Проклятие Шалиона - Лоис Буджолд

— Надеюсь, он не схватит по ошибке кого-нибудь невиновного.

— Его сопровождает опытный следователь храма — этого достаточно, чтобы предупредить подобные ошибки.

Кэсерил обдумал услышанное. После короткой паузы Умегат добавил:

— Ещё военный орден Дочери разослал курьеров ко всем своим лордам-дедикатам, созывая их на совет. Они не собираются позволить рею Орико вновь назначить такого генерала, как Дондо.

— И как же они собираются «не позволить»? С помощью мятежа?

Умегат жестом отринул неуместную мысль.

— Конечно же, нет. С помощью петиции, прошения.

— Хм… я думал, что они протестовали и в прошлый раз, только безуспешно. Ди Джиронал не захочет потерять контроль над этим орденом и не станет стоять и смотреть, как он ускользает из рук.

— К настоящему времени военный орден получил поддержку всего своего Дома.

— А… что вы делали сегодня с утра?

— Молился, просил совета.

— И получили ответ?

Умегат неопределённо улыбнулся Кэсерилу.

— Возможно.

Кэсерил на мгновение замешкался, подбирая слова.

— У меня есть кое-какая мысль относительно вас. Мне почему-то кажется, что сейчас для меня лишнее — идти в храм и признаваться настоятелю Менденалю в убийстве Дондо.

Брови Умегата приподнялись.

— Думаю, — произнёс он, — мне не следует удивляться выбору леди Весны. Вы — остро отточенный инструмент.

— Судите сами, вы — настоятель, опытный следователь. Невозможно вообразить, чтобы вы пренебрегли своими клятвами и дисциплиной. Вы привели меня в совершенно недееспособное состояние, чтобы получить время для доклада и для обдумывания ситуации. — Кэсерил поколебался. — То, что я к настоящему моменту не арестован, явно что-то означает, но вот что именно — я затрудняюсь определить.

Умегат сидел и разглядывал свои руки, лежавшие на коленях.

— Как настоятель, я подчиняюсь вышестоящим. Как святой, я отвечаю только перед моим богом. И если он верит моим суждениям, то я и подавно должен им доверять. Так же как и те, кто стоит выше меня в иерархии храма. — Он поднял глаза, и взгляд его стал неуютно пронизывающим. — Богиня направила ваши стопы на путь служения ей, и это, без сомнения, указывает на то, что она будет оберегать вашу жизнь ежечасно. Храм подчиняется ей. Полагаю, что с полной уверенностью могу обещать вам неприкосновенность со стороны служителей храма.

Кэсерил помолчал, обдумывая сказанное.

— А что же я должен делать?

В голосе его собеседника прозвучали почти извиняющиеся нотки:

— Если судить с точки зрения моего личного опыта — то же, что и обычно. Ваши ежедневные дела.

— Не думаю, что это сильно поможет.

— Да, знаю. — Губы Умегата скривились. — Но если уж речь зашла о наших повседневных делах — мне пора возвращаться к моим. Орико сегодня нездоровится. Приходите в зверинец в любое время, милорд ди Кэсерил.

— Погодите. — Кэсерил протянул руку к поднимавшемуся со стула Умегату. — Как вы думаете, Орико знает о чудесном свойстве зверинца? Он понимает… знает ли он о своём проклятии? Держу пари, что ни Исель, ни Тейдес не знают об этом. — «С другой стороны, рейна Иста…» — Или рей просто чувствует, что ему делается лучше после общения с животными?

Умегат кивнул.

— Да, Орико знает. Его отец, Иас, на смертном одре рассказал ему всё. Храм сделал множество тайных попыток уничтожить проклятие. Зверинец — единственное, что хоть как-то помогает смягчить ситуацию.

— А что со вдовствующей рейной Истой? Вокруг неё такая же тень, как вокруг Сары?

Потянув себя за косу, Умегат задумчиво нахмурился.

— Я был бы в большей уверенности, если бы мне довелось её увидеть. Семья ди Баосия забрала её из Кардегосса незадолго до моего появления здесь.

— А канцлер ди Джиронал знает?

Морщины между бровями Умегата стали глубже.

— Если и знает, то не от меня. Я часто предостерегал Орико, чтобы он не обсуждал эту тему, но…

— Если Орико и скрывает что-либо от ди Джиронала, то, по-видимому, только это.

Умегат добавил:

— Исходя из случившихся ранее в его королевстве несчастий, Орико верит, что любые его действия будут только во вред Шалиону. Канцлер — это инструмент, посредством которого рей пытается управлять государством, чтобы не навлечь на страну беду своим проклятием.

— Да, только вот интересно: канцлер — это ответ на проклятие, противостоящая ему сила или его часть?

— Поначалу казалось, что первое.

— А потом?

— Потом мы удвоили наши молитвы богам, прося о помощи.

— И что они ответили?

— Похоже, послали вас.

Кэсерил сел, охваченный ужасом. Пальцы впились в одеяло.

— Никто меня не посылал! Я оказался здесь случайно!

— Я хотел бы на днях обсудить с вами подобные случайности. Когда вам будет угодно, милорд. — Умегат поклонился — в его глазах светилась глубокая надежда, напугавшая Кэсерила так же сильно, как и его слова о святости и о святых — и вышел.

Ещё через несколько часов, проведённых Кэсерилом в постели под одеялом, он решил, что если ему и суждено вскорости умереть, произойдёт это не сегодня.

А если и сегодня, то с этим всё равно ничего не поделаешь. Кроме того, живот ныл и бурчал отнюдь не вследствие сверхъестественных причин. Когда начал угасать холодный осенний день, Кэсерил выбрался из своего уютного гнезда, потянулся, разминая затёкшие мышцы, и, одевшись, отправился на ужин.

Зангр был удивительно пуст и тих. Из-за объявленного траура празднеств и музыкальных вечеров не устраивалось. В банкетном зале тоже было довольно малолюдно, не было никого из свиты Исель и Тейдеса; рейна Сара отсутствовала, а рей, сопровождаемый своим тёмным ореолом, быстро поев, удалился к себе.

Причину отсутствия Тейдеса Кэсерил выяснил почти сразу, как сел за стол, — лорд ди Ринал просветил его, что принц отбыл вместе с канцлером по делам следствия. Кэсерил задумался над этой новостью. Не продолжает ли ди Джиронал совращение мальчика, столь успешно начатое его покойным братом?

Значительно более строгий и аскетичный по сравнению с Дондо, ди Джиронал-старший не получал удовольствия от разгульного образа жизни. Было невозможно представить его бражничающим с мальчишкой. Но не была ли чрезмерной и надежда, что он решил держать Тейдеса в руках, обращаясь с ним по-отцовски, обучая его управлять государством?

Юный принц изнывал от безделья, любой намёк на мужскую работу уже был бы полезен ему. Однако скорее всего, как казалось Кэсерилу, канцлер просто не отваживался пустить на самотёк своё влияние на жизнь Шалиона в будущем.