Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Евгений Юрьевич Спицын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем не менее по мере приближения созыва съезда лично Н. С. Хрущев все настойчивее и настойчивее стал требовать от остальных членов Президиума ЦК публично осудить все «преступления и извращения» сталинской эпохи, принять согласованное решение и представить высшему партийному форуму доклад по данному вопросу. Однако вплоть до начала нового года хрущевская активность в этом направлении не приносила нужные плоды. В частности, 5 ноября 1955 года на заседании Президиума ЦК, в повестке дня которого отдельным пунктом значился вопрос «О 21 декабря», Н. С. Хрущев, активно поддержанный Д. Т. Шепиловым и М. Г. Первухиным, смог лишь умерить пыл Л. М. Кагановича и К. Е. Ворошилова, предложивших провести традиционное торжественное заседание, посвященное дню рождения И. В. Сталина. В ходе состоявшейся «дискуссии», в которой по разным обстоятельствам не смогли принять участие В. М. Молотов и Г. М. Маленков, было принято Постановление Президиума ЦК «О мероприятиях в связи с днем рождения И. В. Сталина», в котором было признано необходимым «осветить его жизнь опубликованием статей в печати и в передачах по радио», а также приурочить к этому дню «присуждение Международных Сталинских премий»[475].
Надо сказать, что в исторической науке до сих пор нет единства взглядов на то, когда Н. С. Хрущев впервые поставил перед членами высшего советского руководства вопрос о подготовке своего доклада с осуждением «сталинского культа» на партийном съезде. В своих мемуарах он и А. И. Микоян утверждали, что горячая дискуссия по этому вопросу разгорелась только в кулуарах самого съезда, т. е. в середине февраля 1956 года[476], и долгое время именно этот миф господствовал во всей отечественной историографии. Однако после открытия ряда партийных архивов появились и другие точки зрения. Так, профессор Н. А. Барсуков, частично поддержав Н. С. Хрущева и А. И. Микояна, дословно заявил, что «предложение о проведении закрытого заседания съезда и выступлении на нем Н. С. Хрущева с докладом "О культе личности и его последствиях” было выдвинуто Президиумом ЦК только 13 февраля 1956 года, буквально перед самым заседанием Пленума ЦК, который, собственно, и утвердил данное решение»[477]. Однако сам доклад «о культе личности», в отличие от Отчетного доклада ЦК, не был представлен ни Президиуму, ни Пленуму ЦК, что, по мнению ряда историков (Р. Г. Пихоя, В. П. Попов[478]), являлось грубым нарушением всех партийных традиций, поскольку высший партийный ареопаг утвердил доклад, «текста которого в это время вообще не существовало» и который еще «предстояло написать».
Правда, при этом Н. А. Барсуков поддержал Н. С. Хрущева в той позиции, что разногласия и споры по докладу в ходе самого съезда действительно имели место быть, но «предмет их был несколько иным». Сам же хрущевский доклад, видимо, из-за спешки был написан от руки карандашом на основе доклада П. Н. Поспелова «либо вечером 13, либо в ночь с 13 на 14 февраля 1956 года». Два других известных автора — В. П. Наумов и Р. А. Медведев — утверждают, что вопрос о докладе был поднят H. С. Хрущевым еще в конце октября 1955 года в его записке, направленной в Президиум ЦК[479]. Правда, до января 1956 года речь шла не об отдельном докладе, а лишь о том, что вопрос о «культе личности» будет освещен в самом начале работы XX съезда в Отчетном докладе ЦК, с которым выступит именно Н. С. Хрущев. Наконец, еще одна группа авторов (Р. Г. Пихоя, Ю. В. Аксютин, О. В. Волобуев, А. В. Пыжиков[480]) говорит о том, что впервые вопрос о публичном осуждении сталинского культа был рассмотрен на заседании Президиума ЦК только 31 декабря 1955 года, где состоялась очень острая дискуссия о довоенных политических репрессиях. Именно на этом заседании Президиума ЦК в повестку дня был официально включен отдельный пункт «Вопросы, связанные с реабилитацией», по итогам обсуждения которого было принято решение о роспуске старой Комиссии по пересмотру дел и о создании новой Комиссии по реабилитации в составе двух секретарей ЦК П. Н. Поспелова (председатель) и А. Б. Аристова, кандидата в члены Президиума ЦК, председателя ВЦСПС H. М. Шверника и заместителя председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС П. К. Комарова, которой было поручено детально изучить «причины возникновения массовых политических репрессий» в довоенный период, в частности в отношении многих членов ЦК, избранных в его состав на XVII съезде ВКП(б) в феврале 1934 года[481].
Причем, ссылаясь на воспоминания А. И. Микояна, профессора В. П. Наумов и Ю. В. Аксютин[482] уверяют, что саму идею создания подобной Комиссии Н. С. Хрущеву подсказал именно он во время их приватной беседы, в ходе которой подробно рассказал ему о содержании справки, подготовленной по его просьбе Л. С. Шаумяном о судьбе репрессированных членов ЦК, избранных на XVII съезде ВКП(б). По мнению самого А. И. Микояна, «ввиду важности вопроса» в состав этой Комиссии должны были войти члены Президиума ЦК. Однако Н. С. Хрущев, согласившись с этим предложением, сразу заявил, что, во-первых, «не следует в эту комиссию входить членам Политбюро, близко работавшим со Сталиным». А во-вторых, все члены Президиума ЦК слишком перегружены работой, поэтому им будет «трудно практически разобраться во всем». Ввиду этих обстоятельств он предложил поставить во главе новой Комиссии П. Н. Поспелова, и А. И. Микоян был вынужден с этим согласиться, правда оговорившись, что «доверять ему всецело нельзя, ибо он был и остается просталински настроенным» человеком.
Между тем, как утверждает тот же Ю. В. Аксютин, уже 23 января 1956 года на открытии новой сессии Верховного Совета РСФСР, где присутствовали все члены Президиума ЦК, «с новой силой» разгорелись споры, вызванные тем, что H. С. Хрущев предложил использовать материалы поспеловской Комиссии в Отчетном докладе ЦК, который уже готовился к предстоящему партийному съезду. Вероятно, он так и не смог убедить своих коллег в правильности этого шага, поскольку
