Подразделение 000 - Сергей Костин

Человек с черными контактными линзами кивнул.

– Думаю, что вы, майор Сергеев, достаточно успокоились, чтобы взглянуть на тело Директора. Пройдемте. И там, у тела, я расскажу все, что нам известно на эту минуту.

Вохровец поколдовал с дверной ручкой и с трудом открыл двери в приемную, где под дулами автоматов сидели все пятнадцать секретарш Директора. Все они, часто заглядывая в орфографические словари и поправляя прически, набирали в личных ноутбуках текст объяснительных.

– Здравствуйте, – сказал я.

– Здравствуйте, пока что майор Сергеев, – заулыбались секретарши, зная мой крутой нрав. Кто не улыбнется, враг навеки.

А вохровец уже тянул меня в самое святое место в Управлении, кабинет Директора, на ходу давая короткие, и, честно сказать, совершенно непонятные объяснения.

– Мы обнаружили тело два с половиной часа назад. Пытались вытащить самостоятельно, но пятеро наших агентов вышли из строя. Не выдержали нервы. Отправлены в лечебницу, и, возможно, никогда уже оттуда не вернуться. Было принято решение использовать ваше подразделение.

– Использовать? Вот даже как? – я выложил личные вещи на столик, подписал опись имущества и получил именную карточку допуска, – Сами, значит, как пингвины летающие.

– Не понял? – не понял вохровец.

– Да куда уж! – грубить, так по полной программе. По всему выходит, что даже могущественная ВОХР не в состоянии справиться с ситуацией. Пятеро потерянных агентов, не автомат с газировкой на трассе потерять. За такое по головке не погладят.

Перед последней дверью вохровец на мгновение задержался:

– Я посоветовал бы вам использовать противогазные пластыри. Запах отвратительный. У Директора отсутствует реакция Бройлера

Предварительно налепив на нос противогазный пластырь, я дождался, пока вохровец приоткроет дверь, и заглянул внутрь кабинета, в котором неоднократно получал хорошие дозы благодарственных комплиментов.

За своим рабочим столом, , среди переплетений толстых стекловолокнистых кабелей, полулежал Директор. Его седые, давно, но не по миногу, выпадающие волосы раскинулись по столешнице. Руки его лежали на строенной клавиатуре «супер персонального путера». Модель Сура-4000. Память небольшая, но цепкая. Быстродействие медленное, но верное.

– Надеюсь, вы не трогали тело?

Черные контактные линзы не ответили. Вохровцы никогда не отвечают на глупые вопросы. И на риторические вопросы тоже.

– Молчаливый ты наш, – улыбнулся я суровому лицу и прикрыл дверь, отсекая неприятные запахи, – А теперь давайте все по порядку.

– Нами установлено, – глаз вохровца немного дергался, что говорило о его богатом боевом опыте, – Установлено, что Директор вошел в Болото, чтобы срочно отправить поздравительные открытки. Он сделал это никого не предупредив, и не поставив в известность охрану.

– На то он и Директор, – пробормотал я, уже догадываясь, чем закончилось желание Директора обойти почтовые Службы. Путешествия по Болотам в одиночку чревато.

– Как бы то ни было, – глаз вохровца перестал трястись, но запрыгала щека, – Похищение состоялось именно в тот момент, когда Директор уже выходил из Болота. Нападение было неожиданным, и он не успел позвать на помощь. Да его бы никто и не услышал.

Щека вохровца затихла, но правая нога человека в черных контактных линзах стала непроизвольно отстукивать по полу замысловатый степ.

– В его похищении уже признались виртуалы. Они связались с нами двадцать минут назад и выставили ряд требований в обмен на душу Директора.

Я снова приоткрыл дверь и взглянул на начальство, позабывшее, что такое осторожность.

Тело без души пустая формальность. Если Директор пробудет в Болотах более четырех часов, он уже никогда не вернется. Станет еще одним блуждающим виртуальным привидением. А это тело, с седеющими волосами, придется похоронить под грохот барабанов и плач неутешной вдовы.

– Какие требования?

– Полная и безоговорочная легализация компьютерных игр.

– Они что, совсем? – присвистнул я, – А больше они ничего не хотят?

– Мы предлагали им брюлики, но они отказались.

– Ваши действия?

– Мы потрясли кое-кого, – вохровец протянул фотографию, на которой был изображен бомж, сидящий в канализационном колодце в окружении самопальных компьютеров, – Завербованный ранее гражданин, в обмен на новый модемный усилитель, сообщил, что Директор находится в самом конце Лабиринта. Надеюсь, вы слышали, что это такое?

Угораздило же под Новый год так влипнуть. Вызволять Директора из Лабиринта, все равно, что вытаскивать американца из продуктового магазина. Никаких шансов.

– Совершенно верно, майор Сергеев. Лабиринт – игра, придуманная виртуалами для собственного развлечения. Кровожадные чудовища, страшилища, ловушки, тупики.

Вохровец забыл, а может, и не захотел, сказать, что по секретным данным Лабиринт никто и никогда не проходил до конца.

– Мы послали спецгруппу подготовленных сотрудников. Вы знаете, что с ними произошло. После этого виртуалы предупредили, если мы продолжим предпринимать меры по насильственному освобождению Директора, то ему не поздоровится.

Можно подумать, что сейчас Директору приятно и радостно.

– И вы решили вызвать нас? – угадал я следующую фразу вохровца.

– Ваша команда лучшая, – польстил вохровец, – И, в конце концов, кому, как ни вам спасать собственного Директора. Только не забудьте о времени. Если вы не вернете Директора через полтора часа, то последствия для страны и для вас лично будут просто ужасными.

Надо было начинать со второго.

– Так значит. Моя команда берется за это дело. Благодарности и поздравительные открытки направляйте на имя Директора Службы. Условие одно. Мы, спасатели подразделения 000, не принимает никаких советов, никакой помощи и работаем самостоятельно. Если вы нам понадобитесь, позовем. Только в этом случае мы гарантируем десяти процентный успех. Если мое предложение устраивает вашу службу, то улыбнитесь. Нет, это не шутка. Попробуйте, и увидите, как это здорово.

Вохровец попытался улыбнуться, лицо его скривилось и замерло исковерканное страшненькой маской.

Эффект Компрачикоса. Был в древности такой врач, первым открывший «судорогу от смеха».

Пока вохровец при помощи различных пластырей пытался привести лицо в порядок, я поспешил к Милашке.

– Мм? – встретил меня вопросом Герасим, который и сам все видел на центральном мониторе.

– Для непонятливых объясняю, – отлеплять валерьяновые пластыри очень больно и неприятно. Но надо, – Директор в большой опасности. У нас есть всего полтора часа. Если начальство не вернется к полуночи, то последствия для страны и для вас лично будут удивительно отвратительными. Вы меня поняли, второй и третий номера?

Команда у меня подобралась на редкость понятливая. Ребят икрой не корми, только дай спасти кого-нибудь. В особой степени это касалось и спецмашину, которая с особым трепетом относилась к специфическим заданиям. Вытаскивать Директора из Болота, это не дороги для всяких там честных налогоплательщиков чистить.

– Милашка, – самое важное правило для спасателей, работай всегда в одиночку, – Освободи помещение от посторонних. Не хочу, чтобы в заварушке пострадали посторонние люди.

Спецмашина на предстоящую заварушку отреагировала весьма нетрадиционно. Врубила на полную мощность все системы оповещения. За звуконепроницаемыми окнами кабины заметались ребята в черных контактных линзах. Забегали женщины в красных панцирных накидках. Облетели листья с тополей, так некстати выросших в кадушках приемной.

Через минуту на обозримом пространстве никого не осталось.

– Так то лучше, – похвалил я спецмашину, – Теперь нужно, чтобы ты подсоединилась к Директорской линии связи. И будь любезна, открой оружейную комнату.

– Как?! – удивился второй номер, – У нас еще есть оружейная комната?

Молодость, неопытность. На Милашке много интересных мест. Даже я не знаю, что там у нее внутри спрятано. Месяца три назад, например, прогуливаясь по нижнему отсеку, я натолкнулся на потайной ход, который вел в русскую баню. Милашка сама удивилась, когда я рассказал о находке.

По дороге в оружейную комнату я проверил личный состав на предмет теоретических знаний.

– Виртуальный принцип один из исходных принципов виртуального позитивизма, – наступая мне на пятки, старательно докладывал Боб, – Согласно которому истинность всякого физического ощущения должна быть, в конечном счете, установлена путем его сопоставления с чувственными данными. Но мне, командир, все же ближе тезис о том, что познание вообще не может выйти за пределы чувственного опыта.

– Неплохо, второй номер. Только в следующий раз выражайтесь проще. Существует только то, что можно пощупать, попробовать на язык. Все остальное бред сивой кобылы. Хотелось бы напомнить вам основное правило поведения на той стороне. У нас совершенно нет времени. Работаем быстро, слаженно, четко. На провокации не поддаваться. В разговоры без моего разрешения не вступать. Жрать, что попало, тоже не рекомендую. И если какая сволочь надумает там остаться, перестреляю всех. Вопросы есть?