Смоленское кладбище открывает тайны - Колышев

Выйдя в рейс Бломов в курс дела вошел быстро, в этом ему помогли два опытных официанта и один повар. Деньги пошли и не плохие. Рейс повторялся за рейсом, и Бломов чувствовал себя все увереннее. После каждого рейса Андрею Васильевичу выделялась определенная сумма.

В одной из поездок на юг, Бломов заимел знакомство с экспедитором мясокомбината, тот стал поставлять дешевые мясные обрезки в брикетах, из них готовились шашлыки и продавались по ресторанной цене. Правда, длилось недолго, он был задержан городским ОБХСС прямо на территории мясокомбината. Ниточка потянулась в вагон-ресторан. Кроме того в вагоне кое-что нашли. Пришлось кое-что рассказать. Его отпустили.

Андрей Васильевич, узнав о происшествии решил от Бломова скорей избавиться. Но как? Находясь в дружеских отношениях с Андреем Васильевичем, Бломов иногда брал его машину для своих нужд. Андрей Васильевич решил с помощью взрывного устройства уничтожить Бломова (черт с ней, с машиной). Для этого приготовил два резиновых шарика, которые при взаимодействии с бензином растворялись, через определенное время следовал взрыв бензобака. Шарики Андрей Васильевич отдал дяде Грише, чтоб он эти «нипеля» положил в бензобак перед выездом Феликса из гаража. Но один из «нипелей» дядя Гриша потерял и его подобрала баба Махоня. А Бломов все же погиб вместе с машиной. И на какое-то время Андрей Васильевич успокоился.

Андрей Васильевич после олимпиады отдыхал в пансионате Восток-6, недалеко от Ленинграда. Здесь и произошла интересная встреча. Наш старый знакомый Евгений Викторович Сорокин, лейтенант в 1945 году, а теперь уже полковник, решил свой отпуск провести на Карельском перешейке и взял путевку в пансионат. Здесь он назвался работником ГАИ. Соседом по номеру оказался Андрей Васильевич, и Андрею Васильевичу Евгений Викторович очень даже понравился: еще бы: знаток машин, смелый человек, хороший теннисист. Несмотря на возраст, Сорокин был подвижен, с быстрой реакцией. Однажды после игры в спортивном зале Андрей Васильевич взглянул на свои карманные часы. Сорокин заинтересовался часами, попросил посмотреть, прочитал надпись и, возвращая часы, сказал:

— Хорошие часики, Андрей Васильевич,— помолчал и вдруг спросил.— Как они к вам попали?

— Подарок родственника,— ответил Андрей Васильевич.

— Отличная ювелирная работа, только жаль, цепочка серебряная. Но вещь все равно очень ценная.

— Будем играть еще? — спросил Андрей Васильевич.

— Конечно, будем,— весело ответил Сорокин.— Наша игра еще впереди!

Полковник Сорокин, вернувшись в Ленинград, поделился своими впечатлениями о соседе по пансионату, о его красивых часах и сделал запрос: не сохранилось ли в архиве уголовное дело 1945 года об ограблении гражданина Бломберга. Оказалось, есть... Полковник прочитал его в один присест. Те дни далекой молодости как бы вернулись к нему. Он пошел к своему приятелю в следственный отдел, поделился с ним своими соображениями о часах, о перстне. Майор ввел его в курс событий: оказывается, Андрей Васильевич уже давно под колпаком. Осталось только потянуть ниточку. Андрей Васильевич живет на Васильевском острове, где-то в районе Смоленского кладбища,— сказал майор.— Не один он в поле стервятник, надо немного подождать...

Андрей Васильевич: первый вызов в прокуратуру!— спрашивали сначала о пустяках, а потом пошли более серьезные вопросы. Об обслуживании олимпийских игр, о питании туристов и многое другое. Беседа продолжалась 2 часа. Через неделю вызов повторился: на этот раз интересовались его отношением с начальником ОБХСС, с директорами вагонов-ресторанов, распределением рейсов.

Вечером Андрей Васильевич зашел в каморку к дяде Грише (он терпеть не мог эту вонючую берлогу своего сторожа), но его дома не застал. За столом сидела пьяная Махоня, подперев рукой голову, и пела старинную блатную песню.

— Мария Ивановна!— обратился он к ней.

Махоня подняла голову, единственный уцелевший золотой зуб сверкнул в гнилом рту.

— Скурвился мой Гришка,— сказала она, мотнув сальными лохмами и поведала такую историю:

Дядя Гриша приобрел где-то быстроходный катер, назвал его красивым именем «Альбатрос». Причаливал к берегу Смоленки, а в свободное время совершал прогулки по Финскому заливу, особенно часто заезжал в Лисий Нос, где оказалось, по его словам, жила бывшая санитарка Анюта, с которой Гриша познакомился, когда лежал в госпитале. У нее от инвалида Гришки — сын, которого зовут тоже Григорий.

Махоня заплакала пьяными слезами:

— Я отдала ему все лучшее и осталась одна. Махоня икнула и уронила голову на стол. Вдруг появился дядя Гриша, возбужденный, взъерошенный, сквозь рваную робу проглядывала тельняшка, на голове старая мичманка.

— Вы что же, Григорий Александрович, свою подругу забываете? — кивнул на спящую Махоню, Андрей Васильевич.

— Шалава, кляча старая, подзаборница, пьяница. Да у меня другая есть, фронтовая подруга, мать моего ребенка.

— Это та, которая в Лисьем Носу? — уточнил Андрей Васильевич.

— Махоня доложила? Я свою Анюту ни на кого не променяю,— достал из-за пазухи медальон с фотографией.

— Вот он сыночек мой, Гришаня! Будет нам опорой на всю оставшуюся жизнь. Я за него кому угодно горло перегрызу. А с Махоней развод. Пошла она к чертям, кобыла старая...

Андрей Васильевич усмехнулся:

— Дядя Гриша, это ваши семейные дела. А вот как поживает мой чемоданчик, что я оставил у тебя на хранение?

— С чемоданчиком все в порядке, у моего Гришани зарыт в надежном месте. .Никому до него не добраться. Я вашим доверием дорожу. А заслужил дядя Гриша такое доверие после одного случая.

Ранней весной, после приобретения Андреем Васильевичем «Москвича», дядя Гриша проснулся заполночь, выглянул в окно. Из окна его каморки хорошо просматривается гараж, он увидел у дверей две фигуры. Дядя Гриша нажал ручку секретного рубильника. Короткий вскрик и обе фигуры упали. Дядя Гриша отключил рубильник, подошел к гаражу. «Трупы» еще дышали. Дядя Гриша коротким ударом своей культи по головам «трупов» продолжил их беспамятство, отволок к берегу реки Смоленки и бросил в темные воды.

Махоня все это видела из окна. Когда он вернулся, она сказала:

— Что же ты Гриша, наделал. Таких молоденьких сразу на тот свет.

— Наркоманы они и бандиты,— ответил он и показал шприц и набор ампул, которые извлек из карманов мертвых молодчиков.— Так что сотворил я Богу угодное дело, избавил землю от этой скверны.

Утром он доложил о случившемся Андрею Васильевичу. Тот проникся еще большим доверием к Култыну.

Дальше события разворачивались так: Андрея Васильевича арестовали не так, как описывается в детективных романах. Его вызвали в прокуратуру и домой он больше не вернулся.

Пришли домой с обыском, чтобы описать имущество, но оказалось, почти все в квартире принадлежит жене Андрея Васильевича, а она уже с ним год в разводе.

Дядя Гриша не знал об этих событиях, верно нес службу по охране гаража. Стерег новенький «Москвич», который купил для сына Андрей Васильевич и по-прежнему ездил в Лисий Нос к своей фронтовой подруге.

В тот вечер, последний вечер для дяди Гриши, он подрулил к берегу Смоленки. На

берегу его ждала пьяная Махоня, она закатила ему пьяную истерику, забыв предупредить, что возле гаража весь день крутились какие-то люди. Дяде Грише надоел лай Махони, он спрыгнул с катера и довольно крепко приложился кулаком к Махоне. Она упала в грязь. А он преспокойно пошел по направлению к церкви Святого Воскресенья. Махоня приподняла голову, что-то прокричала вслед. Потом встала на четвереньки, залезла на катер, бормоча проклятие. Она открыла крышку бензобака, бросила туда резиновый шарик-ниппель, подарок Андрея Васильевича. Потом, сойдя на берег, качаясь зашагала в сторону церкви.

— Будь ты проклят, Гриша, и дети твои! — сказала она.— Господи, покарай ты его нехристя и убийцу.

Вдруг разверзлись вечерние облака и в радужном сиянии появился Христос и сказал:

— Молись, раба божья Мария!

Она встала на колени, хотела перекреститься, да сердце ее остановилось. Она упала на землю, на этот раз навсегда...

А с Григорием вот что было. Много лет назад, шатаясь по полуразрушенной церкви Святого Воскресенья, дядя Гриша обнаружил в углу иод мусором засыпанный лаз, раскопал его. Это был тайный ход, который куда-то вел. Дядя Гриша обследовал его дотошно и обнаружил, что подземный ход ведет очень далеко, достигает бывшего здания богодельни, где помещался склад РЖУ. И вот теперь дядя Гриша попал в свою каморку именно через этот лаз.

Приполз в комнату, зажег свет. Это увидел стоявший на улице полковник Сорокин с двумя парнями из группы захвата. Побежали к дверям, стукнули еще раз. Дверь не открывалась.