Морская война на Адриатическом море - А Томази

В полдень флот направился к югу, чтобы не подвергаться ночным атакам миноносцев, которые пришлось бы отражать в неблагоприятных условиях; наши собственные миноносцы уже израсходовали почти весь запас горючего. Английский отряд получил от своего правительства приказание отправиться к Дарданеллам; французские корабли остались одни. "В итоге, - пишет адмирал де Ляпейрер, - я попытался, с одной стороны, войти в связь с Черногорией (миноносец 2-го дивизиона принял на борт в Дульциньо одного черногорца, который впрочем не знал ничего существенного об австрийцах), а с другой произвел перед Антивари демонстрацию, выразившуюся в уничтожении или бегстве австрийских морских сил, блокировавших этот порт, к сожалению весьма незначительных".

Флот исполнил приказание правительства, требовавшего немедленного "открытия военных действий". Однако, проведенная импровизированная операция не имела большого значения. Точно так же, как англичане на Северном море, мы готовились к морскому бою линейных флотов. При уклонении противника от боя ядро наших сил было обречено на неблагодарную роль, для которой оно не предназначалось. В дальнейшем, особые обстоятельства сделали эту роль еще более трудной и более опасной.

Ночью 16 августа флот вышел из Адриатики и крейсировал примерно по линии Фано - Санта Мария ди Леука. 17 августа стояла туманная погода. Democratic столкнулся с Justice, Fantassin, Cavalier, и их пришлось отослать на Мальту, так же как и Janissaire, имевшего аварии в трубопроводе.{23} Трудности блокады становились явными.

При наличии современных кораблей, потребляющих огромные количества угля и мазута, блокада являлась возможной только в случае обеспеченности базирования. Мальта, ресурсы которой были полностью предоставлены в распоряжение французов, находилась более чем в 300 милях от Отрантского пролива. Чтобы держать там линейные корабли, подобно тому как линейные корабли Гранд Флита находились в Скапа Флоу или в Ферт-оф-Форт, нужно было иметь в Адриатике, или по меньшей мере в Отрантском проливе, легкие силы, способные осведомлять командование и в то же время отбивать атаки легких сил австрийского флота. Однако, мы не имели ни одного малого быстроходного крейсера, которыми обладали все другие флоты (сами австрийцы имели между тем три таких крейсера, не считая одного, находившегося в достройке на плаву); броненосным крейсерам не хватало скорости хода, а миноносцам - выносливости; число последних к тому же являлось совершенно недостаточным. В результате пришлось держать главные силы вблизи противника.

Постоянное пребывание в море вызывало необходимость в частых приемках топлива (суточный расход флота: 5000 тонн угля и 1000 тонн мазута); кроме того оно утомляло личный состав, отражалось на состоянии материальной части и создавало благоприятные условия для атаки противником кораблей флота. 17 августа адмирал писал министру: "Наши операции только в том случае окажутся действительно эффективными, если мы будем обладать соответствующей операционной базой, расположенной непосредственно у входа в Адриатическое море. За невозможностью использовать Корфу, такой базой, по моему мнению, могла бы явиться Валона, если бы, как я уже запрашивал вас по телеграфу, я мог ею располагать. В существующих обстоятельствах, при отсутствии базы, мы можем подвергнуться внезапному удару в условиях поистине весьма тяжелых". Адмирал часто выдвигал это требование, но всегда без результатов. В Париже стремились щадить нейтралитет Греции и очень считались с подозрительностью Италии, виды которой на Валону, лучший порт албанского побережья, давно были известны.{24}

Флот должен был как-то "выпутываться". Уже пятнадцать дней, как корабли находились в море почти непрерывно.{25} 18 августа первая легкая бригада и миноносцы принимали уголь в открытом море с угольщиков, присланных с Мальты; но линейные корабли также имели срочную необходимость в производстве приемок, и адмирал де Ляпейрер решил идти с ними на Мальту, оставив для наблюдения за выходом из Отрантского пролива две легких бригады и три дивизиона миноносцев. Контр-адмирал де Сюньи, командующий отрядом, получил директиву - оказывать сопротивление попыткам к выходу австрийских крейсеров и сообщить главнокомандующему, если такого рода попытка будет сделана линейными кораблями. Он должен был принять все необходимые предосторожности против подводных лодок (торпеда одной из них, выпущенная по Jules-Ferry, не попала в цель) и держать свои корабли рассредоточенными, постоянно на ходу и часто меняющими курс и место.

23 августа крейсера, в свою очередь, имея необходимость в угле, вынуждены были идти за ним на Мальту: все линейные корабли нуждались в незначительных исправлениях; для охраны Отрантского пролива в распоряжении командования не оставалось ничего, кроме только что прибывшего старого крейсера d'Entrecasteaux, который в течение четырех дней в одиночестве охранял пролив. 27 августа возвратились линейные корабли, а 28-го крейсера. Флот снова находился в полном составе у входа в Адриатику.

Так как австрийская эскадра оставалась в базах и морской бой, на который рассчитывали, становился маловероятным, по крайней мере в ближайшем будущем, наши морские силы необходимо было использовать таким образом, чтобы добиться основной цели - превратить Средиземное море в англо-французское озеро, на котором только морские перевозки и торговые сношения союзников могли бы происходить в полной безопасности. На востоке Goeben и турецкий флот оказались запертыми в Дарданеллах английской эскадрой, которая в полном составе их блокировала. В западной части Средиземного моря наши старые линейные корабли боролись с военной контрабандой, а крейсера отряда особого назначения патрулировали вдоль африканского побережья. Все эти корабли получали непосредственно распоряжения из Парижа и практически были выделены из состава флота. Хотя на главнокомандующего возлагалось общее руководство операциями на всем пространстве Средиземноморского театра, его роль на данном отрезке времени сводилась почти единственно к охране Отрантского пролива.

Зафрахтование нескольких угольщиков, которые должны были доставлять на эскадру уголь из Кардифа, позволило линейным кораблям держаться в море в таком составе, чтобы никакие неприятельские силы не могли бы ни подавить их, ни ускользнуть от их наблюдения, Что касается крейсеров и миноносцев, то адмирал собирался использовать их для разведок с боем в центральной части южной Адриатики. Затем он предполагал возможно чаще производить атаки неприятельских кораблей перед Каттаро и Антивари подводными лодками, два дивизиона которых присоединились к нему на Мальте с Foudre в качестве базы. Наконец, адмирал стремился установить связь с Черногорией как для того, чтобы получать сведения о противнике, так и для того, чтобы не оставлять совершенно изолированной эту маленькую страну, которая мужественно выступала бок о бок с союзниками.

* * *

6 подводных лодок 1-го дивизиона покинули Мальту одновременно с линейными кораблями и 27 августа стали на якорь вместе с Foudre к западу от Корфу. 28 августа Joule и Le Verrier снялись с якоря, чтобы идти на позиции (одна перед Каттаро, другая - между Каттаро и Антивари, с тем, чтобы провести там в позиционном положении весь день 29 августа). Joule дважды подверглась атаке миноносцев, не имея возможности сама занять позицию для атаки. Le Verrier совсем не видела противника, и обе лодки возвратились 30 августа. Они имели легкие аварии, которые заставили адмирала отослать их на Мальту, а оттуда в Бизерту, так же как Faraday и Bernouilli. Недостаточная надежность наших подводных лодок, слишком хрупких, была трудно совместима с требованиями военного времени; им потребовалась переборка всех механизмов, продолжительная тренировка и все самопожертвование их отборного личного состава, чтобы получить возможность нести службу в условиях военного времени. Точно так же, в результате напряженной службы, выходили из строя миноносцы. 25 августа только десять миноносцев из тридцати восьми, которыми располагал флот, оказались в состоянии принять участие в операции. Требовалось обучение личного состава и приспособление материальной части к особым условиям службы в военное время. Отсутствие вблизи от района крейсерства организованной операционной базы являлось крайне ощутимым для этих малых кораблей. Как писал главнокомандующий, "миноносцы и подводные лодки цепляются за малейшее укрытие, которое им могут предоставить скалистые берега Паксоса и Анти-Паксоса". Все корабли были вынуждены производить приемки в открытом море. "Флот пользуется такого рода возможностью благодаря исключительно благоприятной погоде, но положение сделалось бы весьма сложным и очень тяжелым в условиях плохой погоды".

* * *

Одной из первых забот морского министерства, с момента открытия военных действий против Австро-Венгрии, явилось предоставление главнокомандующему возможности быть осведомленным о действиях неприятельского флота. Для этой цели имелся великолепно расположенный наблюдательный пункт - находящаяся на черногорской территории гора Ловчен, которая непосредственно командует над рейдом Каттаро. Для связи с флотом была изготовлена подвижная радиостанция с дальностью действия около 300 миль. Лейтенант Жиньон, который должен был установить эту станцию на Ловчене, при содействии Черногории, покинул Тулон на реквизированном пароходе Liamone, который должен высадить личный состав и выгрузить материальную часть в Антивари.