Многоэтажка - Владимир Голубь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Холодильник!
Не разбирая направления, я наугад оттолкнулся ногами, лишь бы не быть раздавленным этой махиной, и по глазам полоснуло ярким светом.
— Нет!
На одних инстинктах я зачерпнул руками в стороны и ухватился за торчащий из земли толстый кусок металла, на мгновение повиснув всем телом в воздухе, а затем с размаху ударился боком о внешнюю стену дома.
— А-а-а-а-а!..
Живот с левой стороны словно взорвался. Слабость накатила волной, однако я остался в сознании, и сквозь пелену вспыхивающих красным кругов посмотрел вниз.
Вот же не повезло…
Из стены торчал короткий штырь. Второй его конец утопал где-то в моем брюхе, от чего по футболке поползли кровавые пятна.
— Нет, нет, нет.
Сложно дышать. Сложно двигаться. Сложно оставаться в сознании.
Я давно знал, что жизнь – в принципе сложная штука, но никогда не думал, что окажусь в таком дерьмовом положении.
— Гх-хы-ы!..
Обычно боль накатывала двумя волнами. Первая, острая и краткая, происходила непосредственно в момент ранения, а вторая, тягучая и продолжительная, – мигом позже.
На сей раз второй волны не последовало. Это и есть шоковое состояние?
Рука, спасшая меня от падения вниз и судьбы человеческой лепешки, задрожала. Я сплюнул смешанную с кровью желчь и ухватился за перекладину балкона второй рукой.
Чувствительность терялась. Слабость едва позволяла оставаться в сознании, однако я все же ощутил ладонями подбирающиеся ближе вибрации, после чего меня накрыло тенью.
С тихим шорохом, не свойственным такой груде, вся эта масса обломков и прочего барахла съехала вниз, и перекладины балкона содрогнулись от резкого увеличения массы.
Злосчастный холодильник под своим весом перелетел выше и, просвистев мимо, устремился навстречу земле.
Хрясь!
По всему району разнесся громогласный хлопок, а затем, несколькими секундами спустя, откуда-то со стороны жилых домов напротив главной дороги раздался пронзительный вой.
Немедленно ему вторил еще один. И еще… и еще…
Потрясающая реакция.
Собрав остатки сознания в кучку, я попытался подтянуть выше левую ногу, и бок тут же отозвался обжигающей агонией.
— Гр-р-рх!..
Нет, ни черта не притупилось!
Видимо, я разбередил неаккуратным движением рану, и порванные мышцы кошмарно взвыли. От боли пальцы едва не разжались. Они стали скользкими от пота и крови от ободранной кожи, и я медленно поехал вниз.
— С-сука!
Оттолкнувшись левой ногой от стены, я чуть приподнялся и снова крепче ухватился за отогнутую перекладину. Тут же от тела последовало наказание в виде очередной вспышки мучений.
Я бы не смог продержаться в таком состоянии дольше минуты, поэтому нельзя было останавливаться, и я с помощью все той же ноги медленно отклонился подальше от стены, вытаскивая тем самым штырь из своего бока.
Будто прорвав плотину, кровь засочилась еще быстрее.
Погибнуть от столкновения с землей или от потери крови?
Проклятье…
Глаза заслезились.
Проигнорировав боль, я попытался подтянуться на руках, но ничего не вышло. Даже в лучшие дни у меня почему-то не получалось подтягиваться, хоть ты тресни. Я надеялся, что близость смерти и адреналин придадут хоть какую-то силу, однако чуда не произошло.
— Давай… еще раз…
На этот раз я не стал торопиться. Я напряг изо всех сил мышцы рук и стал медленно сгибать их в локте, отвоевывая сантиметр за сантиметром.
«Щас обосрусь», — подумал я и тут же мысленно хихикнул.
Когда расстояние сократилось достаточно, я подтянул левую ногу к груди и наступил подошвой на врезавшийся мне в бок штырь.
Силы иссякали подобно воде, льющейся сквозь пальцы. Медлить было нельзя, так что я оттолкнулся ногой от штыря, одновременно с этим отпустив перекладину балкона, и вытянул руки вверх, ухватившись за ограду повыше, после чего правой ногой оттолкнулся от самого балкона и буквально вытолкнул себя на обвалившийся пол, застывший благодаря металлической ограде балкона прямо над пропастью.
Хватаясь за все, что попадается под руки, я прополз по покосившемуся полу до прихожей и рухнул вниз, пытаясь отдышаться.
— Проклятье.
Я перевернулся на спину и чуть приподнялся, опершись спиной на стену. Смотреть на рану не хотелось, однако умирать из-за какого-то дерьмового фотоаппарата не хотелось еще больше, и я, шипя, стянул с себя футболку.
Кровь продолжала сочиться ручейком из дырки в боку. Скомкав футболку, я приложил ее к ране и медленно выдохнул. Мне отчаянно хотелось закрыть глаза и отдохнуть хотя бы минуту, однако зная, что сознание ускользает, я пополз в сторону спальни.
Стянув с валявшейся на пороге подушки наволочку, я вытащил из кармана перочинный ножик и разрезал ее на несколько длинных лоскутов, после чего обернул их вокруг живота и крепко завязал, фиксируя скомканную футболку на ране.
Сильно тошнило. Мир вокруг ходил ходуном, и я аккуратно водрузил свою тушу на кровать, не желая спать на полу. В таком состоянии я все равно не сделал бы и шага по ровной поверхности, не говоря уже о подъеме на несколько этажей выше.
— Что ж, если сдохну, то хотя бы с комфортом, — пробормотал я, закрывая глаза. — Всего минутку. Полежу минутку и доберусь до лекарств…
Я прикрыл глаза. Удивительно, но на этот раз сон подступил мгновенно.
…
Я очнулся от грохота, прокатившегося по всему дому.
Голова гудела. Все тело было покрыто холодным потом, а в животе словно роился целый улей озлобленных ос. Мышцы до сих пор ныли, и тошнота не отступала.
Я протянул ослабевшую руку к лицу, чтобы смахнуть со лба капли пота, когда заметил, что пальцы трясутся, будто в лихорадке.
Скверно…
Все мои знания о медицине ограничивались на комбинации «спирт, бинт и таблетка обезбола», поэтому я не знал, что делать, если ранение окажется серьезным.
— Видимо, приехал. Моя остановочка.
Я попробовал подняться и тут же скривился от боли. Рвота наконец пробилась к свободе, и меня вырвало на постель.
Немного опомнившись, я задумался о причине странного звука, вырвавшего меня из благословенного сна, но в голову ничего не приходило. Либо мне показалось, либо старое здание и вправду начало трещать по швам.
Я сполз чуть ниже, ступил ногами на землю и с осторожностью поднялся, придерживаясь руками за край кровати.
Не знаю, как можно описать это другими словами. Больно и все.
Скрипя зубами, я наклонился, чтобы поднять с пола перочинный нож, и похромал обратно в прихожую, опираясь на стены.
Уже темнело. Взглянув на часы, я недовольно цокнул языком.
— Седьмой час. Долго же я тут провалялся.
Подавляя дрожь во всем теле,
