Семья Зитаров. Том 1 - Вилис Лацис

Так жило и подрастало семейство Зитара в отсутствие отца. Теперь он вернулся. Возможно, что-нибудь тут и изменится?

Когда закончилась навигация каботажных судов — парусников, оказалось, что немало моряков зимует на берегу. Здесь были оба зятя Андрея — Зиемелис и Калниетис, — один штурман и несколько старых матросов. В длинные зимние вечера «морские волки» ходили друг к другу, играли в карты, попивали грог, болтали. Как же иначе дотянуть до весны? Зима долгая, жизнь на берегу скучна и монотонна — моряк тоскует. Он тоскует по кораблю, по работе, ему недостает боя склянок и привычного плеска воды за иллюминатором. А вот вспомнишь бурю или штиль, туманные океанские просторы или жизнь в чужих портах — и на душе потеплеет… Мы старые морские волки!

Жизнь, о которой они вспоминают и о которой мечтают, — суровая, полная тревог и забот. Они шли под изорванными ветром парусами, без сна и отдыха, спали на мокрых койках, грызли черствые галеты, и все же никто из них не променял бы эту тревожную жизнь ни на какие удобства на суше.

Приход Зиемелиса и Калниетиса всегда был для Ингуса настоящим праздником. В такие вечера он не заглядывал в книжки, как бы ни трудны были заданные на завтра уроки. Три капитана собрались вместе, и чтобы Ингус при этом не присутствовал! По комнате плыли сизые облака дыма, лица мужчин краснели от выпитого грога, и, играя в карты, Зитар с такой силой ударял рукой по столу, что, казалось, стол разлетится вдребезги. Чего только мальчику не доводилось слышать в эти вечера! Плавание по Северному морю, пассаты, Вест-Индия, Гольфстрим, водяной смерч в Мексиканском заливе, сумасшедший повар, бросившийся за борт в Бискайском заливе, удав, забравшийся по якорной цепи на палубу «Дзинтарса», сухой док и мост через Темзу, «блинный рейд» у Даугавгривы…

— Пап, что такое «блинный рейд»? — не утерпел Ингус.

— О, это замечательная штука, сынок. Так называют якорную стоянку на Даугаве почти у самого моря. Парусники, отправляющиеся в плавание, бросают здесь якоря и ждут попутного ветра. Иногда они вынуждены томиться неделями, особенно летом, в самый зной, или во время сильных осенних штормов. Пока суда стоят в ожидании ветра, люди ездят друг к другу в гости, пекут блины и угощаются ими.

— Это около «царских камней», — дополнил Калниетис, громко высморкав свой сизый нос.

— А что такое «царские камни»? — опять спросил мальчуган.

— Да это такие громадные гранитные глыбы, — пояснил Калниетис. — Их уложили в честь царя и его наследника, посетивших когда-то дамбу. Каждому поставлен свой камень — царю побольше, наследнику поменьше, и на них высечены их имена и даты. Когда-нибудь все сам увидишь.

Это были незабываемые вечера. Слушая рассказы моряков, Ингус чувствовал, что перед его глазами разворачивается необъятный, прекрасный мир. Когда-нибудь он все это увидит своими глазами, станет моряком, капитаном, как отец, и пойдет на «Дзинтарсе» на юг за красильным деревом. Возможно, и к нему на судно по якорной цепи тоже заползет удав. Он убьет его. На Канарских островах он купит красивых птичек, в море будет ловить летающих рыб и бить гарпуном китов. Он привезет из плавания матери шелковый платок, Эльзе — раковины, а братьям — настоящие английские шапки и изюм. На руках он сделает такую же татуировку, как у отца. Вот это жизнь!

От безделья человек ищет себе какое-нибудь занятие, пусть даже бесполезное, но заполняющее пустоту в его жизни. В прошлый приезд домой Зитар два месяца полировал и покрывал лаком новые сани. Зато они блестели так, что приятно было посмотреть: других подобных саней не было во всей волости. На этот раз он, к великой радости ребят, решил водрузить у дома флаг-мачту, да не какой-нибудь шест, на который поднимали по праздникам флаг, а самую настоящую мачту, как на судне, — с вантами, реями и флюгером на верхушке. Для этой цели выбрали подходящую стройную сосну. Сам капитан две недели трудился с топором и скобелем в руках, пока дерево не стало круглым и гладким. Мальчики на это время забыли о шалостях и играх. Весь день, как самые добросовестные ассистенты, они не отходили от отца; стараясь помочь ему, чем только могли: подносили клинья, убирали щепки и стружку, подавали нужный инструмент, утирая варежками мокрые носы. Если случалось, что отец, прервав на день работу, отправлялся в корчму Силакрогс, мальчики ходили грустными и от скуки дрались между собой:

Устанавливали мачту вскоре после рождества. Это было торжественное событие. Все местные моряки собрались к Зитарам с самого утра, словно свинью колоть: После длинного и всестороннего обсуждения выбрали место, где должен взвиться штандарт капитана Зитара, выкопали яму и объединенными усилиями подняли мачту. Прошло несколько часов, прежде чем удалось установить ее прямо и натянуть ванты. Чтобы добраться до рей, сделали деревянные перехваты-втулки. Самый молодой из моряков, Микелис Галдынь — бойкий парень, ходивший прошлым летом матросом в плавание с Зиемелисом, — взобрался наверх и вытянулся на рее, совсем как вахтенный на салинге марса. Он продел в блок флаглинь и прикрепил к верхушке мачты флюгер в форме трехмачтового парусника. Это была весьма тонкая и ответственная работа, и производить ее можно было лишь с компасом в руке: флюгер не должен ошибаться — северу следовало находиться на севере, и остальным странам света там, где им полагалось быть по старинным астрономическим законам.

— Ветер норд-норд-вест! — крикнул Микелис Галдынь с реи.

Стоявшим внизу казалось, что он определяет не совсем точно.

— Ветер дует на деление ниже, — решил Калниетис. — Норд-вест у норда.

Зитар утверждал, что действительное направление ветра — это норд у веста, чуть ли не настоящий норд-вест — прямым курсом на Силакрогс. С этим практическим намеком все согласились.

Теперь мачта, к радости мальчиков, украшала двор Зитаров, принеся немало забот и беспокойства Альвине и старой капитанше: не успели моряки дойти до большака, как Ингус уже стоял на рее, а Карл заносил ногу на шестую ступеньку лестницы. Даже маленький Янка, забравшись на ящик, тянулся куда-то ввысь. Эрнест помчался к матери.

— Мама, мам, Ингус влез на мачту! И Янка тоже собирается.

Альвина, бросив рукоделье, выбежала во двор. Она чуть не упала в обморок, увидев Ингуса на рее.

— Сию же минуту слезай вниз! Устроили тут виселицу, чтобы мальчишки свернули себе шею! Спустись только, спустись, ты у меня получишь!

Ингус рассудил, что на рее он в большей безопасности, поэтому остался там выждать, пока матери надоест стоять внизу и она уйдет. Только после ее заверений, что она не накажет его розгами, он с кошачьей ловкостью спустился на землю.

— Я этого так не оставлю, — грозила Альвина. — Лестницу надо спилить, иначе здесь придется все время стоять с палкой.

Лестницу все же не спилили, и стройная мачта долгие годы возвышалась во дворе Зитаров. Случалось иногда, что на рею забирался кто-нибудь из мальчишек и мать бранилась, а Анна-Катрина плакала от страха, но этим все и кончалось.

В январе выпал обильный снег. К утру обычно дороги заносило, и детям трудно было добираться до школы. Криш запрягал лошадь, и Альвина отвозила детей.

Школа находилась за три версты, но плохая дорога, сугробы и темнота затрудняли езду, и Альвина, как правило, возвращалась не раньше чем часа через два. Торопиться было некуда, для домашних работ оставалась вторая лошадь, и продолжительное отсутствие хозяйки не должно было никого удивлять. Но дорога в школу шла лесом, мимо Силземниеков. Капитан Зитар это знал. Остались у него в памяти и отпечатки чьих-то ног на земле под окном спальни.

Как-то утром, когда Альвина собралась везти детей, капитан заметил:

— Надо бы мне самому ехать, а то все тебе, Альвина, приходится хлопотать. А я сижу без дела.

— Ничего, мне все равно надо в лавку заехать, кое-что купить.

И Андрей больше не настаивал. Когда сани скрылись в утренней мгле, он надел полушубок, взял охотничье ружье и отправился в лес: в березнячке на болоте иногда водились тетерева. В длинных фетровых валенках, подняв воротник полушубка, Зитар брел по занесенной снегом дороге и за рекой свернул к болоту. Вскоре в подернутых дымкой предутренних сумерках показался дом лесника Силземниека. Сделав крюк, Зитар вошел в березовую рощу. Он не замечал нахохлившихся на верхушках деревьев тетеревов и, казалось, не слышал их приглушенного бормотанья. На расстоянии выстрела прямо на него выскочил ошалелый заяц, но капитан и ему позволил уйти. На другом краю рощи он остановился и закурил трубку. Здесь, за порослью молодых елок, пролегала дорога. Примерно четверть часа спустя мимо того места, где стоял Зитар, прошел молодой парень с ружьем через плечо. Но и ему, по всей видимости, было не до охоты. Он сосредоточенно и торопливо шел накатанным санным путем по направлению к школе. Капитан Зитар, положив ружье на колени, уселся на пень. Хорошая двустволочка: в одном из стволов дробь, в другом пуля, на случай если встретится зверь покрупнее, — в этих лесах можно всего ожидать.