Мистер Монстр - Дэн Уэллс

Сегодня, в День матери, мы ждали мою сестру. Событие было важное, потому что просто так она не приходила. Я даже кекс по такому случаю испек.

Я нашел себе хобби — кулинарию, чтобы занять мысли и утихомирить мистера Монстра. Мама была большой любительницей кулинарного канала, и вот как-то днем, когда я грезил наяву о трупах и пытался прогнать ненужные мысли, шел сюжет о том, как готовить овсяное печенье с шоколадной стружкой, и я решил попробовать. На этом я не остановился и скоро научился делать самые разные блюда. Мама не особо разбиралась в готовке, а потому не возражала.

Кекс уже испекся и теперь остывал на столе, а я просматривал газету. С удовольствием я отметил про себя, что Карлу Содер поместили в больницу на интенсивную терапию. Карла была одной из старейших жительниц Клейтона, и я уже некоторое время ждал, когда она умрет. Мы целый месяц сидели без работы.

— Лорен заходила на Рождество, — сказала Маргарет, выставляя столовые приборы. — И на наш день рождения.

— На день рождения она опоздала на полчаса и ушла рано, — возразила мама. — Ты-то, конечно, не переживаешь — тебя она любит. Ты хоть представляешь, каково это оказаться чужой для собственной дочери?

— Давай-ка не преувеличивать, — попросила Маргарет, раскладывая салат по тарелкам. — Не пытайся быть ей матерью. Стань другом. И с этой ступеньки поднимайся все выше и выше.

— А может, ей необходима мать, — ответила мама, украшая каждую горку салата долькой помидора. — Я даже не знаю, чем она занимается, когда не на работе.

В дверь постучали, и обе женщины замерли. Я повернулся на диване, чтобы видеть дверь.

— Входи, — сказала мама, — не заперто.

Дверь открылась, и вошла Лорен, улыбаясь чуть ли не до ушей, — я у нее такой улыбки давно не видел. Мама улыбнулась в ответ, глядя на нее широко раскрытыми глазами. Она явно не понимала, что такого прекрасного произошло, но на всякий случай не желала, чтобы пропал хороший повод для праздника.

— Догадайтесь, — выпалила Лорен, чуть ли не пританцовывая.

Мама недоуменно покачала головой, и Лорен сделала жест в сторону открытой двери. Я услышал, что кто-то ждет снаружи.

— Я привела одного человека познакомиться с вами. Поздоровайтесь с моим другом Куртом.

В дверь протиснулся огромный парень и сгреб Лорен в объятия. Он поднял ее в воздух, под ее визг сделал оборот, потом поставил на пол и по-волчьи осклабился маме и Маргарет. Он был высокий и широкоплечий, как футболист, с короткострижеными песочными волосами и рыжеватой дневной щетиной.

Я возненавидел его с первого взгляда.

— Лорен хотела сделать вам сюрприз, — сказал он, — вот я и решил добавить огоньку. Ну и дела, вы в самом деле близняшки. — Он переводил оценивающий взгляд с Маргарет на маму и обратно, потом громко рассмеялся. — Сдаюсь. Кто из вас мама?

Мама сделала шаг в его сторону, стараясь сохранить равновесие, и протянула руку:

— Это я. Рада познакомиться с вами…

Голос ее замер — имя выскочило из головы.

— Курт, начинается с «К», как Кертис, но я закопаю любого, кто меня так назовет, — сказал он и снова рассмеялся, уверенный в себе и фамильярный до неприличия.

Этот тип привык быть в центре внимания.

Лицо мамы превратилось в улыбающуюся маску, а это означало, что она огорчена, но пытается скрыть. Я посмотрел на Лорен — заметила ли она, но та была слишком занята, любуясь Куртом. Я снова перевел взгляд на маму — на негнущихся ногах она вернулась к столу.

— Это так неожиданно, — призналась она. — Нам придется… достать еще один прибор. Маргарет, принеси-ка тарелку.

Пока они передвигали приборы на столе, пытаясь освободить лучшее место для пятой персоны, Лорен наконец-то обратила внимание на меня.

— Джон! — позвала она, приобнимая Курта за плечо и поворачивая в мою сторону.

Он для вида сопротивлялся, чтобы показать, будто оборачивается по собственному желанию.

— Курт, это мой братишка Джон. Я тебе о нем говорила.

— Ничего хорошего, — уточнил Курт, подмигивая.

Я смотрел на него, не зная, что ответить.

— Опаньки, да он у нас скромник, — рассмеялся Курт. — Не волнуйся, чувак, я не кусаюсь… больно.

Смеясь, он ткнул Лорен локтем чуть сильнее, чем требовалось. Тут включились мои рефлексы, и я стал подыскивать для него какие-нибудь добрые слова.

— Какая милая рубашка, — сказала мама, и я ошеломленно посмотрел на нее.

Она встретила мой взгляд, пожала плечами и вернулась к своим делам.

— Джон, зайчик, принеси складной стул от моего компьютера.

Я отправился за стулом в ее спальню, а Курт тем временем принялся громко нахваливать достоинства своей рубашки.

Я притащил складной стул и поставил рядом с местом Лорен так, чтобы с двумя стульями здесь стало тесновато. Курт, даже не взглянув на меня, устроился во главе стола напротив сестры. Я смерил его уничижительным взглядом и сам сел на складной стул, который был на пару дюймов ниже кухонных, и потому я представлялся себе маленьким и неловким.

Все мои правила, казалось, взывали ко мне, требовали что-нибудь сделать: сказать ему пару приятных слов, пожать руку, продемонстрировать, какой я нормальный, но я не мог себя заставить. Что-то в нем бесило меня, и я совершенно не понимал что. Да, конечно, он грубый, шумный, неотесанный, но я знал много таких людей и без особых проблем общался с ними. Чем Курт от них отличался? Его замечание в мой адрес: мол, я слишком скромен, а потому помалкиваю — звенело у меня ушах, но я не стал его поправлять. Если он считает меня скромником, то, надеюсь, не будет обращать на меня внимания, а я сумею его игнорировать.

Но игнорировать его оказалось еще труднее, чем говорить с ним, потому что он не закрывал рта.

— Не могу поверить, что все еще езжу на этом ведре, — болтал он, показывая большим пальцем куда-то в сторону улицы и качая головой. — Когда я его покупал, это был приличный пикапчик, а теперь — седая древность, просто стыд.

— Твоей машине всего четыре года, — сказала Лорен, — и она замечательная.

— Для тебя, может, она и хороша, но ты не видела новых. Я знаю, она японская, но рядом с той, что у них в салоне, эта просто кусок дерьма. Та машина, она роскошная. С памятью, которая автоматически выставляет под водителя кресло, баранку и зеркала, так что не нужно будет каждый раз подгонять их после того, как за рулем посидит Коротышка.

Он, улыбаясь, повел рукой в сторону Лорен. Она рассмеялась. Маргарет, казалось, внимательно слушала, но мама за кухонным столом все еще аккуратно перераспределяла салат по пяти тарелкам. Я смотрел, как она медленно перекладывает каждый листик, не тянет время, а искренне пытается сделать содержимое каждой тарелки как можно лучше. На ее лице застыла вымученная улыбка; мама была полна решимости провести обед на высшем уровне.

— Сиденья кожаные, с подогревом, — продолжал Курт. — А в стереосистеме есть блютус, и это в стандартной комплектации…

— У тебя и тут кожаные сиденья, — сказала Лорен.

— Но они не подогреваются, — настаивал Курт и вдруг посмотрел на меня. — Скажи, чувак, если ее собьет хорошая машина, она этого даже не поймет?

Мама вернула на стол тарелки с салатом, расставила их и села рядом со мной так, чтобы оказаться как можно дальше от Курта. Конечно, других стульев и не было, но по тому, как она села — чуть бочком, глядя на Лорен, а не на него, — я видел: она рада, что между ними порядочное расстояние.

— Ешьте, — сказала мама. — Курица будет, как только мы покончим с салатом.

— Ее не Лорен, надеюсь, готовила? — спросил Курт, по-кошачьи ухмыляясь.

Лорен улыбнулась и покачала головой.

— Она красотка, — продолжил он, — но готовить не умеет, хоть убей.

Мама резко положила вилку и уставилась на Курта:

— Так не говорят о своих подружках.

— Я говорю как есть, — отмахнулся Курт, подбирая вилкой салат и пренебрежительно качая головой.

Он уже перешел черту, и если заметил, как расстроена мама, то не подал виду.

Мама заговорила, воспользовавшись тем, что Курт ест, но Маргарет перехватила ее взгляд и едва заметно покачала головой. Мама и Маргарет могли иногда общаться без слов — так давно они знали друг друга. Мама замолчала, только крылья носа у нее затрепетали, и я почувствовал, что она вне себя. Я покосился на Лорен — она смотрела на Курта, не обращая внимания на мать и тетку.

— Не, она, конечно, классно может приготовить пакетик попкорна, — с улыбкой разглагольствовал Курт. — Трудности у нее возникают, только когда нужно включить духовку.

— Ты же знаешь, какой ужас получается, если я берусь за выпечку, — сказала Лорен. — Помнишь, как-то раз в школе я пыталась приготовить шоколадное печенье, а кончилось тем, что печенье подгорело по краям, а внутри недопеклось?

— Да, с тех пор явно ничего не изменилось, — заметил Курт.