Украина от Адама до Януковича. Очерки истории - Сергей Бунтовский

Глава 6. Хмельниччина. Потрясение основ

Все страны позднего средневековья стояли перед выбором: создание централизованного государства с мощной властью монарха или усиление магнатов и низведение правителя до роли марионетки реальных владык, которых сегодня назвали бы олигархами.

Понятное дело, что каждый правитель пытался ограничить влияние магнатов на государственную политику, а те в свою очередь использовали каждую возможность, чтобы ослабить центральную власть. В Московском царстве противостояние монарх — удельные князья завершилось в пользу царя. В Польше же, наоборот, аристократия все больше и больше ограничивала права королей, и наступил момент, когда король практически превратился в бесправный символ государства. Мириться с такой узурпацией своих прав король Владислав IV Ваза не хотел и искал возможности переломить ситуацию в свою пользу. Королю нужно было опереться на реальную силу, чтобы смирить магнатов, а такой силой могла стать только армия. Владиславу надо было добиться популярности у солдат, а потом, опираясь на их сабли, заставить Сейм урезать шляхетские вольности. Однако, чтобы содержать армию, нужны были деньги, а их выделял Сейм, в котором все решали аристократы.

В итоге максимальный размер регулярной польской армии в 1637 году был определен в семь с небольшим тысяч человек[76], не считая реестровых казаков. Литовская армия должна была относиться к коронной, как 1 к 2. Спустя пять лет Сейм решил, что и это войско обходится слишком дорого, и сократил его. В 1643 году, по данным отечественного историка Виталия Пенского[77], все польские силы на Украине, считая и реестровых казаков, составляли около четырнадцати тысяч человек. Этого было вполне достаточно для отражения татарских набегов и несения гарнизонной и полицейской службы, а о возможности большой войны в Речи Посполитой даже не думали. В принципе, тогда в мирное время ни одно государство Европы не содержало крупной регулярной армии. Например, в мирное время у Священной Римской империи было в строю примерно столько же солдат, сколько и у Польши. При начале войны нанимались тысячи новых солдат, и армия росла как на дрожжах. Однако в Польше была одна особенность, из-за которой сбор армии был затруднен. Слабость государства вела к тому, что мобилизация в Речи Посполитой происходила очень медленно, а магнаты имели возможность вообще сорвать ее, не поддержав на Сейме решение о выделении денег.

Воспользовавшись призывом Папы Римского начать крестовый поход против турок, король Владислав попытался собрать армию для войны со Стамбулом, но магнаты не допустили даже обсуждения этой идеи в Сейме. Хотя, готовя почву для войны, король общался с лидерами казаков, которые должны были начать военные действия первыми и тем самым спровоцировать Стамбул на разрыв мира. Так что к 1648 году Польша подошла, имея урезанную армию мирного времени.

В это время чигиринский под-староста Даниил Чаплинский совершил «наезд» на своего соседа Богдана Зиновия Хмельницкого и отобрал у него хутор Суботов[78], а заодно и женщину, с которой Богдан жил. Оскорбленный Богдан попытался вызвать обидчика на дуэль, но попал в засаду и чудом вырвался. Пришлось ему жаловаться коронному гетману, затем началась судебная тяжба, которую Хмельницкий проиграл. Единственным утешением стала сотня злотых, присуженных ему как компенсация за хутор. После суда Хмельницкий продолжал жаловаться на Чаплинского и даже ездил в Варшаву, где добился аудиенции у короля. Тот, по легенде, сказал, что удивлен, почему казаки, имея сабли за поясом, не защищают ими свои права. Чаплинский, в свою очередь обвинял Богдана в измене и сношениях с татарами. Готовился Хмельницкий тогда к восстанию или нет — неизвестно, но по приказу коронного гетмана Потоцкого он был арестован. Вскоре Хмельницкому удалось бежать, и 11 декабря 1647 он вместе со своим сыном прибыл в Запорожскую Сечь, где был избран гетманом и сразу же начал готовиться к восстанию.

Существует версия, что в Варшаве король Владислав не ограничился только удивлением, а предложил Хмельницкому организовать выступление казаков в защиту своих прав. Против сбора армии для подавления мятежа не выступил бы ни один шляхтич, и в ответ на действия запорожцев король объявил бы «Посполитое рушенье» (сбор шляхетского ополчения) и с войском двинулся бы к Днепру. После чего казаки бы заявили о своей готовности служить короне, а Владислав бы за это даровал им привилегии. При этом раз уж две армии собраны у турецкой границы, то стоило выполнить волю Папы Римского и ударить по туркам, которые явно что-то замышляли против Речи Посполитой. Объединенное королевско-казачье войско выступило бы против Турции, а затем, с победой вернувшись в Варшаву, заставило бы Сейм немного изменить законы. Впрочем, это не более чем предположение, основанное на некоторых странностях в поведении Хмельницкого, да на хорошем отношении между королем и казаками, сложившемся еще во времена похода на Москву.

Пожалуй, о Хмельницком написано больше книг и статей, чем обо всех остальных гетманах вместе взятых, но практически все историки касаются только последних лет его жизни. Причина такого невнимания к молодости батьки Хмеля очевидна: он жил так же, как и тысячи других воинов Речи По-сполитой, и какими-то особыми успехами или поступками не прославился, хотя честно выслужил чин сотника, имел награды. Мы знаем, что в юношеские годы он учился в киевской братской школе, а затем прослушал курс грамматики, поэтики и риторики во львовском иезуитском коллегиуме, где выучил польский и латынь.

Интересно отметить, что большинство биографов говорят о рождении Богдана-Зиновия в шляхетской семье. Обычно добавляют: в бедной или незнатной семье. Однако, если внимательно изучить родословную будущего гетмана, то откроются очень интересные факты. Его прадед Венцеслав Хмельницкий был гетманом Войска Запорожского с 1534 по 1569 гг. И по материнской линии его дед и прадед князья Богдан и Михаил Ружинские тоже были гетманами Войска Запорожского. Отец Хмельницкого тоже был весьма уважаемым человеком, сотником в Черкасском полку реестрового казачества и если бы не погиб, вполне мог бы стать если не гетманом, то уж точно полковником. Так что происходил наш герой из очень непростой семьи.

В 1620 году молодой Хмельницкий вместе со своим отцом принимал участие в злополучном молдавском походе гетмана Станислава Жолкевского и принял боевое крещение в битве с турками под Цецорой. Эта битва завершилась не только сокрушительным поражением для польского войска, но и гибелью отца Богдана. Сам юноша попал в плен, откуда его выкупила мать. Затем Хмельницкий участвовал в морских походах запорожцев и воевал во всех войнах, которые вела Речь Посполитая. За храбрость, проявленную в 1633 году в войне с Московским царством, король наградил его украшенной золотом саблей. К своему пятидесятилетию Хмельницкий сделал неплохую карьеру, став чигиринским сотником и запорожским войсковым писарем.

Однако нападение Чаплинского круто изменило судьбу Хмельницкого. Со своими сторонниками Богдан явился на Сечь, откуда изгнал польский гарнизон. Народ на Сечи принял его с энтузиазмом и избрал кошевым атаманом войска запорожского (низового), а затем Богдан направился за помощью в Крым. Это был очень неожиданный шаг, показывающий казацкого вождя умелым политиком. Мало кто бы мог додуматься объединить в одну силу двух старых врагов: казаков и татар, но Хмельницкий не только догадался, но и сумел убедить обе стороны в выгодности такого союза. Татарские всадники должны были компенсировать нехватку кавалерии у запорожцев, получив взамен добычу. Момент был удачный. Крымский хан был недоволен Польшей, так как она неаккуратно платила ежегодный «подарок», которым откупалась от набегов; а кроме того, на полуострове был неурожай и, как следствие, падеж скота. Татары были не прочь компенсировать свои потери путем грабежа во время войны. Поэтому хан Ислам Гирей согласился неофициально помочь Хмельницкому и послал против поляков отряд перекопского мурзы Тугай-бея, а в качестве заложника в Бахчисарае остался сын Хмельницкого Тимош.

Пока Хмельницкий договаривался с ханом, на Сечь стягивались казаки и беглые крестьяне, готовые участвовать в восстании. Опытные запорожцы распределяли новичков по отрядам и усиленно тренировали. Одновременно велись переговоры с реестровыми казаками, которых сечевики активно соблазняли примкнуть к Хмельницкому. Вся южная Русь заволновалась. Массы православных крестьян, обозленных на польских хозяев, были готовы присоединиться к бунту и ждали лишь появления запорожцев. В апреле 1648 года Богдан вернулся на Сечь с татарским отрядом. Теперь все было готово для похода. Сколько воинов было под началом Хмельницкого, достоверно неизвестно, оценки колеблются от пяти до десяти тысяч казаков и от шести до двадцати тысяч татар у Тугай-бея. Армия небольшая, но достаточная, чтобы зажечь пожар восстания. Тем более, что и у поляков было не так много сил.