Магическая Трилогия: Спящая Красавица - Вероника Сейнт

Виктор снова ощутил назойливый запах ладана и постарался занять руки, что бы успокоиться и унять дрожь. Бездумно, почти механически тасуя колоду, он даже ничего не спрашивал у нее, просто прислушиваясь к ощущениям и таким образом будто беседуя. Иногда он чувствовал подступающие приступы кашля, но, по большей части, сдерживал их. Пока Болезнь развивалась не сильно, она и одолевала его наплывами. Приступы случались либо ранним утром, либо совсем под вечер, да и то, пока они были не сильными.

Повозка двигалась намного медленнее машины, лошадь попалась упрямая, но их устраивало даже это. По крайней мере, они не застряли посреди поля в полном одиночестве и ожидании того, что кто-то соизволит подвезти сразу четверых человек до маяка, которого все боятся.

К ночи они съехали с асфальтированной дороги, на почти заросшую тропинку, а проехав по ней несколько километров, свернули снова, на этот раз в лес. Было так темно, что Виктор едва мог увидеть свою вытянутую руку. Они остановились, и Виктор почувствовал, что кто-то тянет его за рукав. Он даже не успел открыть рот, его лица коснулись холодные пальцы, и это прикосновение показалось ему успокаивающим и знакомым.

Конечно. Грейс чувствовала себя слишком неуютно ночью, да еще и в лесу. Наверное, в ее голове одно за другим сейчас всплывали жуткие воспоминания и, надеясь, что сможет внушить ей уверенность в безопасности, Виктор взял ее за руку.

— Все будет в порядке, — шепнул он и добавил уже громче, обращаясь к Артуру: — Почему мы остановились? Разве мы не близки к цели?

— Лошади нужно отдохнуть. Сделаем привал, — коротко ответил Артур. Послышался шорох отодвигаемого полога и Артур выпрыгнул из повозки.

Глаза Виктора все никак не могли привыкнуть к темноте. Как будто эта темнота была намного более всепоглощающей, чем даже вечная тьма Безмирья.

«Быть может, — подумал Виктор, — это потому, что она родом из мира живых, а не мертвых…»

Пенелопа щелкнула зажигалкой:

— Нет больше сил вглядываться в это темноту. И это за день до полнолуния-то, — девушка поежилась. Свет от крошечного огонька освещал ее лицо очень слабо, больше оставляя теней и превращая ее в черно-желтый рисунок, с которого вдруг исчезли все полутона, оставив только два цвета. Такой она напоминала Виктору саму старуху Смерть, что, в прочем, не было необычной ассоциацией.

Иероним сидел чуть дальше, забившись в угол, накинув капюшон плаща и закутавшись в него посильнее. Похоже, он дремал. Огонька хватило лишь на то, что бы показать им очертания молчаливого альбиноса, но не более.

Цыгане позвали их только после того, как развели костер. Оказалось, что у Марики в сумке был не только козий сыр, но и маленькая молодая картошка, которую цыганка тут же предложила испечь на костре. Какое-то время все, пытаясь преодолеть усталость, недоверие и напряжение, просто молчали, всматриваясь в огонь и обугливающиеся мундиры картофелин, но вскоре начали перекидываться парой слов, потом стали поддерживать диалоги, и, наконец, им было все проще и проще общаться. Холодало. Тогда Артур достал откуда-то бутылку вина, и они делали по глотку, передавая ее друг другу по очереди, пытаясь согреться.

Пытаясь развеять оставшийся страх, Петер снова взялся за гитару, а Артур за бубен. Марика танцевала, и даже утянула за собой в танец Пенелопу и Виктора, как единственных, кто был способен ее поддержать.

По крайней мере, этой ночью их ничто не пугало. Даже не смотря на то, что до Полнолуния оставался всего один день.

…Виктор моргнул, напряженно всматриваясь в горизонт, и шмыгнул носом. Дождь только-только закончился, и небо начало проясняться, но ему это уже казалось бессмысленным — он уже промок до нитки и, наверняка, простыл. Поезд все не ехал, хотя уже начинало вечереть.

Виктор посмотрел на часы и обреченно вздохнул — когда Учитель попросил его встретить какую-то незнакомую ему девочку на вокзале, Виктор и не догадался спросить, на каком именно вокзале и как часто там ходят поезда. Неужели сложно было попросить девочку выйти в каком-нибудь нормальном городе? Пусть Виктор и добирался бы до места назначения дольше, но, по крайней мере, там хотя бы висело бы расписание.

Две девчушки примерно возраста Виктора рассматривали его уже минут пятнадцать. А когда он обернулся, обе захихикали в кулачки и дружно покрылись румянцем. Виктор улыбнулся криво, поправил упавшую на лоб мокрую прядь, и продолжил смотреть вдаль.

Через какое-то время, показавшееся Виктору вечностью, поезд и правда показался на горизонте. Он гудел и шумел, стучали колеса и рычаги, словно таким образом поезд пытался дать знать о своем прибытии как можно большему количеству людей.

Девочки, все так и глазевшие на Виктора, вдруг принялись собираться — одевать рюкзаки, подкатывать к краю платформы чемоданы.

Поезд подошел и из вагонов стали выходить проводники с усталыми лицами — они вышли, что бы поразмять ноги, подышать свежим воздухом или просто покурить. Одному из них пришлось помогать девочкам с сумками, но кроме него остальные маялись от безделья.

Быть может она просто не приехала? Учитель, конечно, не рассматривал такой вариант, когда соглашался ее приютить, но кто знает?

Пожалуй, Виктору стоило отказаться. В конце концов, это Учитель решил, что должен дать кров дочке своей дальней знакомой, и это он хотел показать ей высшее общество.

Виктор уже собирался было уходить, но тут из, пожалуй, самого дальнего от него вагона, кто-то выпрыгнул. Виктор вздохнул и поспешил этому человеку на встречу.

Подойдя ближе, он попытался ее рассмотреть — невысокая, стройная девушка, она двигалась очень мягко, не как кошка, но очень к этому близко. Густые черные волосы были заколоты в небрежный пучок на затылке, ярко-синие глаза смотрели на мир открыто. Она была бледна, но у него язык бы не повернулся назвать ее нездоровой.

— Тристана Блэквуд? — припомнил Виктор ее имя и даже слегка поклонился, подходя к ней. Девушка улыбнулась и сделала шутливый реверанс в ответ, поднимая руками свои многочисленные юбки всех оттенков синего и звеня браслетами на руках и ногах.

— Мой отец попросил Вас встретить, — продолжил Виктор выпрямляясь. Тристана склонила голову набок и улыбнулась, сунула ему в руки узелок со своей одеждой и поспешила вперед с таким видом, словно это она, а не он знала дорогу.

— Значит, ты сын мистера МакИвори? Виктор? — она оглянулась через плечо и подмигнула ему. — Гадатель, да?