Новая Зона. Контур боли - Евгений Прошкин

— Эй… — Пересохшее горло исторгло неразборчивый хрип, и Гарин прокашлялся. — Здесь кто-нибудь есть?

На этот раз он заметил движение. Штора шевельнулась, вспухла на миг, как будто кто-то с той стороны ударил по ней кулаком, и медленно вернулась на место. Иногда так тренируются боксеры, не к месту вспомнил Олег. Наносят удары по шторе или любой другой висящей ткани. Это один из вариантов «боя с тенью».

— Эй! — повторил Гарин и сел на диване. — Кто здесь?

Вместо ответа он снова услышал такой же стук, но, черт побери, лучше бы это был привычный щелчок затвора.

— Выходи, а то пристрелю! — пригрозил Олег и раскрыл лезвие ножа.

Штора, то ли светло-зеленая, то ли желтая, расшитая то ли птицами, то ли цветами — в утреннем полумраке не разглядеть, — вспухла снова, сразу в двух местах, между которыми было никак не меньше двух метров. Можно было предположить, что у невидимого боксера настолько длинные руки, но Гарину слабо верилось в эту гипотезу. На этот раз стук получился двойной. Два удара по шторе, два упавших карандаша. Вроде бы логично, но Олегу совсем не нравилась эта логика.

Штора вспухла снова, но на сей раз карандаш не упал. Неровность, напоминающая отпечаток кулака, возникла на высоте человеческого роста и медленно проскользила до самого пола. Потом она разгладилась, а штора качнулась, причем сразу в две стороны: левая половина — навстречу Гарину, а правая — от него. Сердце грохотало уже не в груди, а, кажется, внутри черепа, когда Олег разглядел на цветастой ткани разрез, которого там не было еще минуту назад.

«Надо бежать, — подумал он. — Бежать, пока я еще в своем уме».

Следующее шевеление шторы поставило крест на версии с боксером. Если только он не был трехруким. Два карандаша ударились о пол, но третья припухлость медленно поползла вверх. Глухо звякнули металлические кольца, которыми штора крепилась к карнизу, и Гарин наконец увидел своего врага. Увидел, но не узнал. На верхнем краю шторы сидело что-то темное размером с кулак и шевелило то ли лапами, то ли усами, то ли жвалами. Какое-то насекомое.

Олег до сих пор не мог понять, павлины или орхидеи вышиты на шторе, но неизвестную тварь он почему-то видел отчетливо. Должно быть, страх не только увеличивает глаза, как учит пословица, но и обостряет зрение. Тварь перевалилась через край шторы и головой вниз заскользила к полу. И штора выгибалась по обе стороны от того места, где проехало странное существо. Олег видел в каком-то фильме, как пират спускался с мачты, воткнув в парус нож и держась за него обеими руками. Насекомое действовало похожим образом, только вместо ножа оно использовало собственные жвала. В таком положении Гарину хорошо была видна спина существа, темно-коричневая, поделенная полосами на сегменты.

«Таракан, — отстраненно подумал он. — Только не наш, совковый, а… Как же его…»

Оказавшись на полу, таракан остановился, словно в задумчивости, водя усами из стороны в сторону. А растерзанная штора позади него вспухала и опадала уже непрерывно. Карандаши сыпались на паркет целыми пачками.

— Мадагаскарский, — вспомнил Олег.

Как будто услышав свое видовое название, насекомое замерло, направив один ус в потолок, а второй вправо, затем не спеша двинулось в сторону дивана. Гарин переложил бесполезный нож из одной потной ладони в другую и проверил, слушаются ли его ноги. Ноги слушались, и это было хорошо, потому что из-под шторы, разрезанной уже в десятке мест, выползал целый поток шевелящихся усов и поделенных на сегменты хитиновых спин. Олег сомневался, что его кожа окажется прочнее портьерной ткани, и совершенно не собирался участвовать в сравнительном эксперименте.

Кусок шторы с правой стороны оторвался окончательно, и Гарин смог разглядеть, каким образом тараканы попадают в квартиру. Слава Богу, не через раскрытую форточку, как он боялся, а через дыру в потолке, по центру которой торчала труба центрального отопления. Возможно, эту дыру прогрызли в бетоне сами тараканы, но всеядные насекомые были все-таки менее опасными противниками, чем летающие всеядные насекомые. От них по крайней мере можно убежать.

Когда ведущий таракан остановился, чтобы ощупать усиками валявшийся рядом с диваном полосатый детский носок, Олег побежал. Грохот его ботинок заглушил цокот сотен лап по паркету. Уже через пять секунд Гарин был в прихожей. Входная дверь была заперта — спасибо условным рефлексам. Олег попробовал повернуть ручку замка по часовой стрелке, однако ручка не поддалась. Тогда он крутанул ее в другую сторону — раз, другой и третий, до упора — и снова подергал дверь. Та не шелохнулась. Зато двустворчатая дверь гостиной, которую Гарин, убегая, захлопнул за собой, скрипнув, приоткрылась, и в коридор посыпались тараканы. Посыпались в буквальном смысле, с уже знакомым звуком падающих карандашей. Похоже, для того, чтобы выбраться из комнаты, им пришлось карабкаться друг другу на спины.

Олег пнул входную дверь носком ботинка и простонал — от досады, а не от боли:

— Что за хрень!

На полу в коридоре было постелено ковровое покрытие, а не паркет, поэтому перестука тараканьих лап он не слышал. Гарин изо всех сил подергал дверь — так порой трясут, взяв за грудки, человека, который отказывается понимать элементарные вещи, — и бросил опасливый взгляд на тараканов. Они приближались беспорядочной коричневой массой. Вместо того чтобы свернуть на кухню, откуда доносился запах гнилой картошки, или в ванную, где на дне туалетного бачка могло остаться немного воды, гигантские насекомые целенаправленно ползли к Олегу. Кто бы сомневался!

«Хорошо, что второй этаж, — подумал Гарин. — В случае чего можно сигануть из окна».

В следующее мгновение произошло сразу два события. Во-первых, Олег увидел защелку на двери. И вспомнил, как запирал ее, войдя в квартиру. Защелку, а не замок. Во-вторых, он почувствовал, как по правой штанине его брюк взбираются цепкие лапки.

— Чтоб тебя!

Гарин дернул ногой — колючие лапки, добравшиеся уже до колена, никуда не делись, зато под подошвой ботинка что-то противно хрустнуло, затем чавкнуло, и возникло ощущение, что нога угодила в дерьмо. Олег машинально шаркнул ботинком по ковровому покрытию, чтобы обтереть подошву, но вместо этого снова услышал мерзкий хруст. В прихожей буквально некуда было поставить ногу, не раздавив при этом чей-нибудь хитиновый панцирь.

«Только бы не поскользнуться! — мелькнула паническая мысль. — Иначе встать уже не получится».

Гарин дернул задвижку и рванул на себя дверь. Снова безрезультатно. Естественно, ведь он сам запер ее, когда думал, что отпирает, причем на три оборота! Олег крутанул ручку замка — один раз, другой… и почувствовал резкую боль в области правого бедра. Здоровенный таракан сидел, вцепившись в штанину всеми шестью лапами, и в том месте, где его голова соприкасалась с тканью, медленно разрасталось темное пятно. Гарин вскрикнул. Прикоснуться к отвратительной твари он не мог, даже несмотря на боль, но в левой руке у него по-прежнему был нож. Неуклюже извернувшись, Олег попытался лезвием ножа стряхнуть таракана со штанины, но тот держался слишком крепко. Гарин почувствовал, как еще пара насекомых забирается на его левую ногу, и в отчаянии воткнул нож в сегментированную коричневую спину. При этом кончиком лезвия он еще в одном месте проколол собственное бедро, но не сильно. Зато таракан наконец оторвался от штанины. Олег посмотрел, как насаженное на лезвие насекомое изгибается и сучит лапками, и брезгливо разжал пальцы, сжимающие рукоятку. Нож упал на пол и исчез в коричневом потоке. Уже не обращая внимания на ползущих по его ногам насекомых, Гарин в третий раз повернул ручку замка, распахнул дверь и, оказавшись на лестничной площадке, захлопнул ее за собой. Вслед за ним из квартиры успели выползти четыре насекомых. Олег передавил их подошвами и на последнем едва не поскользнулся. Еще два таракана висели на его левой штанине. Этих Гарин стряхнул с себя, потершись ногой о перила, после чего одного раздавил, а другого пинком столкнул в щель между лестничными пролетами.

Почувствовав слабость в коленях, Олег прислонился к стене. Он был жив. По большому счету, только это имело значение. Голод, жажда и то, что Гарин остался совсем без оружия, было менее важно. Хотя поесть, конечно, нужно как можно скорее. И еще — осмотреть место укуса, которое ныло, как больной зуб, и хоть как-то его обработать. Но обработать было нечем, а на осмотр не было времени. Гарин ни минуты не собирался оставаться в опасном подъезде. Кто знает, за какое время насекомые прогрызут дыру в стене рядом со стальной дверью.

Продуктовый магазин Олег нашел в соседнем дворе, на первом этаже жилого дома. Металлические жалюзи над входом были опущены наполовину, стеклянная дверь за ними — разбита, и Гарин без труда протиснулся в помещение на четвереньках. Внутри магазина пахло заплесневелым сыром и гнилым мясом. Мимо витрины-холодильника Олег проскочил, отвернувшись и зажав пальцами нос. На полках в соседнем зале почти не осталось продуктов и совсем не было алкоголя. В конце концов Гарину удалось отыскать пакет молока и пачку галет. «Долгоиграющее» молоко оказалось вполне съедобным. Половину пакета Олег выпил тут же, в несколько глотков. Затем он сел на пол, раскурочил картонную упаковку и стал есть галеты, размачивая их в молоке. Для пущего удобства он вытянул ноги, задел что-то носком ботинка и, когда это что-то покатилось с характерным звуком, заглянул под нижнюю полку.