Третья пуля. Охота на Цирульника - Карр Джон Диксон

— Он не имел права говорить вам это, — сердито отозвалась девушка. — Вы только потратите время, справляясь обо мне у Фишеров. Я действительно собиралась туда, но за час до ухода получила по телефону сообщение, заставившее меня передумать. Это все, что я могу вам сказать.

— Но почему вы не можете рассказать остальное?

— Во-первых, потому, что вы мне не поверите. Во-вторых, потому, что я не могу доказать, где была, так что это не создаст мне алиби. А в-третьих… ну, потому, что я предпочитаю не распространяться об этом. Бесполезно говорить со мной официальным тоном — это ничего не изменит.

— Вы сознаете, мисс Мортлейк, что это подводит вас под подозрение в убийстве?

— Да.

Пейдж чувствовал, что девушка собиралась что-то добавить, но в этот момент все эмоции исчезли с ее лица. Кто-то вошел в комнату — они услышали неуверенные шаги и щелканье занавесей из бус.

Вошедший был маленьким сутулым человечком с нервозными и в то же время услужливыми манерами. Несомненно, это был клерк Элфред Пенни. Несколько прядей волос серо-стального цвета, зачесанные поперек его черепа, вызывали в памяти очертания скелета рыбы. На висках топорщилось нечто вроде бакенбардов. Маленькие глазки быстро моргали, глядя на присутствующих.

— Прошу прощения, — извинился он, быстро повернувшись.

Кэролин Мортлейк поднялась.

— Элфред, это полковник Маркуис, заместитель комиссара полиции, и инспектор Пейдж. Расскажите им все, что можете. Думаю, они не будут возражать, если я ненадолго отлучусь.

Пока Пенни продолжал моргать, приоткрыв рот, она быстро вышла из комнаты.

— Прошу прощения, — повторил клерк. — Мне не следовало вторгаться, но я увидел в холле дворецкого Дейвиса, который прислушивался к происходящему здесь, и… Не важно. Вы из полиции? Да, конечно…

— Садитесь, мистер Пенни, — предложил полковник Маркуис.

— Ужасная история, джентльмены, — сказал Пенни, опустившись на край стула. — Вы не представляете, каким потрясением это явилось для меня. Я сотрудничал с Чарлзом Мортлейком тридцать лет — точнее, двадцать девять с половиной. Надеюсь, вы не сочтете меня мстительным, джентльмены, если я спрошу, приняли ли вы какие-нибудь меры в отношении этого щенка, который убил его?

— Гейбриэла Уайта?

— Если вы предпочитаете называть его так.

Маркуис поднял брови.

— Уже предполагалось, мистер Пенни, что Гейбриэл Уайт — не настоящее имя этого молодого человека. Судья знал его?

Маленький человечек кивнул:

— Не стыжусь ответить, что знал. Вынося ему приговор, он вершил моральное правосудие, а это всегда было целью Чарлза Мортлейка. Он был хорошо знаком с отцом этого молодого человека, а его самого знал с детства. Гейбриэл Уайт в действительности лорд Эдуард Уайтфорд, сын графа Грея.

Пенни сделал паузу, покосившись на камин.

— К счастью, — продолжал он, наморщив лоб, — граф Грей не знает, где его сын и как низко он пал, а Чарлз Мортлейк был не настолько бесчеловечен, чтобы просвещать его… У Гейбриэла Уайта, как он предпочитает называть себя, были все преимущества. Он сделал блестящую карьеру в Оксфорде — был ведущим членом студенческого клуба и популярным спортсменом, имел рекорд по прыжкам в длину, отлично фехтовал и стрелял из пистолета. Но, как и многие, обладающие такими преимуществами…

— Погодите! — прервал Маркуис так резко, что Пенни вздрогнул. — Вы говорите, что он отлично стрелял из пистолета? А сегодня утром в моем кабинете в Скотленд-Ярде Гейбриэл Уайт заявил, что никогда в жизни не держал в руках оружие.

— Боюсь, что он солгал, — без особой враждебности промолвил Пенни. — Ложь входит в его привычки.

Маркуис подобрал со стула духовой пистолет.

— Вы когда-нибудь видели его раньше?

— Да, сэр, очень часто, — ответил озадаченный Пенни. — Он принадлежал Чарлзу Мортлейку. Могу я спросить, почему…

— Когда вы видели пистолет в последний раз?

— Думаю, несколько дней назад, но боюсь, не могу ответить точно. Судья держал его в ящике письменного стола в павильоне.

— Вы были в павильоне вчера во второй половине дня?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, очень недолго — возможно, минут пять. Я собирался в библиотеку Гилдхолла[29] навести кое-какие справки для книги, которую писал судья, вышел из дому в начале пятого, когда начинался дождь, но по пути к воротам подумал, что стоит зайти в павильон и спросить судью, нет ли у него дополнительного материала, который мне следует уточнить. Я застал его в одиночестве, наговаривающим текст на диктофон… — Клерк сделал паузу, и в уголках его глаз блеснуло нечто похожее на слезы. — Он сказал, что больше у него нет для меня поручений, и я покинул дом около десяти минут пятого. Это был последний раз, когда я видел судью живым. Но…

— Но?

— Кто-то уже тогда бродил вокруг павильона. Когда мы разговаривали, я слышал шаги, приближающиеся к окнам.

— Каким окнам?

— Западным, сэр. К окнам, чьи замки и засовы на ставнях так заржавели, что их невозможно открыть.

— Продолжайте.

— Сразу после этого у меня создалось впечатление, что я слышу негромкое тарахтение у одного из западных окон, как будто кто-то пытается его открыть. Но так как шумел дождь, я в этом не уверен.

— А судья тоже это слышал?

— Боюсь, он приписал это воображению. Но через несколько секунд что-то ударило по наружному ставню одного из других окон. Мне показалось, что в него бросили камешек. Это было окно в южной стене… Судя по тому, что я слышал… — он повернулся к Пейджу, — именно в это окно, инспектор, вам пришлось влезать спустя почти полтора часа. Услышав этот звук, Чарлз Мортлейк раздвинул портьеры, поднял окно, отпер ставни и выглянул наружу, но ничего не увидел.

— Что он сделал потом?

— Закрыл и запер окно, хотя не стал запирать ставни. Судья оставил их открытыми и прижатыми к стене. Боюсь, он был… несколько раздосадован. Он обвинил меня в том, что я фантазирую. Примерно в дюжине футов от окна находится дерево, и судья заявил, что, вероятно, веточка оторвалась во время грозы и ударилась о ставень. Ветер действительно был сильный, но я не мог поверить этому объяснению.

— Не знаете, находился ли тогда пневматический пистолет в ящике стола?

— Не знаю, но полагаю, что да. Судья не открывал ящик. Впрочем, тогда я не думал о… ну, о насилии. — Клерк не опустил глаза под пристальным взглядом Маркуиса и вскоре продолжил: — Вы хотите знать, что я делал после этого? Поехал на метро до станции «Мэншн-Хаус», а оттуда пошел пешком до библиотеки Гилдхолла. Туда я прибыл без двадцати пяти пять — я случайно взглянул на часы. Из библиотеки я ушел ровно в пять. На обратном пути я задержался и вернулся домой только без двадцати шесть, когда Чарлз Мортлейк уже был мертв. Боюсь, это все, что я могу сообщить… А теперь могу я спросить, почему вас так беспокоит духовой пистолет?

Полковник Маркуис вновь поведал знакомую историю. Пенни выглядел ошарашенным — он неподвижно сидел у камина, похожий на гнома с испещренными венами руками, и, казалось, едва дышал.

— Как видите, — закончил Маркуис, — мы вынуждены признать Уайта невиновным. Даже если вы возразите, что пневматический пистолет был в ящике стола и Уайт мог им воспользоваться, ему не хватило бы времени произвести три выстрела. Кроме того, хотя его сразу же схватили офицеры полиции, пистолет исчез, а он никак не мог его спрятать. И наконец, Уайта сразу увели в полицейский участок, так что он не мог перенести пистолет в дом. А именно здесь его нашли сегодня утром.

— Господи! — воскликнул Пенни. — Это самое невероятное из всего, что мне приходилось слышать! Неужели вы говорите серьезно? В этом нет никакого смысла, а в жизни все подчинено логике и разуму. Не думаете же вы, что в той комнате находились три будущих убийцы?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

У Пейджа создалось впечатление, что Маркуис играет со свидетелем, жонглируя фактами для забавы или детализации условий своего опыта, и прекрасно знает, что в действительности произошло в павильоне. Полковник оставался безукоризненно вежливым.