Пустыня – наш союзник - Сергей Зверев

У него отчаянно закрывались глаза.

– Военная разведка скажет, что получает весьма любопытные и верные сведения, – постукивая пальцами по столу, ответил полковник Сидорин. – Благодаря вашим эффективным ударам так называемая умеренная оппозиция все охотнее идет на сотрудничество. В последнее время она довольно плотно контактирует с нами. С этим все понятно. Никому не хочется попасть под удары нового российского высокоточного оружия. – Сидорин поднял глаза на Барцева, улыбнулся одними уголками рта, потом поднялся, подошел к карте, висевшей на стене, встал рядом с ней и продолжил: – Вы прекрасно знаете, что колонны идут вот этими маршрутами. – Он чиркнул по карте обратной стороной карандаша. – Вы очень результативно бомбите заводы, нефтехранилища, конвои. Но вскоре наши противники поменяют тактику, и мы будем думать, как их достать. Это игра на их поле, а нам надо работать на опережение. Да, урон немалый. Мы знаем, что полевые командиры сплошь и рядом отказываются выполнять приказы своих главарей, растет число дезертиров в рядах боевиков, им все чаще не платят. По крайней мере, в установленные сроки. Потери у них быстро увеличиваются, недовольство тоже растет.

– Не это ли главное? – осведомился подполковник.

– Главное? – Сидорин посмотрел на Барцева и согласно кивнул: – Да, конечно. Но только у меня в последнее время создается впечатление, что мы пытаемся вычерпать море. Воды льем вроде бы много, а меньше ее никак не становится. Нужно выводить авиацию на сирийско-турецкую границу, надежно перекрывать ее, сжигать не сотни, а тысячи машин, идущих в конвоях. А это уже компетенция руководства страны. Нужно договариваться с коалицией западных стран, с властями, сидящими в Стамбуле, черт бы их побрал. Вот что важнее всего. Турецкая сторона здесь границу не контролирует. Эрдоган не хочет закрывать кордон наглухо со своей стороны, и это понятно. Нефть – это бизнес его семейного клана. В Турции лечатся раненые боевики. Оттуда в Сирию идет поток оружия и боеприпасов в ответ на поставки нефти. Через Турцию в ряды боевиков вливается поток рекрутов и даже обученных бойцов. Да-да, подготовка боевиков происходит в том числе и на территории Турции.

– Хорошо, давайте продумаем наши предложения, – согласился Барцев. – Будем оперативно разрабатывать и менять тактику в соответствии с обстановкой. Наше командование готовит приказ на ночные полеты, а также на использование стратегической авиации. Товарищи офицеры, есть у кого-нибудь вопросы, предложения? Если нет, тогда на сегодня заканчиваем.

Командиры групп поднялись, проводили взглядами представителей авиации, потом посмотрели на Сидорина.

– Все, ребята, отправляйтесь отсыпаться, – сказал полковник. – Утром устроим большой разбор ситуации. У капитана Котова есть интересные сведения. Обсудим, покумекаем.

– Мы в курсе, Барс нас просветил, – сказал майор Стрельников.

– Мы свои соображения доложим, – поддакнул капитан Белобородов.

– Все, свободны до двадцати ноль-ноль, – заявил Сидорин.

Офицеры вышли, но Котов задержался в дверях, потом вернулся к столу, где сидел Сидорин, глядя на карту.

– Что?.. – не поворачивая головы, спросил полковник.

– Михаил Николаевич, а ведь мы рискнем. Сейчас у нас есть реальный шанс ухватить ценного представителя их штаба. Не зря этот Железный Фарах, о котором я вам рассказывал, ездит по подразделениям. Тут дело не в нем одном. Нам надо понять систему. Мы успешно бомбим их штабы, а должны бы знать оперативные планы боевиков. Нам до сих пор неизвестно, где и как ведется подготовка их бойцов здесь, в Сирии. А это как раз и есть часть системы. Мы не в курсе насчет каналов поставки оружия. Да, вчера я грохнул броневик турецкого производства. Но он, может, тут уже лет пять как стоял. Нам нужны доказательства помощи террористам со стороны не только Турции, хотя эта страна является членом НАТО. Надо найти факты, свидетельствующие о поддержке террористов со стороны США.

– И что?.. – каким-то безразличным, ленивым тоном спросил Сидорин, но Котов понял, что полковник слушал его очень внимательно.

Уж он-то знал своего шефа не один год.

– Сформулируй.

– Мы знаем, что все эти непримиримые оппозиционеры, с которыми воюем мы и правительственные войска, нужны для одного только важного дела – охраны тех районов, где добывается нефть, и ее переправки. Наняли боссы из ИГИЛ этих бородачей, а дальше-то что? Охраняли промыслы и транспортировку, так нет же, мудрят что-то. Какие-то атаки совершают, нападают на подразделения правительственных войск. Терроризируют население захваченных районов так, что целые города пустеют. В бандах появляются темные личности, вроде как эмиссары каких-то штабов, а потом происходят различные неприятности. Зачем им захватывать всю Сирию, свергать Башара Асада? Чего ради все это надо американцам, я прекрасно понимаю, а этим вот бородачам?.. Им же вроде как важны нефтеносные районы и ничего больше. Вот через этого эмиссара и ему подобных личностей мы выйдем на этот штаб или сразу несколько и найдем американскую руку.

– В общем плане я с тобой согласен, а что ты хотел предложить конкретно?

– Нужно срочно атаковать этот Сурум.

– Думаешь, туда могла дойти информация о твоем вчерашнем бое? Этот Железный Фарах унесет ноги из поселка, если узнает о разгроме группы боевиков?

– Я думаю, что мы можем опоздать с атакой на Сурум. Если этот Фарах грамотный человек, то он понимает, что уже становится известен. Значит, его приезд в тот или иной район или город не останется тайной. Эмиссар может догадываться, что мы начнем охоту на него, поймем, что его приезд связан с подготовкой какой-то гадости. Он не станет терять ни единого дня. Фарах наверняка знает, что здесь работает российский спецназ. Никто не может сказать, когда нам еще раз удастся засечь появление этого типа где бы то ни было.

– Ты знаешь, сколько их там, в этом Суруме?

– Лишь примерно.

– Ты хоть приблизительно можешь предположить, что будет являться целью атаки или диверсионного акта, разрабатываемого сейчас этим Фарахом?

– Нет.

– Так куда я тебя отправлю? Не пошлю ли я на верную смерть всю твою группу?

– Михаил Николаевич, я вас когда-нибудь подводил? – с улыбкой осведомился Котов.

– Ты не подлизывайся, – проворчал Сидорин. – Что, умник, уже и план небось составил?

– Так точно, – оживился Котов. – Я смотрел карту района, разговаривал с сирийцами. У меня хороший контакт с их военной разведкой, работающей здесь. Там есть вполне толковые ребята. По их сведениям, в Суруме около двухсот боевиков. Сирийцы говорят, что эти бандиты выглядят как вполне сформированная воинская часть и даже называют себя бригадой. Но активности они никакой не проявляют. В составе этой бригады якобы очень много местных жителей, уроженцев юго-восточных провинций. У сирийских разведчиков есть впечатление, что это в основном те, кто не хочет работать, любит грабить и беспредельничать, да еще и получать за это деньги, а не добывать их честным путем.

– Банда бездельников? Сомнительно.

– Точно. Мне тоже не очень в это верится. Я подумал, что умные люди из ИГИЛ их там держат не зря. Да и количество наращивают постепенно. Они что-то готовят. Появился этот Фарах, значит, время пришло. Если эта так называемая бригада ударит из Сурума в юго-западном направлении, то перережет шоссе, основную стратегическую магистраль в этом районе. Бандиты могут перекрыть перевозки с севера в столицу. А это и продукты питания, и медикаменты. Очень важно понимать, что в таком случае будет нарушена связь с несколькими стратегическими портами.

– А если они сделают опорным пунктом какой-либо населенный пункт в районе шоссе, то наша авиация не сможет работать там. Выбивать их придется сирийским армейским частям. Снова затяжные бои, опять потери, а время идет, инфраструктура обескровливается.

– Вот-вот. А у сирийцев в тех местах всего один батальон новобранцев, да и тот неполного состава. Они полагают, что там спокойно, не держат в том районе серьезных сил, бронетехники, артиллерийских подразделений. Эти части нужнее в других местах. Наша авиация не может ударить по Суруму. Это населенный пункт, и нет никакой гарантии, что все мирные жители оттуда ушли.

– С какими силами ты собираешься разгромить эту самую бригаду? У тебя семнадцать человек. Выдернуть тебе еще кого-то я прямо сейчас не могу. У меня много очень важных задач, выполнение которых на контроле в Генштабе. А операция войсковая, не чисто спецназовская.

– Товарищ полковник, я все-таки боевой офицер, учился военному делу. Я знаю, что такое тактика наступательного боя и штурм укрепленного населенного пункта, умею управлять пехотным подразделением в бою.

– Знаешь, конечно, – со вздохом проговорил полковник.

Котов вдруг снова улыбнулся и добавил:

– А еще мне хорошо известно, что может натворить небольшая группа профессионалов, если против нее идет обычная пехота. Я им устрою такую панику, что они у меня побегут, теряя штаны. Мне ведь не нужно истреблять всю живую силу. Достаточно выбить их из поселка, захватить этого Фараха и отойти. Если в Суруме не будет мирных жителей, то я там по возможности, конечно, повзрываю их укрепления, огневые точки, нарушу связь. Может, следом и наша авиация отработает. Это уже если вы с летунами договоритесь. А вам это удастся. Вы же все-таки представитель ГРУ. У вас очень серьезные полномочия по организации разведывательной работы, по контактам.