Побег из сказки - Юлия Набокова

А сама Глаша тем временем и в самом деле сверлила верховного магнетика взором, вот только не пламенным, а недоуменным. Орландо был красив – спору нет! Тонкие, но мужественные черты лица, искрящиеся сапфировые глаза, загнутые девичьи ресницы, чувственные вишневые губы, красиво подстриженные густые каштановые кудри – звание главного секс-символа Кукуя он оправдывал на все сто процентов. К тому же магнетик был высоким, что в королевстве считалось редкостью. И все же Глаша пребывала в недоумении – где знаменитая харизма, о которой ей все уши прожужжал Оливье, где те самые чары магнетиков, о коварстве которых ее предупреждала Лаурита и которые она сама испытала на себе на пороге кондитерской? Пока Глаша видела перед собой лишь вальяжного красивого нарцисса и ловеласа, распустившего перед ней хвост в надежде завоевать очередную легкую победу над женским сердцем. Верховный магнетик был обыкновенным бабником, каких в ее в мире пруд пруди, и девушка совершенно не понимала, о каких таких чарах ей твердил маркиз всю дорогу до дома Орландо. Вдобавок она чувствовала себя полной дурой. Понадеялась на авось! «Будем действовать экспромтом,– убеждал ее Оливье.– Только ты сиди и помалкивай». И что теперь? Она сидит как каменная статуя, а маркиз без умолку мелет языком, при этом ни на йоту не приблизившись к интересующей их теме. Глаша как раз подыскивала благоразумный предлог, чтобы вклиниться в монолог своего спутника и попытаться расколоть Орландо, как тот обратился к ней сам:

– А что это у нас леди Гликерия ничего не ест? – обворожительно улыбнулся он.

– Ах, милорд,– Глаша взволнованно сжала в руках платочек,– боюсь, после того, что со мной случилось, я навеки потеряла аппетит. Уж лучше умереть с голода, чем жить так.

Ее расчет был верен – на прекрасном лице магнетика мигом нарисовалось любопытство.

– А что случилось? – живо заинтересовался он.– Быть может, я смогу помочь прелестной даме?

– Увы,– трагически всхлипнула Глаша,– прелестной меня теперь может назвать только безнадежно слепой.

– Да не может такого быть! – воскликнул Орландо.

– Может! – упрямо возразила Гликерия.

– Не может! – протестующе вскричал он.

– Еще как может! – настаивала девушка.

– Да вы на себя наговариваете! – не верил магнетик.

– Ах так, судите сами! – И девушка молниеносным движением фокусника, невзирая на все запрещающие знаки Оливье, сбросила вуаль.

А потом случилась катастрофа.

Орландо отшатнулся от нее в ужасе, а Глаша потянулась к нему всем телом, каждой его клеточкой, ощутив страстное желание прикоснуться, потрогать, погладить, стать его… «Мне большего не надо – коснуться только взглядом, до кончиков ресниц твоих на несколько секунд» – пронеслась в голове строчка навязчивой песенки из ее мира. Как она могла быть такой слепой и не видеть его совершенства? Смотреть на эти черты лица и не замечать их пленительности? Смотреть на его зовущие губы и не желать ощутить их вкус? Вглядываться в его глаза и не замечать их влажного блеска и мерцающих золотых искорок, которые сейчас ослепили ее, словно огнем? Перед ней стоял самый прекрасный, самый чудесный, самый нежный мужчина на свете, и от него исходила такая волна обаяния и тепла, что Гликерия вдруг ясно поняла: никогда, ни с одним мужчиной, ни в одном из миров она не будет так счастлива, как с этим высоким брюнетом с глазами цвета вечернего июльского моря. И в то же мгновение она сделалась самой несчастной девушкой на свете, потому что этот совершенный мужчина, эта ожившая мечта из ее грез взирал на нее с таким отвращением, что Глаша вспомнила, как она выглядит в этот момент, и захотела провалиться сквозь землю.

Весь этот вихрь эмоций она ощутила за какие-то несколько секунд, затем подскочивший к ней Оливье накинул на ее лицо вуаль, и мир снова перевернулся. Перед глазами Глаши заплясали разноцветные точки, по щекам потекли слезы, а когда она вытерла их и через вуаль отыскала взглядом свою потерянную мечту, своего недосягаемого принца, тот показался ей жалкой копией того, кем она любовалась минуту назад. Не веря своим глазам, девушка вглядывалась в его лицо, стараясь отыскать в нем следы того блеска, который ослепил ее мгновение назад, и хотя бы частичку того тепла, в которое ее окунуло стремительной волной, но ничего этого не осталось и в помине. Казалось, с Орландо мигом стерся весь лоск, и он стал таким… обыкновенным, что у Глаши защемило сердце.

– Сочувствую,– наконец произнес он, справившись с замешательством, в которое его повергла демонстрация прелестей Гюльчатай.– Клянусь, я готов сделать все, что в моих силах, чтобы помочь вам. Что я могу сделать для вас?

«Поцелуй меня, чтобы лягушка превратилась в красавицу»,– грустно усмехнулась Глаша про себя, а вслух ответила:

– Я стала жертвой коварного заклятия, и ни один волшебник королевства не в силах снять его…

– Увы, я не волшебник,– развел руками магнетик.

– Не волшебник,– согласилась она и с намеком добавила: – но вы обладаете тем, что способно повернуть время вспять и исправить то, что со мной случилось.

– Что же это? – Орландо удивился так искренне, что сердце Глаши екнуло: неужели и этот шанс оказался тупиком?

– Амулет Ренара,– сказала она в ответ, и на лице магнетика отразилось недоумение.– Амулет, с помощью которого можно вернуться в прошлое или попасть в другие миры,– пояснила она.

– Ах это! – проговорил он.– Миледи, я понимаю все степень вашего отчаяния и, будь у меня возможность помочь вам, я непременно бы сделал это, но неужели вы верите в эти сказки про амулет, который способен вернуть прошлое?

– Это была моя последняя надежда,– дрогнувшим голосом произнесла Глаша.– Так амулета у вас нет?

– Нет и никогда не было,– сообщил Орландо.– Мой предшественник что-то рассказывал о волшебном амулете, с помощью которого он спас наш род от какой-то страшной опасности, но я ему никогда не верил.

– Проклятье! – вырвалось у Глаши. Вампир их все-таки не обманул – амулет магнетиков был давным-давно разряжен. Оливье мужественно стерпел удар, превратившись в каменного истукана.

– Ну-ну, не стоит так убиваться,– добродушно сказал Орландо, с интересом взирая на Гликерью.– Вы молодая женщина, для вас еще не все потеряно…

– Не смейтесь надо мной, милорд,– с досадой ответила та.– Кому я такая нужна? Теперь мне два пути: или в петлю, или в монастырь.

– Ну зачем же так кардинально,– мягко возразил магнетик, гипнотизируя ее глазами через вуаль.– У меня есть связи среди ведущих магов, я бы мог попросить их поискать средство от вашего недуга получше, в конце концов, существуют иллюзорные чары… А пока не желаете ли прогуляться со мной вокруг пруда, полюбоваться на лилии и рассказать мне, как это с вами произошло? – с ласковой улыбкой предложил он.

«Я сошла с ума, или он со мной заигрывает?» – в изумлении подумала Гликерия.

– Так как вам мое предложение? – вкрадчиво произнес Орландо.– Надеюсь, вы никуда не спешите?

«Определенно, заигрывает. Он что, с ума сошел?» – поразилась Глаша, а вслух ответила:

– Очень спешим. Мы проделали долгий путь, чтобы увидеть вас, и завтра же должны отправляться обратно.

– О нет! – воскликнул магнетик.– К чему такая спешка? Вы обязательно должны остаться у нас хотя бы на несколько дней.

– Но нам негде остановиться,– возразила девушка, желая поскорее от него избавиться.

– Вы можете пожить у меня,– с готовностью откликнулся Орландо, соблазнительно улыбаясь.

«Может, у него проблемы с кредиторами и он собирается приударить за мной в надежде на щедрое вознаграждение?» – предположила Глаша, все больше разочаровываясь в нравственных устоях магнетиков.

– Но у нас нет денег, чтобы оплатить вашу доброту,– подчеркнула она.

– Да что вы такое говорите! – с негодованием воскликнул тот и с намеком добавил: – Вы сами достойны самых роскошных драгоценностей за то мужество, с которым вы переносите свое несчастье.

«Теперь он собирается меня подкупить?» – опешила Глаша.

– Милорд,– рассерженно сказала она,– меня не спасут самые прекрасные драгоценности мира. Они лишь еще больше подчеркнут мое уродство!

– Не говорите так! – вскричал Орландо.– Вы – красавица!

– Вы больной? – вырвалось у Гликерии.

– Да, я болен! – патетически воскликнул магнетик.– Болен любовью к вам. Вы – самая прекрасная женщина из всех, каких я встречал, и ваша внутренняя красота с лихвой искупает все внешние изъяны.

– Что за вздор! – выпалила девушка.

– Ах, не отвергайте меня, мой ангел,– страдальчески взмолился Орландо и демонстративно пал на колени.– Останьтесь!

– Милорд, стыдно смеяться над чужим несчастьем,– осадила его Гликерия.

– Миледи, не лишайте меня надежды,– попытался поймать ее руку он.

– Ах, милорд, оставьте меня! – негодовала строптивица.

– Миледи, вы разбиваете мое сердце,– скулил отверженный магнетик.