Исход - Александр Цзи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разговор начала сама Кира, спокойно спросив:
— Так что с вами случилось?
У меня была возможность восхититься ее терпением. Помогая мне хоронить бабку, Кира не задала ни одного вопроса. Ее вообще мало шокировала эта смерть. Будь на ее месте девушка из моего мира, канувшего в Лету… Ну да хватит сравнивать, бесполезное это занятие.
Я покосился на Витьку, который задумчиво вертел кольцо-печатку на пальце. Снаружи дождь усилился, струи колотили по стенкам палатки, приходилось повышать голос. Наклонившись к Кире, я наспех, не вдаваясь в детали, пересказал события последних трех дней.
— И ты победил этого Морока с помощью колец? — удивилась Кира. Протянула руку к моей руке с нанизанными на пальцы кольцами. — Можно?
Я снял одно колечко, самое узкое, для мизинца, и протянул ей. Кира сразу же нацепила его на безымянный палец. Зажмурилась.
Витька ожил, выжидательно посмотрел на нее. Я напрягся — впрочем, несильно.
Кира выдохнула:
— Ничего не чувствую. Наверное, для этого надо быть волшебником… Или полууродом…
Я крякнул, но Кира, похоже, не осознала двусмысленности фразы. Она отдала кольцо, и я вернул его на место.
— Как ты защищаешься ночью от Погани? — спросил я.
— В городе ночевала в помещении, за крепкими дверями. Раньше разводила кольцевой костер. Так у Огнепоклонников положено.
— Кольцевой костер? Что это такое? — полюбопытствовал я и подумал: не многовато ли в моей жизни колец?
Кира огляделась в поисках того, что помогло бы объяснить концепцию кольцевого костра. Но в палатке были только спальники, мы и автоматы.
— Дрова ложишь… м-м-м… кучками по кругу. Когда догорает одна кучка, загорается другая. Такой костер горит полночи и дает яркий свет.
Я обратил внимание, что безучастный ранее Витька начал прислушиваться к разговору.
— Бывает еще перевернутый костер, — сказала Кира, — когда снизу ложатся большие ветки, а мелкие — сверху. Огонь идет сверху вниз. Горит полночи…
— А потом?
— Потом просыпаешься и поджигаешь второй костер.
— А если не просыпаешься?
— Тогда Погань доберется до тебя. Разве ты не просыпаешься, когда становится темно?
— У нас электрические фонари.
Кира вздохнула:
— У меня тоже. Нашла два фонаря. В городе. Заряжаются от складной солнечной панели. Для Огнепоклонника это ужасная ересь… Только огонь защитит нас от ужасов ночи. Мы умеем жечь такие костры, которые горят и в дождь, и в ветер, долго или быстро затухают. Это целое искусство. Но по сути оно уже не нужно. Это традиция, в которой нет нужды. Просто наши люди цепляются за старое.
Она сняла плащ и постелила рядом. На его внутренней стороне я увидел вышитый на багряном фоне нитками более насыщенного красного цвета Знак в виде трезубца: жирная линия, пересекающая другую линию, согнутую подковой.
— Что это за Знак? — медленно спросил я.
— Знак Огнепоклонников. Наш символ.
Витька открыл рот и подтянул к себе автомат.
— Вы владеете магией? Волшбой?
— Да нет же! — усмехнулась Кира. — Жрецы чем-то таким занимаются, но у них не сильно получается.
— Что умеют Жрецы? — не отставал я.
— Зажигать огонь.
— Это и я могу.
Кира удивилась:
— Взглядом?
— Лучше! Спичками. Шучу. У всех племен в Поганом поле есть Знак?
— Не знаю. Я как-то не думала об этом. Думала, это обычный символ, что-то вроде родового герба.
— Нет, — протянул я. — Это не простой герб, это что-то намного более крутое! Забавно: чем дальше мы от Вечной Сиберии, тем больше волшбы вокруг!
Витька не выдержал и вступил в разговор:
— В Вечной Сиберии есть Знак! А значит, и волшба тоже! Мы ее не замечали, вот и все, но она есть!
Оглушительно загрохотал гром, вспышки молний проникали сквозь плотную ткань палатки, ливень шипел и колотил по нашему укрытию, прибивал к земле траву. Сквозь полуоткрытый клапан сочился влажный озонированный воздух. Лошади как ни в чем не бывало пощипывали травку под деревом. Под плотной кроной они почти не промокли.
Я незаметно для остальных потрогал хвостик на голове. Что будет, когда волосы отрастут еще сильнее и я заплету косу? Усилится ли мощь допарта?
Наверное, да.
Недаром мифы и легенды донесли до нас архетипы волшебников с длинными бородами и шевелюрами. Образы всех этих вымышленных Гэндальфов, Дамблдоров, Мерлинов и прочих друидов основаны на чем-то большем, чем досужие фантазии. У них был допарт! Смешно думать о том, что в головах этих магов был нейрочип, но определенные аналогии прослеживаются.
В Библии рассказывается о Самсоне, чья сила заключалась в его волосах. Когда его глупая жена сбрила эту его растительность, он разом ослаб и попал в руки врагов.
А монахи? Почему они бреют головы? Не потому ли, что отказываются не только от мирских удовольствий, но и от магических возможностей, которые потенциально заложены во всех людях?
Нет. Так можно додуматься до абсолютной чуши. Если волосы — это волшебный допарт, то все хиппи, хипстеры и прочие волосатики в моем старом мире должны были уметь колдовать.
Кроме волос, надо иметь еще кое-что. К примеру, нейрочип.
* * *
Гроза неистовствовала долго. В этом мире грозы всегда долгие и впечатляющие. По словам Витьки, зимой гроз нет, зато ливни идут неделями.
К вечеру стало понятно, что ливень не намерен заканчиваться и будет идти всю ночь, а то и на следующий день продолжится, и надо будет заночевать в этой уютной долине.
После ужина дождь ненадолго утих, хотя небо затягивали сплошные черные тучи и рокотание грома надолго не прекращалось. Я надел непромокаемый легкий плащ и ушел в рощу, чтобы покопаться в интерфейсе нейрочипа, усиленного допартами.
Выяснил немногое: во-первых, на деревьях и неживых предметах провернуть что-либо с помощью волшбы Знаков не получается, то есть с мечтами о телепортации и левитации придется расстаться; во-вторых, Знак Морока (возможно, и все другие Знаки) работает лишь тогда, когда объекте нарисован этот самый Знак. Или к объекту прилеплена бумажка со Знаком.
Нам с Витькой подкинули дощечки со Знаком, Замороченные носили маски со Знаком. Знак — это и передатчик (на печатках), и приемник (на масках и дощечках).
Чтобы повелевать людьми, мне предварительно понадобится потихоньку подкинуть листок со Знаком или нарисовать Знак на одежде или прямо на коже.
У Знака есть особенность: он действует некоторое время после того, как исчез. Витька был без маски, когда я ментально на него подействовал. Его сознание было,
