Волчья ягода - Анна Данилова

Или, к примеру, игроки, которые если смогли бы, то поставили на кон свою жизнь. Азарт – это ли не величайшее наслаждение, какое только может придумать человеческий разум? Игроки приходили к Вику в клуб, словно загипнотизированные, рассаживались вокруг стола и затевали свою игру с дьяволом. И сердца их начинали биться сильнее, когда на сукно ложились первые веера новеньких атласных карт, когда в глазах рябило от их воспаленных, наэлектризованных “рубашек”…

Секс? И для любителей плотских утех Вик находил нужные слова и апартаменты… Десятки поваров и горничных работали с утра и до вечера, чтобы ночью несколько пресыщенных развратников могли со вкусом предаться чревоугодию в обществе молоденьких женщин…

Татьяна обо всем этом догадывалась, но только теперь, с помощью Юлия и Берты, она смогла себе представить полную картину последних лет жизни Виктора Храмова – ее жениха. Неужели и она сама настолько порочна, что не сумела найти себе лучшего сексуального партнера, чем параноидальный шизофреник, извращенец. Как же могло получиться, что она, всю свою жизнь занимающаяся умственным трудом и поиском способов продления человеческой жизни, не рассмотрела рядом с собой человека, который, живя с ней, делал все, чтобы эту самую ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ЖИЗНЬ СОКРАТИТЬ… Причем жизнь не только тех несчастных, которых он сажал в клетки и за мучения которых получал заветные доллары, но и свою собственную…

И еще Татьяне вдруг стала ясна и ее собственная роль в его жизни. Их роман был для него тем единственным, что осталось, возможно, от прежнего Вика, не обманутого еще и не преданного Анной. И, понимая теперь его, как никогда раньше, можно было смело предположить, что для него – любителя острых ощущений и КОНТРАСТОВ, красивая, чистая и умная женщина, какой была в его представлении Татьяна, явилась тоже своеобразным контрастом, охлаждающим его темперамент, жажду наслаждений или даже тормозом для его необузданной фантазии… Сознание того, что она есть и в любой момент может оказаться рядом, сдерживало его и не давало какое-то время опуститься еще ниже… Не будь Татьяны, он сорвался бы в пропасть куда раньше…

– Вам плохо? – услышала она голос Берты и очнулась. Оглянулась, словно не узнавая комнату и сидящую перед ней изможденную бледную женщину.

– Мне? Да нет… Просто моя голова, как выяснилось, была слишком занята мышами и лягушками… Я просмотрела Вика, просмотрела… Вы что-то говорили о мести? – Она подняла голову и встретилась глазами с полным тоски и отчаяния взглядом Берты. – Вы СПОЛНА НАСЛАДИЛИСЬ ЭТИМ ЧУВСТВОМ?

– Нет… Это нельзя назвать наслаждением. Это сначала – желание лишить жизни того, кому собираешься отомстить, затем – почти физическая боль от вида того, что ты наделала, а потом – животный страх за содеянное… Мне страшно оказаться за решеткой, ведь я ТАМ УЖЕ БЫЛА… Убить, чтобы вновь попасть в клетку?.. Судите сами… – В ее глазах стояли слезы.

– Вы выстрелили в него из пистолета?

– Да.

– А он сейчас у вас?

– Зачем вы меня об этом спрашиваете?

– Я хочу ПОСМОТРЕТЬ на пистолет, из которого был убит Вик…

– Странное желание. Я вам ничего не покажу. Все это в прошлом. И Вик, и его смерть. Теперь вам надо начать новую жизнь. Вы, кажется, биолог?

– Биолог… Но до сих пор не могу понять, что же такое происходит с человеком, который умер… Скажите, вы верите в загробный мир?

– Верю. Душа не может умереть – это же не тело. Она не разлагается…

– Напрасно вы так говорите… Вы это сказали, не подумав, а ведь у Вика-то душа как раз и разложилась… Заболела и умерла.., после того, как его покинула Анна… Вы когда-нибудь видели ее?

– Нет, только на фотографиях… Красивая, эффектная женщина, у нее рыжие волосы, бледное лицо, огромные глаза… Глядя на нее, никогда не подумаешь, что она талантливая авантюристка, воровка…

– Я завидовала ей. Все время. И, глядя на Вика, представляла их вместе. В одной постели. Вы скажете, что это глупо? А вам известно, что я видела ее, причем совсем недавно, как раз перед тем, как был убит Вик, возможно, в этот же день?

– Я слышала об этом…

– А мне, представьте, никто не верит. Прямо не знаю, что и делать. Они считают, что я это или придумала, или что-то напутала, а ведь я разговаривала с ней, вот как сейчас с вами. Мы с ней пили, она говорила про Вика, что ждет его и не знает, где он… А ведь я думала, что это ОНА УБИЛА ЕГО. Как странно все… У меня нет алиби, и меня могут арестовать в любую минуту… Это Юлик не знает, что я здесь, я взяла его машину и приехала к вам… Скажите, зачем ваш муж заплатил за то, чтобы меня освободили? Он что, ненормальный? Разве он не понимает таких простых вещей, что он засветился в органах? Что, раз он платит, значит, он считает себя виновным… Вы, ребята, какие-то странные… Убили человека, заплатили, чтобы меня выпустили под залог…

– Да не под залог… – проронила Берта. – Вас вообще отпустили.

Татьяна поднялась.

– У вас душно… А мне пора. Я ничего не поняла, кроме того, что ТЫ, Берта, убила моего Вика. И все, что ты мне сейчас рассказала, – это просто сон. Я вот сейчас себя ущипну – и все закончится…

– Они с лиц замученных до смерти девушек сдирали кожу, чтобы труднее было определить личность… Так же они поступили и с Милой. И больше я вам ничего не собираюсь говорить. С меня и так достаточно. Я рассказала вам обо всем этом не для того, чтобы оправдаться в ваших глазах, а лишь для того, чтобы вы не плакали по Виктору… Он недостоин ваших слез…

– А кто же тогда отрезал ему голову?

– Мы с Ильей тоже постоянно об этом думаем… Скорее всего кто-то, кто знал, что в его квартире находится Анна Рыженкрва, решил подставить ее… Ведь голову подкинули ЕЙ, а это не так просто. Подумайте сами, кому это была охота возиться с трупом, отрезать голову, затем приставлять лестницу к лоджии…

– Откуда вам все это известно?

– Следы крови были обнаружены именно на лоджии, всюду… Поймите вы, что я вам верю и скорее всего именно Анна была там в тот вечер, когда я убила Вика… Настоящая Анна. Но если я вам верю, то почему же не можете мне поверить вы?

– Дело не в вас, не в тебе, бедная ты моя… А в том, что моя голова, мое сердце не могут принять такое… Вик и.., эти клетки? Нет, это уму непостижимо…

– Так вот. Я думаю, что эта Анна приехала в Москву неспроста. И голову Вику отрезали и подкинули ей лишь для того, чтобы именно ЕЕ обвинить в убийстве бывшего мужа. А у нее" в Москве врагов хоть отбавляй…

– Но у нее железное алиби…

– Я просто уверена, что в Лондон улетела другая женщина… Ты же понимаешь, – Берта тоже перешла на “ты” и теперь говорила с жаром, громко и почти яростно жестикулируя, – что здесь слились две, а то и три линии… Почему я так говорю? Да потому что без конца думаю об этом… Я убила Вика по одной причине. Анна приехала в Москву, и ей подкинули голову по другой причине. А тело Вика бросили в воду, но так, чтобы его как можно быстрее обнаружили и определили личность…

– Но тогда почему же тело не оставили там, где оно лежало? Ведь ты застрелила его во дворе дома?

– Правильно. Но неужели ты думаешь, что голову ему отрезали тоже посреди двора, в присутствии прохожих? Думаю, что после того, как я сделала свое дело, его погрузили в машину и увезли куда-нибудь в тихое местечко, где-нибудь поблизости с водой, на набережной… А голову потом привезли и в качестве подарка преподнесли его бывшей жене…

В комнате вдруг стало необыкновенно тихо. Ромих, который вышел несколько минут назад из спальни, вернулся и смотрел на женщин широко раскрытыми глазами. Все, что он только что услышал, было чудовищным…

Татьяна вздрогнула, увидев приближающегося к ним тихими шагами Илью.

– Боже, как вы напугали меня… – сказала она, зябко ежась, словно ей стало холодно. – Можно я от вас позвоню и попрошу Юлю приехать за мной? Вернее… Извините, у меня в шубе сотовый… Я сейчас ему позвоню… А вы, Илья, не могли бы налить мне водки?

Берта вдруг почувствовала острую необходимость укола и, повернув голову, посмотрела на Илью умоляющим взглядом, но тот, поймав его, лишь покачал головой.

– Илья, последний раз…

Они слышали, как в прихожей Татьяна рыдала в трубку:

– Юля, забери меня отсюда, пожалуйста…

Глава 16

– Удивительнейшая встреча… – замурлыкала она, лизнув языком каплю мартини со стенки фужера, – и кто бы подумал, что я снова окажусь здесь… Юля – ты прелесть… Ты не вспоминаешь Р.?

– Вспоминаю, хороший был мужик… – Шеффер откинулся на спинку стула и похлопал себя по туго обтянутому тонкой белой сорочкой животу. – Я тебя уже раз двадцать, наверно, спросил, какого рожна ты приехала сюда, а ты все молчишь… Никогда не поверю, чтобы у такой… – он вздохнул и покачал головой, – как ты, ЗДЕСЬ могли быть дела…

Они сидели в “Праге”, в Кремлевском зале, который своими темно-зелеными стенами с золотом и роскошным камином напомнил ей бурную московскую жизнь, сплошь состоявшую из таких вот торжественных и важных в деловом плане трапез, и ужинали теплыми устрицами и копченым угрем.