Опасное искусство (СИ) - Кэмерон Кальтос

Трактирщик вдруг уверенно кивнул, и Габриэль заметил, что руки начали дрожать от нахлынувших чувств.

— Да, он остановился у меня, — равнодушно оповестил хозяин. — Его комната на втором этаже, последняя дверь.

— Спасибо! — Рэл бегом направился туда, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, и, достигнув конца коридора, громко застучал в дверь: — Джи, это Рэл! Открой!

Изнутри щёлкнула задвижка. Фалько выглядел недоумевающим.

— Ты чего долбишься, полоумный? — Он позволил Габриэлю зайти в комнату. — Что ты тут делаешь? Случилось что-то?

— Да. Случилось. Поэтому тебе нужно бежать. Сейчас же и как можно дальше. Туда, где Тёмное Братство до тебя не доберётся.

Аргонианин, словно назло Габриэлю, и не думал торопиться. Он медленно подошёл к столику у окна, налил в высокий стакан воды из кувшина и передал его бретону.

— Давай-ка отдышись, — посоветовал он, — и всё спокойно объясни мне.

Рэл выпил всё до капли и в самом деле сумел перевести дух. Даже говорить стало легче.

— Чёрная Рука проводит Очищение.

Объяснять, что это такое, не требовалось. Фалько прекрасно знал об обрядах Тёмного Братства. Может быть, поверхностно, но знал.

— Для чего? — сухо вымолвил он. — У нас снова завёлся предатель?

Рэл даже внимания не обратил, каким образом был поставлен вопрос, и быстро объяснил:

— Люсьен уверен, что он никуда и не пропадал. Но теперь его действия стали слишком заметны, и Слушатель решился на… это.

Джи был непривычно строг и спокоен. Он не суетился, не был излишне эмоциональным, смотрел на Габриэля с холодным равнодушием, словно это Терребиус приговорил их к казни.

— Лашанс не просто так столько времени с тобой носился, — понял он. — Ты не попал под Очищение, да?

Габриэль выдохнул:

— Да. Но от меня могут очень быстро избавиться за то, что я пытаюсь сделать.

— Что именно?

— Я пытаюсь спасти тебя, идиот!

Конечно, Фалько это понимал. Только нужно ли ему было такое спасение?

— Кто ещё из наших останется в живых?

— Мэри.

Аргонианин позволил себе ещё какое-то время подумать, взвесил своё решение и твёрдо сказал:

— Нет, Рэл. Я сейчас же возвращаюсь в Коррол. Я не позволю им притронуться к Леонсии.

— Не смей, — предупредил Рэл, и самому стало жутко, насколько угрожающе прозвучал собственный голос. — Убирайся из города, из Сиродила, можешь даже с Тамриэля уплыть. Но Очищение не должно до тебя добраться. А я возьму Валета и сейчас же поскачу в Коррол. Если в моих силах будет спасти их всех, я это сделаю. Я не позволю Леонсии умереть.

Джи вдруг прямо спросил:

— Ты её любишь?

Габриэль тоже был честен:

— Не знаю.

— Если успеешь, скажи, что я направляюсь к Камню Созвездия Лорда, это у реки Брены. У меня там есть человек…

Эти слова дались ему непросто. Но Фалько сумел совладать с эмоциями и признать, что Габриэль прав: от аргонианина не будет никакой пользы в Корроле, он только обречёт себя на погибель.

— Скажу.

— Я буду ждать три дня. Потом отправлюсь в Рыхад, а там сяду на корабль.

— Удачи, Джи.

— Почему ты ещё здесь?

Габриэль полностью согласился с этим и решил не терять больше времени. Уже смеркалось, а ему предстояло как можно быстрее добраться до горного города. Он не имел права опоздать.

Валет прекрасно знал эту дорогу, потому мог сейчас дать фору даже Гарпии. Вороную Рэл оставил в столичных конюшнях, пообещав за ней вернуться. Уже на закате он подъехал к Корролу, гонимый страхом и ощущением безнадёжности, по-прежнему отрицающий усталость и боль в мышцах. Лишь бы успеть остановить Мэри.

Иногда ему казалось, что нет, Мэри никогда не сможет сделать такое, ведь это Убежище давно заменило ей семью. Но потом Габриэль понимал, что Люсьен прав. Это он бы не смог. А Мэри сможет.

Рэл влетел в город как безумец, ни слова не сказав давно запомнившим его караульным, свернул налево, минуя журчащий фонтан, и устремился к западной стене, туда, где на храмовой площади стоял дом Скрибонии. Он взбежал по деревянным ступеням и дёрнул на себя ручку, но дверь была заперта изнутри. Рэл громко застучал:

— Каста! Каста, ты там?!

Ответа не последовало, тогда он сбежал по ступеням и, свернув в переулок, ведущий к кладбищу, оказался с задней стороны дома. Дверцы подвала оставались незаперты. Леонсия всегда следила за тем, чтобы никто посторонний не мог проникнуть внутрь, а тут…

Габриэль быстро спустился в подвал. Здесь было очень темно, но ему не потребовался свет: за несколько месяцев в Тёмном Братстве он успел выучить этот короткий путь наизусть и сейчас шёл вслепую выверенной дорогой к Кровавой двери, тускло сияющей вдали. Ситис с насмешкой смотрел на него с барельефа, и Рэл остановился перед ним, едва коснувшись пальцами кольцевой металлической ручки. Он понял, что до дрожи в теле боится того, что обнаружит за этой дверью. Было неправильно тихо, и эта тишина пробирала до костей леденящим душу ужасом.

Прозвучал вопрос. Полночь действительно близилась.

— Страхом, брат мой, — по привычке отозвался Рэл и только открыв дверь понял, что ему на самом деле очень страшно. Страх пронизывал красными нитями света застывший воздух, в котором дрожала пыль, темноту, пугающуюся отблесков зачарованной двери, уставшее тело Габриэля. Раньше он думал, что не ведает страха, что привык убивать и видеть смерть, потому уже не боится её. Оказалось, боится. Больше всего на свете.

Габриэль прошёл круглый зал Убежища, бросил взгляд на верёвочную лестницу в дом Касты и заметил на ней уже подсохшие кровавые отпечатки. Это не должно было удивлять: здесь живут наёмные убийцы, кровь для них — обычное дело. Но Габриэлю казалось, что раньше этих пятен тут не было. Но и он сам давно не появлялся в Убежище, мало ли что здесь произошло без него. Или он просто не замечал их до сегодняшнего дня. Он всячески искал этому крошечному наблюдению оправдание, не хотел верить самому очевидному объяснению. Пока не понял, что не слышит ни единого звука. Вообще.

Ноги сделались ватными, и Габриэлю пришлось собрать все свои силы и всю храбрость, чтобы решиться идти дальше. Как только он свернул в коридор, где стояли стеллажи с книгами, остатки иллюзорной надежды, ещё теплившейся в сердце, окончательно развеялись. Казалось, что Каста просто заснула за работой над своим романом. Её голова лежала на исписанных черновиках, русые волосы закрывали глаза, рука ослабленно свисала вниз. Но по обнажённому запястью стекала кровь, и капли ещё падали на тёмный ковёр, растворяясь в нём. На столе по-прежнему горела лампа, слабо освещающая библиотеку, бледные тени колыхались серыми пятнами на стенах. Так привычно и безмятежно, будто и не произошло ничего. Даже было слышно, как довольно потрескивает хлопковый фитилёк за стеклянной створкой. Только дыхания писательницы слышно не было.

Рэл с трудом смог сбросить с себя оцепенение. В спальне он наткнулся на тело Агарна. Редгард даже не сопротивлялся — не успел осознать происходящее. Он так доверял Мэри, что незаметно всадить кинжал ему под рёбра не доставило ей много хлопот. Только в распахнутых карих глазах навсегда застыло непонимание. Он будто до сих пор спрашивал, за что она так поступила с ним? Разве он недостаточно сильно её любил? Разве заслужил чем-то такое предательство?

Потом всё уже было словно в тумане. Габриэль перешагнул труп и свернул в озарённую магическим светом анфиладу. Холодное красное пламя плясало вдоль стен, на которых застыли тёмные картины талантливого художника, и изображённые на них люди прятали лица, словно не находили в себе сил смотреть на Рэла. Они отводили полные боли и стыда взгляды и каждый раз стремились спрятаться в тени от красного всполоха. Рэл ненавидел красный. Всей душой.

Правая дверь была приоткрыта, и сквозь щель он увидел растекающуюся кровавую лужу. Тавэл тоже не сопротивлялся. Считал, что не за чем.

Габриэля мутило. Тёмные краски Убежища слились в одно непонятное пятно, и он уже ничего не соображал. Сердце стучало о рёбра с такой силой, что всё тело трясло крупной дрожью, но замечать это было последним делом. Не отдавая себе отчёта в своих действиях, он открыл вторую светлую дверь и зашёл в комнату. Здесь ещё горели свечи, под ногой скрипело стекло разбившегося стаканчика из-под кистей, который неосторожно смахнули со столика во время… В отличие от остальных, Леонсия пыталась себя защитить. Значит, Тавэл ничего не сказал ей. Позволил умереть, чтобы у самого больше не было смысла жить.