My black rose - Саун Грейв

уж вышло, что Том до этого не упомянул про заклинание, которым хотел наградить его Лестрейндж.

— Угу. — Лишь кивнул Том.

После непродолжительного молчания, в котором мальчики обошли четверть озера, Нотт вновь заговорил:

— Так, а почему ты настолько разозлился? Неужели, ты…

— Вальбурга с самого детства была мне как сестра. — Быстро ответил Том прежде, чем его друг успеет придумать какую-нибудь небылицу. — Мне неприятно, что на мою «сестру», подругу направляют палочку и стирают ей память. Это всё можно было решить иначе, просто поговорив с ней. Розамунд меня научила, что не всегда всё нужно решать заклинаниями. И я полностью поддерживаю ее.

— Но так меньше проблем. — Малфой тихо вздохнул, потерев затылок.

— Мне вот тоже неприятно, что Эмерс зачаровал мою сестру. — Отозвался Альфард, недовольно покосившись на белобрысого друга. — Одно дело колдовать, если бы это угрожало жизни, а совсем другое, когда Бурга просто немного разозлилась. Ее всегда можно успокоить, с ней всегда можно поговорить. Использовать заклинание на близких и друзьях — низкий и подлый поступок.

Том одобрительно улыбнулся и хлопнул Альфарда по спине. Тот смущенно улыбнулся в ответ. Ему было приятно, что Том так отозвался о Вальбурге и что он вступился за нее перед Лестрейнджем.

— Ну, может вы и правы. — Нехотя согласился Нотт, улыбнувшись. — Я бы не стал колдовать против нее, как минимум, потому что это неприлично нападать на девушку.

Они обошли еще четверть озера и оказались на его противоположной стороне, издалека наблюдая за тремя небольшими точками под деревом. Они знали, что эти «точки» тоже наблюдают за ними. Четверо ребят остановились, подставляя лица солнцу и довольно щурясь, как четыре кота.

— Кстати, кажется, вы с Кеннетом не очень хорошо общаетесь? — Реймонд потянулся, неприлично широко зевая. — Как же вы будете жить вместе?

— Мы будем жить в одном доме, но не в одной комнате. — Том хмыкнул, слегка помрачнев.

— Он такой надоедливый. — Малфой поморщился, отворачиваясь от Нотта и поворачиваясь к Тому. — Вы с ним куда позже познакомились, а я его почти с рождения знал. Его мать какая-то моя родственница по матери. И мне приходилось часто видеться с ним в детстве… он очень приставучий и прилипчивый. Мне всегда было интересно, каким образом он вообще на Слизерин попал. Ему место в Хаффлпафе, среди этих растяп.

— Ну, не будь так к нему строг. Он рос без матери, в среде, когда и отцу не очень-то был нужен. — Том снисходительно хмыкнул, мысленно всё же соглашаясь с Абраксасом.

— Ты просто пытаешься его оправдать. — Малфой покачал головой и пошел дальше. Трое парней отправились следом, продолжая легкий спор об их пятом друге.

***

Свадебная церемония в поместье Эйвери отличалась особенным шиком. На нее собралась вся знать магической Британии, прибыло даже несколько иностранных граждан. Зал блистал золотом и роскошью, столы ломились от блюд, а народ не уставал перешептываться и обсуждать свадебные наряды жениха и невесты.

Каллум Эйвери выглядел особенно щегольски в черном фраке с золотой розой в бутоньерке. Невеста же была в не привычном белом платье, а в вишневом атласном платье с цветочными черными узорами в стиле арабеска.

Роскошно — как-то так можно было описать свадьбу. После непосредственно самой церемонии, где жених и невеста стали мужем и женой. Началось празднование, которое продолжалось неделю. Гости безустанно веселились, танцевали, обмениваясь последними сплетнями и слухами, гадая, какая же жизнь предстоит молодоженам. А жизнь предстояла непростая.

________________________________________________

Архив. Из воспоминаний Кеннета Эйвери. Друга Тома Реддла, сводного брата.

Наши родители поженились в начале августа. И всё шло хорошо. Они съездили в свадебное путешествие куда-то на восток, а затем мы в сентябре вернулись в школу. Том, кстати, не взял фамилию Эйвери. Не знаю с чем это связано, но Роза сама настояла на этом, а он был и не против.

Мне нравилась моя мачеха. Хотя, мачехой ее сложно назвать. Скорее… мама. Да, мама. Увидев миледи с этой стороны, я понял, почему Том так привязан к ней. Я тоже очень быстро привязался и на каникулах стремился вместе с братом вернуться домой. Мы жили счастливо, большой дружной семьёй… до того случая. Никогда себе не прощу этого.

Глава 18

— Ты сегодня особенно молчалив, Том. — Профессор трансфигурации поправил на носу очки-половинки и серьезно посмотрел на подростка, сидящего в кресле напротив. — Для этого есть причины?

— Есть, сэр. — Согласился юноша, не отрывая глаз от пола, который рассматривал. — Мне кое-что непонятно, профессор. И я надеюсь, что вы поможете разобраться в двух вопросах, что меня мучают последний… Вот так год? Я всё это время не решался задать этих вопросов, но сейчас я уже не могу идти дальше, пока не разберусь.

— И что же? — Профессор с любопытством посмотрел на ученика, отмечая, что Том слегка юлит. А так он заворачивал свою речь только когда хотел задать вопрос неудобный для оппонента. Что же, Дамблдор был готов.

— Какую игру вы ведёте?

Декабрьский вечер был особенно холодным, и дело тут было вовсе не в погоде, а в атмосфере, что царила в кабинете трансфигурации. Несмотря на наложенные на кабинет чары тепла, несмотря на огонь в камине и парящие свечи, лёд можно было ощущать почти физически. Очередное занятие Дамблдора и Тома зашло в тупик. Мальчик почти не шел на контакт, хоть и слушал профессора. Волшебник не понимал в чем проблема у его юного протеже. Обычно активный и любознательный, он сидел мрачнее тучи, даже не смотря на преподавателя, предпочитая изучать пол. Поэтому вопрос Тома мужчину озадачил и он понял, что совсем не готов ответить на что-то подобное. Конечно, Том был умным мальчиком и скорее всего рано или поздно должен был догадаться о чем-то таком, но…

— Прости, я тебя не совсем понял. Что ты имеешь в виду?

— Мне очень интересно почему вы взялись обучать меня лично. И кроме того, почему вы подтолкнули меня именно к теме "даров смерти"? Что для вас значит эта тема? Почему именно я? И, в конце концов, почему вы решили, что я соглашусь быть вашей верной пешкой?

Мрачная тишина нарушалась лишь треском поленьев в камине и тихим тактичным тиканьем серебряных приборов, что стояли на дополнительных столах у стены. Напряжение начинало постепенно усиливаться, словно кто-то крутил колки, натягивая струны. Вот-вот и кто-то ущипнет струну, она лопнет и обстановка разрядится. А пока юноша поднял взгляд на профессора. Но голубые глаза не смотрели в ответ. Дамблдор сидел прикрыв ресницы и сомкнув пальцы в замок перед лицом, словно пытаясь