Страсть горца - Карен Монинг

Он не использовал магию, он занимался сексом, и древние в нем больше не подавали голоса, но тьма продолжала изменять его, пропитывать, так же как вино пропитывает бочку, в которую оно налито.

Дэйгис чувствовал, как тринадцать друидов становятся все сильнее и он постепенно привыкает к ним. Они так долго были его частью, что он начал ощущать их как еще одну конечность – а почему бы не воспользоваться дополнительной рукой? Теперь, вместо того чтобы ловить себя несколько раз за день на том, что он хочет использовать магию для мелочей – к примеру, наполнить ванну, – ему приходилось останавливать себя по сотне раз на дню.

Но, по крайней мере, он все еще контролировал ситуацию. И знал, что не за горами тот день, когда он уже не сможет остановиться. И даже тот день, когда он просто не захочет останавливаться. Он не должен пересечь эту тонкую грань, а сложнее всего то, что он не знает, где именно эта грань проходит.

Дэйгис потер небритый подбородок и подумал о том, нет ли возможности как-то договориться с этими тринадцатью.

«Заключить сделку с дьяволом? – зашипела его гордость. – Какую же? Они будут использовать твое тело только часть времени? Дьявол обманет тебя, дурень!»

Айе, это его и беспокоило. Существа, заключенные в нем, не имели совести, и им нельзя было доверять. И тот факт, что он обдумывал возможность договориться с ними, лишний раз доказывал, что времени у него мало.

И доказывал, как отчаянно Дэйгис хочет найти возможность построить хоть какое-то будущее с Хло.

Он вздохнул и снова сосредоточился на тексте. Теперь, как никогда раньше, ему нужна самодисциплина. Да, он хотел бы подхватить Хло на руки, вынести ее из подземелья, показать ей свой мир, жить настоящим, но он знал, что должен вернуться к распорядку, заведенному еще на Манхэттене.

Работать с утра до вечера, заниматься любовью с Хло только по ночам, а потом снова работать, пока она дремлет.

Он хотел провести с любимой куда больше, чем несколько месяцев. Он стремился найти способ прожить с ней целую жизнь.

И когда она поднялась и вышла из комнаты, Дэйгис не оторвался от книги, которую держал в руках.

Хло с удовольствием гуляла по саду, думая о том, что прошло уже полторы недели. Это были самые счастливые дни ее жизни.

Ее время было поделено между исследованием книг в подземной библиотеке и познанием новой, неведомой до сих пор страсти. Жар, с которым их с Дэйгисом тянуло друг к другу, был настолько сильным и явным, что Сильван несколько раз приказным тоном советовал им выйти из комнаты, сухо говоря что-то вроде: «Отправляйтесь… немного погулять или… найдите себе другое занятие. А то вы, как два кипящих чайника, пускаете пар на мои книги».

В первый раз услышав эти слова, Хло жутко покраснела, но Дэйгис посмотрел на нее таким взглядом, что она быстро оправилась от смущения. Когда он опускал голову, награждая ее таким жарким и требовательным взглядом, у нее всякий раз подгибались колени от желания и она могла думать только о том, что он собирается с ней сделать.

Поскольку Хло не могла прочитать большую часть текстов в древней библиотеке и очень хотела исследовать шестнадцатый век, то, пока мужчины работали, она часто выходила погулять. Она тщательно изучила замок, ничего не пропуская: маслобойню, кладовые, кухни, часовню, оружейную, уборные (и хотя их тщательно мыли каждый день, без последнего посещения она могла бы и обойтись), даже библиотеку Сильвана в башне – там она с радостью обнаружила, что вполне может перевести некоторые из самых новых книг. У старого ученого имелись копии всех важных работ по философии, этике, математике и космологии, и они были в идеальном порядке расставлены на полках.

А еще за те часы, что она провела не с Дэйгисом, Хло поближе познакомилась с Нелл и ее сыновьями, Ианом и Робертом. Чудесным малышам было по два, и у них был отличный характер. Хло смотрела на них и не могла удержаться от мысли о том, какими прекрасными будут дети у Дэйгиса.

И о том, что она с радостью стала бы матерью его детей.

При мысли о том, что они могут стать семьей, что у них будет общее будущее, по ее спине пробегала сладкая дрожь.

Все десять дней Хло внимательно наблюдала за Дэйгисом и пришла к выводу, что он определенно к ней неравнодушен. Он ухаживал за ней точно так же, как Драстен ухаживал за Гвен в тот день, в замке Мэгги, предупреждал ее желания: выходил из библиотеки, чтобы принести ей чашку чая, или легкую закуску, или влажную тряпочку, чтобы стереть пыль с ее щеки. Лениво и нежно купал ее по вечерам у камина, помогал заплести волосы в такую же прическу, как у Нелл. Хло чувствовала, что ею дорожат, что ее балуют и, хотя он этого и не говорил, что ее любят.

Хло наблюдала за Дэйгисом, вспоминала все, что знает о нем, и пришла к выводу, что Дэйгис МакКелтар никогда не заговорит о любви, если только она не признается в своих чувствах первой.

Гвен объяснила ей это еще тогда, у камней.

«Дэйгис не ждет от женщин любви, потому что никогда не получал даже намека на нее».

Что ж, Хло Зандерс собиралась дать ему не просто намек. Сегодня. После романтического ужина в спальне, в которую она уже перенесла вазы со свежим вереском и десятки масляных светильников, позаимствованные в других комнатах.

Она готовила сцену, любовно украшала ее красивыми вещами, Нелл работала над меню, и теперь все, что оставалось сделать, – сказать Дэйгису о своих чувствах.

«А если он не ответит?» – вопрошал вечно сомневающийся внутренний голос.

Хло заставила его замолчать. Она не поддастся ни сомнениям, ни страху. Несколько дней назад, за чашкой какао на кухне, у них с Нелл состоялся долгий разговор. Нелл честно рассказала о том, что пережили они с Сильваном, о том, как они потеряли двенадцать лет. Хло и представить себе не могла, как можно так долго любить и молчать.

Двенадцать лет! Господи, да она не может подождать всего лишь двенадцать часов!

Когда Хло была подростком и ничего не знала о поцелуях, она практиковалась на подушке, чувствуя себя невероятно глупо. Но как еще девушка может попробовать, как это? Она читала книги, смотрела фильмы, чтобы понять, как движутся губы и куда девать нос, но это очень отличалось от попытки действительно прижать к чему-то свои губы. (И она была твердо уверена, что не родился еще человек, который не репетировал бы свой поцелуй на чем-то. На зеркале, на подушке, на тыльной стороне руки.)

Поскольку ее первый поцелуй оказался вполне успешным, Хло решила, что репетиция слов «я тебя люблю» – тоже не совсем идиотская затея.

Хло вернулась из сада в главный зал и, словно в замке было мало зеркал, уставилась прямо на сияющий щит, висевший на стене у камина. Повинуясь внезапному импульсу, она подтащила к щиту стул, взобралась на него и уставилась на свое отражение.