Шпилькой по хамству (СИ) - Морриган Лана

В горячах звоню Лёле:

— Я тебя укушу, Ольга Владимировна, из-за твоего совета меня сегодня в лифте чуть не изнасиловали! — грозно шиплю ей в трубку, чтобы никто не услышал. Стены в офисе носили декоративный характер и не более.

— Что случилось?! — обеспокоено спросила подруга.

— Что случилось?? Случилось то, что я послушалась твоего совета. Смирнов это принял, как зеленый свет к действию. И зажал меня в лифте, как первокурсницу на танцах.

— У вас что-то было?

— Лёль, ты что, совсем уже!? — кричу ей в трубку. — Ничего не было, я ему пощечину залепила…

— И?

— Что, и? И еще укусила.

— Тебя уволили?!

— Как неудивительно, но еще нет.

— Давай я вечером к тебе прибегу, обсудим план действий.

— Ну уж нет. Я сама, — заверила подругу.

На следующее утро надев брюки, рубашку и туфли без каблука, на случай непредвиденных догонялок, пришла на встречу. Смирнов сдержанно поприветствовал и пригласил сесть на тот же стул, что и вчера. Приняла приглашение, немного нервничала и поглядывала на дверь.

— Давай быстро все решим, и разойдемся. У меня мало времени, — изрек из себя хам.

— Я только за.

— Записывай, Мария. Пунктов не много, но они очень важны! — назидательно поднял палец вверх. Я же от радости, что все проходит так гладко, заулыбалась, открыла ежедневник и приготовилась писать. — Во-первых, мне не нравятся те дамы, которые убирают наши помещения.

— Чем же? Они не справляются или что-то испортили? — удивляюсь я.

— Нет, они полностью справляются со своими обязанностями, но, их внешний вид: никакого эстетического наслаждения.

— Что?! — переспрашиваю, может я выпила слишком много кофе и у меня слуховые галлюцинации.

— Я говорю, — громко выговаривает слова по слогам, — в моей компании должны быть прекрасные феи, которые порхают по кабинетам. Желательно, стройные молодые брюнетки, не старше двадцати пяти.

— А вы их варить собрались?

— Нет, конечно. Лишь создаю своим сотрудникам комфортные условия.

А? Я не ослышалась? Сижу и хлопаю беззвучно ртом. Допустим, фей я ему найду. Поторопилась я с выводами о том, что все пройдет быстро и без проблем. Смирнов же смотрит на меня так доброжелательно, как будто и не издевается.

— Что-то еще?

— Да!

— Сантехники, охрана? Они также не удовлетворяют вашим требованиям?

— Ооо, нет. Я не по этой части, — улыбается Смирнов, — пусть остаются.

— Спасибо, — язвительно отвечаю.

— Да, не за что, — отмахивается, как будто я сказала какую-то глупость. — Еще я заметил, что в туалетах белая бумага.

— И-и-и? — не верю своим ушам.

— Хочу чтобы в женских была- розовая, а в мужских- голубая.

— Это тоже как-то влияет на психологический комфорт ваших сотрудников?

— Не думаю. Я так хочу.

— Могу предложить вам и третий вариант- радужный, вы же толерантная компания?! — интересуюсь с самым невинным видом.

— Это лишнее, — огрызается мужчина.

Я лишь пожимаю плечами, хозяин барин.

— Что-то еще? — интересуюсь в очередной раз с улыбкой, напоминая себе работника общепита.

— Да. Хочу, чтобы ты завтра принесла мне исправленный вариант договора и кофе. Я пью черный без сахара.

О-о-о, боги, дайте мне терпения. Встаю из-за стола, не прощаясь, покидаю кабинет:

— Чтоб ты сдох, Ярослав Витальевич, — шиплю сквозь зубы.

— Что, Мария?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ты смотри, у него еще и слух идеальный.

— Цветок засох, Ярослав Витальевич, — указывая на огромный фикус у выхода.

И на что я рассчитывала когда шла к нему…

Честно говоря, даже фантазировала об извинениях, хотя бы самых скупых. Глупая Маша…он всего лишь продолжил свою игру, только руки держал при себе.

По традиции Смирнов нагнал меня около лифта.

— Кофе захотел, — пояснил. Двери лифта открылись. — Проходи, — пропуская вперед, посторонился мой персональный мучитель.

— Спасибо, я пешком, — развернувшись зашагала к лестнице.

— Не глупи, тут семь этажей, — услышала в спину.

***

В среду, взяв обновленный экземпляр договора и не забыв про кофе, щедро сдобренного семью ложками сахара, гордо шагала в кабинет “Его мучительства”. В приемной Наталья сочувственно улыбнулась и сообщила, что меня уже ждут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Доброе утро, Ярослав Витальевич, Ваш кофе, — звякнула о стол чашкой.

— Доброе, Мария, — улыбался Смирнов.

Э-э-э, нет. По части искренних улыбок меня не победить- опыт. Широко улыбаюсь в ответ и присаживаюсь на тот же стул, что и всегда.

Протягиваю договор, и пока его изучают, слежу за реакцией. Ярослав Витальевич потягивает кофе. Надо отдать должное его силе воли, моя детская выходка не проняла. Жаль.

— Я бы хотел добавить еще пару пунктов.

— О, пожалуйста, — открываю ежедневник, — я готова записывать.

— Два раза в год нам нужен конференц зал. Хочу проводить тренинги для своих сотрудников. — я понимающе покачала головой, наконец-то адекватная просьба. — И в ближайшее время пусть проведут мероприятие на тему “Женская агрессия, насилие в семье и на работе. Бесправие мужчин”.

Вот как! То есть, это я на него напала?

— Я бы осмелилась предложить курс и для женщин, у Вас их все же большинство в штате компании. “Мужчина- насильник и агрессор. Профилактика и борьба”,- парирую.

— Резонно, — допивая кофе, соглашается Смирнов. — И второе, хотел бы, чтоб на наших этажах около лифта прикрепили памятки запрещающие входить в лифт с незнакомками.

— Вы хотели сказать, незнакомцами?

— Нет! — издевательски поправляет. — Незнакомками! По опыту знаю, они опасны.

— Возможно, вы ее чем-то напугали? Или оскорбили?

— Не думаю. Скорее всего, дело в ней, — лениво протянул слова.

— Да Вы что?! — искренне удивляюсь. — И что же с ней не так?

— Она боится признать, что ей понравилось. Себя обманывает и меня заодно.

М-да, от скромности не умрет.

— А Вас никогда не посещала мысль, что нужна взаимная симпатия? — делаю ударение на слове “ взаимная”.

— Я уверен, что она взаимна, — не отрываясь, смотрит на меня.

И зачем так смотреть? Вот чего он ждет? Что я сейчас признаюсь в том, как меня завел его поцелуй?! Или наброшусь на него, срывая с себя одежду, прямо в прыжке?

— Вам показалось. А как известно, когда кажется, креститься надо.

Что за чушь я несу.

— Это какая- то местная традиция или общее провинциальное веяние? — издевается Смирнов.

Высокомерие, сколько его в нем? Последняя фраза задела за живое.

— Как можно быть таким невыносимым?! Это риторический вопрос, можете не отвечать, — рычу направляясь к выходу. — Ярослав Витальевич, у вас тут цветок засох, опять! — выхожу из кабинета, не прощаясь.

Слышу за спиной шаги.

Смирнов ровняется со мной:

— Решил прогуляться. Как я понимаю, ты больше любишь пешие прогулки, поэтому не приглашаю, — останавливается около шахты лифта.

Мне же осталось горделиво вскинуть голову и проследовать к лестнице, проклиная тот день, когда встретилась с ним.

Здравствуй, четвертый день хождения по мукам!

Плелась в офис Смирного со скоростью черепахи. Что спешить, если ничего не изменится? Всю ночь, наверное, выдумывал глупые дополнения.

Вот я сейчас приду, он наговорит мне колкостей, я не останусь в долгу- отвечу, и покину этот проклятый кабинет ни с чем.

Прохожу мимо Натальи. Безразлично взмахиваю рукой в которой держу ежедневник в знак приветствия и вваливаюсь в кабинет.

Подмигиваю моему другу фикусу, сажусь за стол, открываю ежедневник и не здороваясь, говорю:

— Диктуйте.

На лице “Его мучительства” на пару секунд отразилось удивление. Да чему удивляетесь, господин Смирнов, никогда апатию не видели?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Доброе утро, а где договор?

— А есть смысл его приносить, разве не будет новых пунктов? — отзываюсь с безразличием.

Мой телефон призывно звонит: