Сделка леди Ромэйн - Джо Фергюсон

— По-моему, я нашел замечательный способ успокоить тебя, дорогая, — прошептал Джеймс.

— Да вы проказник, Джеймс Маккиннон.

— А вам очень понравилось, Ромэйн Маккиннон.

Музыка кончилась, и Ромэйн не смогла до конца насладиться волшебными звуками фамилии, которую еще месяц назад она ненавидела.

Джеймс внимательно ощупывал взглядом каждого гостя. К ним подлетела Эллен и обняла их обоих сразу.

— Мне так хорошо! Джемми, ты ведь рад, что не пропустил такого веселья, правда?

— Надеюсь, сегодня сбудутся все твои желания, — Джеймс слегка щелкнул кузину по носу и посмотрел мимо нее на Баумфри: Норман свысока взирал на них.

Джеймс бросил быстрый взгляд на жену и заметил в ней некоторое беспокойство. Должно быть, ей не понравилось что-то в отношении Баумфри к Эллен. Маккиннон понимал, что Ромэйн прекрасно разберется в том, сможет ли тот или другой кавалер стать мужем Эллен. Когда Джеймсу показалось, что Баумфри собирается вновь пригласить его кузину, он опередил Нормана предложением:

— Баумфри, не желаете ли чего-нибудь выпить? Дадим возможность дамам посекретничать.

Баумфри вынужденно кивнул и согласился:

— Только недолго, мисс Данбар. Я бы хотел еще раз насладиться танцем с вами.

Светало. Последние гости разъезжались по домам. Ромэйн с трудом выпроваживала мистера Баумфри за дверь, в то время как Дора с неменьшим трудом уводила Эллен по лестнице.

Джеймс нагнулся, чтобы поднять с полу стаканчик, закатившийся в угол.

— Оставь это, слуги уберут. Джеймс, мне нужно поговорить с тобой.

Маккиннон расслышал нотки страха и беспокойства в голосе жены и увел ее в спальню. Она шла по коридору, склонив голову к его плечу. Ромэйн прервала молчание, только когда за ним закрылась дверь.

— Почему ты решил надеть этот костюм сегодня?

— Полагаю, предатель знает, что его преследователь — шотландец. Это лучший способ напомнить ему: этот человек — я!

Ромэйн опустилась на диванчик возле окна.

— Ты подвергал риску наши жизни всю ночь.

Джеймс подал ей руку и заставил встать.

Поплотнее задернув шторы, он сказал:

— Держись подальше от окон.

— О чем ты говоришь?

— Любой человек с такой игрушкой, — он вынул из складок юбки пистолет, — попадет в тебя с улицы. Подумай только, сколько горя причинит это твоему дорогому Монткрифу.

Неожиданно глаза девушки широко раскрылись, ноги подкосились, она зарылась лицом в его рубашку из кисеи и разрыдалась. Джеймс обнял ее и губы их встретились. Чувства, которые Ромэйн была больше не в силах сдерживать, вырвались наружу. С невероятной быстротой ею овладело желание. Она обняла мужа. Любое прикосновение к этому мужчине заставляло Ромэйн пылать огнем. Джеймс попытался отстраниться, но Ромэйн требовала любви и поцелуев. Он провел языком по внутренней поверхности ее губ, и она прильнула к нему.

— Я не хочу выходить ни за Брэдли, ни за полковника Ньюмэна, — наконец прошептала Ромэйн. — И я люблю тебя, Джеймс.

— Ты выдумщица.

— Глупо любить мужчину, который сначала заполнил твои мысли, а потом поселился в сердце, правда?

Джеймс накрутил на палец локон жены и погладил ее по плечам.

— Ну, ну… ты выдумщица. Дорогая, разве ты не знаешь, что я последний человек, которого ты можешь полюбить?

— Надеюсь, нет. Клянусь, я буду любить тебя до последнего дыхания.

— Ромэйн, ты должна знать…

Поцелуем она заставила его замолчать. Джеймс застонал, и Ромэйн ощутила такой мощный прилив желания, которому едва ли могла противостоять. Сдерживать себя она не хотела, особенно теперь, когда поняла, что в любую минуту может потерять его.

Джеймс взял ее на руки, Ромэйн засмеялась и сбросила туфельки. Муж бережно опустил ее на кровать. Ромэйн обхватила его за шею и заставила нагнуться над собой.

Обрекая жену на муки ожидания любви, Джеймс пальцем пробежал по всему ее телу, заставляя ее, изнемогающую от желания, сдаться на милость победителя. Ромэйн приподнялась, и он расстегнул крючочки, длинный ряд которых вился по спинке платья. Платье медленно сползло вниз, обнажая сначала плечи, потом грудь. Ромэйн подняла руки, чтобы удержать наряд на прежнем месте.

С улыбкой на лице Джеймс опустил сначала одну ее руку, потом другую.

— Дорогая, дай мне увидеть тебя такой, какой я вижу тебя в своих грезах.

— Неужели ты тоже мечтал об этом?

Вместо ответа Джеймс хрипло рассмеялся, и этот смех отозвался где-то глубоко внутри ее, напоминая о пустоте, которую она хотела, чтобы он заполнил собой.

— Дорогая, я думаю об этом с той самой минуты, когда ты впервые заснула в моих объятиях.

И Джеймс нежно, но требовательно поцеловал жену. Затем, не прерывая поцелуя, Джеймс осторожно освободил Ромэйн сначала от платья, а потом от всей остальной одежды, сбросил ворох белья на пол, и они остались лежать на смятом покрывале. Ромэйн дрожала, чувствуя на себе возбуждающие прикосновения его рук. Джеймс накрыл чашечками ладоней ее груди и слегка погладил острые, вожделеющие соски. Ромэйн застонала от наслаждения и впилась пальцами ему в плечо.

Заставив мужа лечь рядом с собой, девушка начала расстегивать булавку, с помощью которой шотландская юбка держалась на талии. В это время Джеймс пропел языком по ее грудям, и Ромэйн замерла, не в силах выйти из волшебного оцепенения. Потом в ответ на его ласку она провела язычком около его уха и поцеловала в шею.

Джеймс умело руководил ее эмоциями, поцелуями и поглаживаниями, заставляя Ромэйн воспламеняться все сильнее и сильнее.

Ромэйн лениво провела пальчиком по ленте, перекинутой через плечо, и Джеймс быстро скинул одежду. Взглянув на его красивое, мускулистое тело, которое очень скоро станет частью ее самой, девушка поняла, что никогда не видела ничего прекраснее и никогда ничего так не желала.

Она протянула к нему руки и прошептала:

— Любовь моя, иди ко мне.

— Не могу представить себе, что бы еще я сделал с такой охотой.

Джеймс сел и с осторожностью снял с нее шелковые чулки. Она желала его. Ничего более прекрасного и быть не может.

Джеймс откинулся на спину и уложил Ромэйн к себе на живот.

Их тела идеально подходили друг к другу. Ромэйн не могла сдержать нетерпеливого возбуждения. Она слышала биение его сердца, она хотела полностью слиться с ним и стать одним целым.

Неожиданно Джеймс застонал, перевернулся, прижимая к себе Ромэйн, и она оказалась под ним. Он нашел ее губы, возбуждение охватило все ее существо, и она поняла, что все то, о чем она мечтала и чего боялась, сейчас станет явью.

Отдыхая, Ромэйн уткнулась подбородком в углубление возле плеча Джеймса. Она наслаждалась влажным теплом его кожи. Он оказался требовательным любовником, но стремился, однако, удовлетворить и любое ее желание, дать ей возможность испытать любое ощущение, и Ромэйн поняла, что до конца жизни героем всех ее любовных фантазий будет Джеймс.