Бетонные джунгли - Лоуренс Уотт-Эванс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да? — произнес голос на другом конце провода. Ни имени, ни приветствия — только «да».
— Говорит капитан Мак Комб, — представился капитан. — Я бы хотел поговорить с генералом Филипсом.
— Минутку, — ответил голос.
После паузы другой голос рявкнул в трубку:
— Филипс слушает!
— Говорит капитан Мак Комб, — повторил полицейский.
— Я вас слушаю.
— Вы были правы, генерал, — Мак Комб судорожно сглотнул, — это было нападение.
Филипс мгновение молчал.
— Совсем плохо? — спросил он.
— Да, сэр, — ответил Мак Комб. — В самом деле плохо. Одиннадцать человек погибло. Восемь из них были ободраны живьем и подвешены вниз головой внутри здания, один выбросился из окна, двух нашли на крыше. Эти двое были обезглавлены и ужасно искалечены. Их головы мы так и не смогли найти.
— Не захотели найти, — поправил Филипс.
Мак Комб обескураженно замолчал.
— Кто погибшие? — спросил Филипс. — Ваши люди?
— Нет, — ответил Мак Комб. — Гангстеры. Бандиты, торговцы наркотиками.
— Не велика потеря, — фыркнул Филипс. — Они были хорошо вооружены?
— Мы нашли достаточно оружия, раскиданного вокруг… Да, отлично вооружены.
— Ладно… Хорошо.
Комб молчал напряженно, но безрезультатно пытаясь понять, чего тут хорошего, наконец он спросил:
— Генерал, что происходит? Вторжение адских сил? Что случилось с этими людьми?
— Я же говорил, капитан, — ответил Филипс, — я не могу вам это сообщить. Это — федеральные дела, и они не в вашей компетенции. Все, что вы можете сделать, это вовремя обо всем нам сообщать и не впутывать никого постороннего. Об остальном позаботимся мы сами.
— И все же… — Мак Комб запнулся. — Как вы полагаете, другие нападения возможны?
— Все может быть, — отозвался Филипс. Тут ни в чем нельзя быть уверенным… Такая возможность существует.
— То есть вы не знаете сами?
— Да, капитан, не знаем. Это не тот случай, когда за что-то можно поручиться. В сложившейся ситуации мы можем только констатировать факты.
— Но раз вы уже отмечали подобные явления, вы должны… не можете ли вы предугадать их повторное появление?
Филипс вздохнул.
— Послушайте, капитан, я не могу объяснить все, но, чем больше мы узнаем, тем более неправдоподобно оно выглядит. Это просто удача, что один из случаев зафиксирован… то есть то, что нечто похожее произошло в Нью-Йорке. У нас нет никаких предположений насчет того, повторится ли подобное нападение, и как скоро это может случиться — да это и не ваши заботы. Ваши обязанности — держать любого подальше от происходящего и хранить все в тайне. Это все. Мы не хотим впутывать в это дело никого из ваших сотрудников и выражаем надежду, что в прессу не просочится ни малейшего намека на происходящее.
— Значит главное — держать это в тайне? — спросил Мак Комб.
— Верно, — согласился Филипс. — Все остальное мы будем делать сами. Я в кратчайшие сроки прибуду в Нью-Йорк со своими сотрудниками, и мы произведем расследование. Вы только держите подальше своих людей.
— Есть, сэр, — отозвался Мак Комб.
Он положил трубку и откинулся в кресле. Пот начал высыхать.
Мак Комб ненавидел, когда ему приказывали, он терпеть не мог, когда ему говорили, что надо делать — но это был особый случай. Это было не ФБР или другая подобная организация — Филипс был из армии, из одного из специальных подразделений, и предписания Мак Комбу выполнять его приказания исходили от мэра, упомянувшего, что инструкции исходят из Белого Дома.
И это не было просто борьбой с наркоманией. Сначала Мак Комбу показалось, что речь идет о какой-то правительственной программе и решено бросить армию против торговли наркотиками, но потом он увидел трупы в доме на Бикман-стрит…
Военные не могли сделать такого. Во всяком случае, военные из Соединенных Штатов. Еще можно было подумать на каких-то террористов из стран третьего мира, если у них было достаточно времени и безумия, но Мак Комб был абсолютно уверен, что американцы на подобные зверства совершенно не способны.
Это не могло быть и бандитскими разборками. Наркоманы, конечно, убивали друг друга, иногда калечили своих противников, отрезали уши и половые органы на сувениры, но они не сдирали с людей кожу и не подвешивали трупы к потолку.
И даже если какой-нибудь безумец решил ободрать своего соперника, невозможно было бы убить одиннадцать хорошо вооруженных гангстеров, не прострелив в них ни одной дырки.
Хотя тех двух с крыши могли и пристрелить — они были настолько изуродованы, что никто без микроскопа не смог бы это в точности сказать. Восемь человек из здания были убиты холодным оружием.
Они были прекрасно вооружены, отстреливались — но были зарезаны.
Эксперты, которым удалось взглянуть на место происшествия до того, как служащие ФБР выгнали всех оттуда, говорили, что один бедняга был все еще жив, когда с него сдирали кожу.
Даже торговцы наркотиками не могли сделать такого. Даже эта новая безумная шайка с Ямайки.
Кто же этот дьявол?
Филипс, разговаривая с полковником по телефону день назад, сказал, что случаи жуткой резни, с виду бессмысленной, могут повториться. Он сказал, что это может произойти в помещении, где нет кондиционера, что жертвы, возможно, будут вооружены, что это будет, вполне вероятно, ужасно…
И это все, что он мог рассказать Мак Комбу.
Как Филипс узнал? Что за чертовщина происходит?
У Мак Комба насчет этого не было никакой теории, и чем больше он думал о происшедшем, тем сильнее успокаивал себя тем, что это не в его компетенции. Пусть Филипс и ФБР занимаются этим — видит Бог, Мак Комб в самом деле не хотел в это ввязываться.
В двухстах сорока милях от него Филипс замер у телефона, машинально разглядывая аппарат. Может быть, он должен рассказать Мак Комбу, что происходит? Но характеристики Мак Комба и собственные впечатления Филипса от этого человека не обнадеживали. Кто знает, как он воспримет правду?
В происходящее нелегко было поверить. Даже сам Филипс не хотел в это верить, когда Дач Шефер рассказывал ему о случившемся восемь лет назад в джунглях. А Филипс знал Дача и верил ему.
В конце концов он поверил Дачу и убедил свое начальство: доказательства были налицо.
Никакой уверенности в том, что Мак Комб один из тех, кому можно было доверять, не было. Поэтому незачем и давать ему знать обо всем. Самое разумное — держать его в неведении. Особенно учитывая способность сенсаций неожиданно становиться известными широким кругам общественности.
Никто, разумеется, не уделяет
