История России с древнейших времен. Том 6. От правления Василия III Ивановича до кончины Иоанна IV Грозного. 1505–1584 гг. - Сергей Соловьев

Но если дело избрания самому Иоанну представлялось уже иначе, то в Польше и Литве желание видеть его королем не могло усиливаться: другие государи, желавшие избрания, отправили в Польшу послов, которые и поддерживали их дело; мы видели, как действовал Коммендоне для того, чтоб был избран король-католик; но Иоанн ждал к себе послов польских и литовских и никак не хотел унижаться до искательства и просьб. Православное народонаселение Литвы желало видеть королем Иоанна, но оно не могло иметь перевеса на сейме, притом же в это время религиозный интерес православного народонаселения не был затронут и потому не стоял на первом плане; другие интересы преобладали.

Иоанн, как мы видели, наказывал Воропаю, чтоб рады польская и литовская немедленно прислали к нему уполномоченных для окончательных переговоров; литовская Рада тотчас же дала знать польской об этом требовании царя с просьбою удовлетворить ему как можно скорее, потому что замедление может грозить большою опасностию для Литвы. Но прошел 1572 год, и польские уполномоченные не являлись; в начале 1573 литовская Рада принуждена была отправить к Иоанну от одной себя посла Михаила Гарабурду. Последний оправдывал медленность панов моровым поветрием, распространившимся в Польше и Литве, которое помешало им съезжаться; объявил, что литовские паны сами хотят и польских панов будут приводить на то. чтоб избран был или сам царь, или сын его Феодор, и потому просил Иоанна дать решительный ответ, сам ли он хочет быть избран в короли или дать сына; в обоих случаях необходимо обязательство в ненарушении прав и вольностей шляхетских; при определении границ между государствами Иоанн должен уступить Литве четыре города – Смоленск, Полоцк, Усвят и Озерище; если же царевич Феодор будет избран в короли, то отец должен дать ему еще несколько городов и волостей. Иоанну нс понравились речи Гарабурды; он отвечал ему: «Ты говорил, что паны радные так долго не присылали к нам по причине морового поветрия – это воля божия; а надобно было бы панам подумать, чтоб дело поскорее уладить, потому что без государя земле быть невыгодно. Паны радные литовские не хотят выбирать себе государя без Короны Польской – на то их воля. Ты говорил о подтверждении прав и вольностей: дело известное, что, в каких землях какие обычаи есть, отменять их не годится. Ты говорил, чтоб мы возвратили Литве Смоленск и Полоцк, Усвят и Озерище. Это пустое: для чего нам уменьшать свое государство? Хорошо государства увеличивать, а не уменьшать. Для чего я вам дам сына своего, князя Феодора, к убытку для своего государства? Хотят, чтоб я дал сыну еще другие города и волости; но и без наших городов и волостей в Короне Польской и Великом княжестве Литовском много есть городов и волостей, доходами с которых мы и сын наш можем содержать свой двор. И то, по-нашему, не годится, что по смерти государя государство не принадлежит потомкам его, что Корона Польская и Великое княжество Литовское не будут в соединении с государством Московским; так нельзя, так мы сына своего, Феодора, не дадим. Знаем, что цесарь и король французский прислали к вам; но нам это не пример, потому что, кроме нас да турецкого султана, ни в одном государстве нет государя, которого бы род царствовал непрерывно через двести лет; потому они и выпрашивают себе почести; а мы от государства господари, начавши от Августа кесаря из начала веков, и всем людям это известно. Корона Польская и Великое княжество Литовское – государства не голые, пробыть на них можно, а наш сын не девка, чтоб за ним еще приданое давать. Если паны радные польские и литовские хотят нашей приязни, то прежде всего пусть пишут титул наш сполна, потому что мы наше царское имя получили от предков своих, а не у чужих взяли. Во-вторых, если бог возьмет сына нашего Феодора с этого света и останутся у него дети, то чтобы Корона Польская и Великое княжество Литовское мимо детей сына нашего другого государя не искали; а не будет у нашего сына детей, то Польша и Литва от нашего рода не отрывались бы; и если кто из нашего рода умрет, тело его привозить для погребения сюда. А наши дети и потомки, кто будет на Короне Польской и в Великом княжестве Литовском, прав и вольностей их ни в чем нарушать не будут; и пусть Польша и Литва соединятся с нашим государством, и в титуле нашем писалось бы наперед королевство Московское, потом Корона Польская и Великое княжество Литовское; стоять и обороняться от всех неприятелей им заодно, а Киев для нашего царского именования уступить нашему государству. Что прежде наша отчина была по реку Березыню, того мы для покою христианского отступаемся, но Полоцк со всеми пригородами и вся земля Ливонская в нашу сторону, к государству Московскому, и без этих условий сына нашего, Феодора, отпустить к вам на государство нельзя; к тому же он несовершеннолетний, против неприятелей стоять не может. Что же касается до вечного мира, то мы хотим его на таких условиях: Полоцк со всеми пригородами и Курляндия – к Литве, а Ливония – к Москве; Двина будет границею, а Полоцку и его пригородам с нашими землями граница будет по старым межам; и быть бы всем трем государствам на всех неприятелей заодно, а в короли выбрать цесарского сына, который должен быть с нами в братстве и подтвердить вечный мир; мы готовы жить с цесарским сыном точно так же, как бы жили с своим сыном Феодором, если б дали его вам в государи. Знаю, что некоторые из поляков и из ваших хотят выбрать меня самого в короли, а не сына моего, и гораздо лучше, если б я сам был вашим государем». Гарабурда отвечал на это, «что паны и шляхты рады выбрать его в государи, но чтобы он объявил, как этому статься? Он должен будет беспрестанно переезжать из одного государства в другое и все по отдаленности не будет в состоянии надлежащим образом оборонять свои государства; большое будет затруднение и относительно суда королевского; наконец, без принятия римской веры он не может быть коронован». Царь велел ему приезжать за ответом на другой день и, когда посол явился, стал опять ему говорить: «Мы на Московском королевстве, в Польше и Литве государем быть хотим и управлять всеми этими государствами можем и, приезжая, по нескольку времени оставаться в каждом. Причины, тобою приведенные, делу не мешают; в титуле нашем стоять прежде королевству Московскому, потом Польше и Литве, а для имени написать к Московскому государству Киев один, без пригородов; Полоцк с пригородами и Курляндию – к Литве, а Ливонию – к нашему государству Московскому; полный титул будет такой: божиею милостию господарь, царь и великий князь Иван Васильевич веся Руси, киевский, владимирский, московский, король польский и великий князь литовский и великий князь русский, Великого Новгорода, царь казанский, царь астраханский, а потом расписать области русские, польские и литовские по старшинству. Вере нашей быть в почете; церкви в наших замках, волостях и дворах, каменные и деревянные, вольно нам ставить; митрополитов и владык почитать нам по нашему обычаю; прав и вольностей панских и шляхетских не нарушать, а увеличивать. Вольно нам будет в старости отойти в монастырь, и тогда паны и вся земля выбирают себе в государи из наших сыновей, который им будет люб; а сам я неугодного им назначать не буду. А если бы Великое княжество Литовское захотело нашего государствования одно, без Короны Польской, то нам еще приятнее. Мы на Великом княжестве Литовском быть хотим: хотим держать государство Московское и Великое княжество Литовское заодно, как были прежде Польша и Литва; титул наш будет, как прежде было сказано; а которые земли литовские забраны к Короне Польской, те будем отыскивать и присоединим их к Литве, кроме одного Киева, который должен отойти к Москве. Еще надобно уговориться о дворовых людях, без которых я не могу ехать в Польшу и Литву: этих людей немного (опричнина). И то еще тебе объявляю, что буду ездить в Польшу и Литву не один, а с детьми, потому что они по летам своим еще не могут без нас оставаться; доходят до нас слухи из ваших сторон, что поляки и литовцы хотят взять у нас сына обманом, чтоб отдать его турецкому. Не знаю, правда ли это, или злые люди выдумали, только я должен тебе об этом объявить, потому что теперь хочу все высказать. Особенно объявляю тебе то, что я уже старею, и в такие три обширные государства ездить мне для управления трудно, так лучше было бы, если бы Польша и Литва взяли в государи цесарского сына, а с нами заключили вечный мир на условиях, какие я уже сказал, – и нам это было бы спокойнее, да и землям также. Но если Польша и Литва не хотят цесарского сына, а хотят нас, то мы согласны быть их государем; только паны должны дать присягу и грамоту, что им над нами и над нашими детьми ничего дурного не делать и ни одного государя против нас не подводить, ни в какое государство нас не выдать и никакой хитрости не замышлять, чтоб нам и детям нашим можно было беспечно приезжать для разных дел в Польшу и Литву, как в свою землю. А если и одно Великое княжество Литовское, без Польши, захочет нашего государствования, то это нам еще приятнее. Скажи панам радным, чтоб не выбирали в короли француза, потому что он будет больше желать добра турецкому, чем христианству; а если возьмете француза, то вы, литва, знайте, что мне над вами промышлять. Еще объявляю тебе: из ваших земель многие писали ко мне, чтоб я шел с войском к Полоцку, и тогда вы будете нам бить челом, чтоб, не пустоша земли, был я вашим государем. Другие писали такие вещи, которые к делу нейдут, иные просили у нас денег и соболей, за что обещали хлопотать, чтоб сын наш был выбран в короли; скажи это панам радным». Когда Гарабурда уже совсем был готов отправиться в обратный путь, пришли к нему окольничий Умный-Колычов, думный дворянин Плещеев, дьяки Андрей и Василий Щелкаловы и сказали от имени Иоанна: «Если Великое княжество Литовское хочет видеть его своим государем, то он на это согласен; и будьте покойны, Польши не бойтесь: господарь помирит с нею Литву». Потом из Новгорода присланы были пункты (главизны), о которых статьях писарю Гарабурде не изъявлено: 1) Короноваться и ставиться на Корону Польскую и В[еликое] к[няжество] Литовское государю нашему по христианскому обычаю, от архиепископов и епископов, и римского закона бискупам по римскому закону в то время не действовать, а быть бискупам в своем чину с панами радными. 2) Божьим судом царское величество и его сын царевич Иван Иванович не имеют у себя супруг, а царевич князь Феодор Иванович приближается к тому возрасту, когда жениться надобно; так паны радные волю бы дали царскому величеству в Русском царстве, в Короне Польской и В[еликом] к[няжестве] Литовском выбирать и высматривать из подданных, кого пригоже по их государскому чину. А у государей жениться царскому величеству нейдет, к пожитью несхоже, потому что так высмотреть наперед нельзя. А если выйдет такой случай, что можно будет жениться и на государской дочери, то царское величество будет говорить о том с панами радными. А у государей наших издавна ведется, что выбирают и высматривают себе в супруги из подданных своих. 3) Когда государь приедет с своими детьми на Корону Польскую, и учинится мятеж между государем и землею, и помириться нельзя будет, то паны должны отпустить царя и детей его безо всякой зацепки.