - Дмитрий Викторович Распопов

неё посмотрел, думая, что она так хочет меня обмануть, но нет, по лицу и тому испугу с которым она хваталась за меня, не позволяя выйти из комнаты было видно, что переживает она и правда не за себя.

— Вот что Мария, — принял я решение, — сейчас давай иди к тому, кто вам это сказал, и скажи, что у тебя важные сведения, чтобы тебя отвели к похитителям брата.

— Зачем сеньор? — удивилась она.

— Узнаешь в каком доме его держат, думаю вряд ли его увезли далеко от Олимпийской деревни, им нужно контролировать тебя, и чтобы родители не заявили в полицию, временами показывая его живым и невредимым. Возить его откуда-то далеко было бы не очень разумно.

— А дальше что сеньор Иван? — она снова крепко сжала мою руку, — в полицию я не пойду, они не будут сейчас заниматься такой мелочью, а бандиты могут убить брата если узнают, что я туда ходила.

— Тебе этого и не нужно, встретишься с главным, запомнишь место, убедишься, что брат жив и скажешь бандитам, что если они не отпустят мальчика, то делом займётся русское КГБ.

— Что это такое? — удивилась она.

— Если они тоже не знают, как и ты, то это будет их ошибкой. Одевайся и иди, главное запомни место.

— Вы правда поможете мне сеньор Иван? — на глазах красавицы появились слёзы, — я ведь вас обманула.

— Скажем обманула ты весьма приятным способом, так что давай, одна нога тут, вторая там, — она недоумённо на меня посмотрела, поэтому пришлось ещё и объяснить смысл русской пословицы.

Вытирая слёзы и одеваясь, она вывела меня из квартиры, и мы расстались. Я же пошёл навёрстывать упущенный отдых, встав только под вечер, а Мария так сегодня и не появилась.

На следующий день её снова не было, что заставило меня волноваться, и на соревнования я поехал с тревожным сердцем, поэтому в полуфинале я не смог войти в своё отрешённое состояние и прибежал третьим, вызвав тревогу уже в стане тренеров. Все не понимали куда делся мой недавний задор и списывали то на усталость, то на внезапно начавшуюся звёздную болезнь. Понятное дело обо всём случившимся я не мог им рассказать, поэтому переживания со временем только усилились, мои в том числе.

Время финала стремительно приближалось, и я с большим волнением за жизнь девушки пошёл в комнату ожидания, прекрасно понимая, что в таком состоянии, о первом месте можно было точно забыть. Внезапно одна из адъютантов, стоящих в коридоре, внимательно посмотрела на меня, затем взяла за руку и вложила туда что-то маленькое. Не подав вида, я прошёл в комнату с остальными атлетами и там встав в уголке, открыл ладонь, увидев в ней небольшой клочок бумаги.

«Со мной всё в порядке, встретимся вечером. Мария», — значилось на нём на испанском.

Гора размером минимум с Эльбрус упала у меня с плеч, я так переживал, что сам послал девочку в лапы бандитов, не подумав, что наверно они могли её и убить за это. Теперь же, получив от неё весточку, я почувствовал, как лёгкие начинают дышать более свободно, мышцы на ногах и в теле расслабляются, а мысли в голове переключаются на соревнования. Выходя на финальный забег под жидкие аплодисменты стадиона, которые активно приветствовали теперь американцев, я без труда вошёл в своё победное состояние. Лёгкая улыбка скользнула по губам, поскольку я представил, как сейчас все удивятся. Тело ответило мне готовностью выдать самый лучший результат.

Ivan Dobryashov — 19.75, WR.

Tommie Smith — 19.83.

Peter Norman — 20.06.

Замерший стадион от шока, не понимая, что сейчас произошло на их глазах, и я смеющийся над всеми, показывая пальцем, как разыграл их и снова под камеру встав в победную позу Усейна Болта. Что тут началось. Огромный стадион словно взорвался в едином порыве, и шум начался такой, что на полчаса даже прервали соревнования в других секторах. Зрителей смогли успокоить только дикторы, на нескольких языках прося всех меньше шуметь, да и я, пробежав свой победный круг поблагодарил стадион за поддержку. Так, хлопая в ладоши над головой я и вошёл под трибуны, после быстрой и отлаженной процедуры награждения.

Огромное количество спортсменов, готовящихся на следующие дисциплины улыбались и поздравляли меня на всех языках, я же, прикладывая руку к груди отвечал на английском, благодарил их и попадая, вскоре после бесконечных заборов крови, в руки разъярённых тренеров сборной.

— Добряшов! — обычно спокойный Коробков, сейчас брызгал слюной, летевшей у него изо рта, когда он орал на меня, — что за цирк ты там устроил?! Это возмутительно! Это спорт, а не дешёвый аттракцион!

Я спокойно стоял перед ним.

— И тем не менее, моя уловка сработала, — дождавшись, когда он выдохнется, сказал я абсолютно ровным тоном, — американцы, как и вы поверили в то, что я могу проиграть и расслабились.

— Так погоди Ваня, так это ты всех обманул? И нас тоже? Своих товарищей? — ахнула рядом Петрова.

— На войне нет обмана Зоя Евсеевна, есть только военная хитрость, — мой тон действовал на них, словно холодных душ, — ну и главное, вторая золотая медаль у нас в копилке сборной. Я считаю — это главное.

Вытаращенные глаза и неуверенные переглядывания тренеров я не стал обозревать дальше, а попав в душ, отдался в руки массажиста.

— Поздравляю Иван, — он нервно мне улыбнулся, — знал бы ты, что тут творилось всё это время, каких только предположений не было, что с тобой происходит.

— Ну, я уже говорил как-то раз, я делаю что-то не ради того, чтобы оправдать чьи-то ожидания, а только ради своей победы.

Он покачал головой, но стал тщательнее разминать мышцы и связки.

Через десять минут тренеров отпустило и они, осознав, что я стал дважды золотым чемпионом Олимпиады, пришли мириться. Коробов был больше всех смущён, но я его обнял и извинился сам, сказав, что не мог никому сказать по понятным причинам. Он, видя, что я улыбаюсь и вроде не сержусь на него, успокоился, и бросился мять меня уже более спокойно. Внезапно в комнату вошли представители МОК и заявили, что американская команда заявила протест на все результаты, так что сейчас нужны представители команды СССР, для повторного вскрытия всех ранее сделанных допинг-проб и более глубокого их изучения, ради этого представители олимпийского комитета привлекли даже какой-то крутой институт. Радость в наших рядах мгновенно поутихла и тренера отправились за ними, а я с Денисом в другую раздевалку, нас ещё ждали квалификации на дистанции 400 метров. Которые я прошёл,