Непорочность - Кира Фэй

   - Я существую на самом деле в твоей голове, - снова улыбнулась я и сон закончился. Я по-прежнему лежала на кровати подопечного, он лежал рядом с закрытыми глазами, но чувствовала, что он больше не спит. Снова его мысли неслись бешеным потоком и были они лишь обо мне. Что ж, явно не стоило заглядывать к нему в сон. Но мне показалось, что это пошло ему на пользу, ведь он так бы и боялся одиночества в новом доме.

   Снаружи было темно. Взглянув на будильник, я поняла, что ещё нет и семи утра.

   - Кайла, - прошептали вслух губы Томми, и я нервно вздрогнула. - Какой замечательный сон...- на его губах появилась глупая улыбка, и он перевернулся на бок, таким образом, оказываясь со мной лицом к лицу. В темноте я рассматривала его лицо, которое теперь не было напряжено. Тусклый свет просачивался через окно, был уже поздний март, но в этом городе ещё лежало немного снега.

   А мой подопечный так повзрослел. Казалось, до этого момента я не замечала. Нет, конечно, за шесть лет он подрос, стал очень симпатичным добрым парнем. Но я не видела этого так, как сейчас. Что таить, я всегда любила этого парня странной любовью. Как однажды мне сказал Фрост, так любят брата или сестру, ну, или кошку и собаку. Мне постоянно хотелось заботиться о Томми, хотелось, чтобы ему было хорошо. Это не изменилось, изменились лишь мои желания...Мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы он видел меня, знал, что я существую, чтобы он смотрел на меня, а не насквозь.

   Хорошенько стукнув себя по лбу, я перекатилась с кровати и плюхнулась на пол. И чего на меня нашло? Дура! Доигралась...Раньше мне нравилась моя особая связь с этим парнем, она помогала в работе, ведь мой голос звучал очень реально, а значит и смысл доходил больше. Но теперь я понимала, что давно переступила грань, ещё тогда, во сне. В обязанности непорочности входило лишь быть голосом совести над ухом человека, объяснять, что такое хорошо и что такое плохо. Помогать делать выбор в сторону добра, в сторону блага всех. Я же на протяжении шести лет оберегала Томми от всех бед, утешала, когда он болел или ссорился с кем-то, помогала собраться с духом перед важным матчем. Я не просто хранила его непорочность, я стала подобием ангела-харанителя, который как раз и был в отпуске шесть лет. Я позволила слишком много, слишком часто контактировала с ним...

   - Идиотка, - пролепетала я еле слышно. Томми заворочался на кровати, его мысли говорили о том, что он думает о переезде, о старых друзьях. Правда особых мыслей о Келли не было, что было хорошо, будет меньше страдать...Ну, вот снова! Снова я пекусь о его душевном состоянии, хотя надо следить лишь за тем, чтобы он не совершал противозаконных действий и т.п.

   Так, до десяти утра, пока Том не встал с постели, я лежала, развалившись на полу его комнаты, и упрекала себя, обещая, что с этого дня всё будет иначе. Стоит отдать мне должное, я продержалась целых два часа в абсолютной тишине, не комментируя мыслей парня. Ну а потом, когда он стал раздумывать над тем, чем бы заняться на новом месте жительства, я не выдержала. Потому что ему, видите ли, пришла мысль записаться на борьбу.

   - Только через мой труп! - процедила я сквозь зубы, стараясь, чтобы он не услышал. Но его уши, казалось, были настроены на мою волну, поэтому мне тут же последовал мысленный ответ:

   "Если ты моё воображение, то я встаю перед сложным выбором. Мне хочется заняться борьбой, но для этого придётся умереть. Не сходится!" - он глупо улыбался своим, как ему казалось, сумасшедшим мыслям, а мне вот было не до смеха. Конечно, я как порядочная непорочность должна вести себя крайне спокойно и размеренно, но я не могла. И как я протяну эти несколько месяцев? День рождения Томаса Родфарда было 24 июня.

   Во избежание новых инцидентов, я поплелась на кухню и стала следить за тем, как Уитни готовит любимое печенье Тома. Мне одновременно хотелось растерзать этого мальчишку и пожалеть. Ведь ему было очень тяжело после вот таких разговоров со мной. Его мучил вопрос о том, существую ли я на самом деле или он действительно сходит с ума? Томми особо никогда не верил во всяких там приведений и так далее, но я знала, что он думал о том странном чувстве, которое преследует его с 12 лет, словно кто-то всегда следит за ним, кто-то всегда на его стороне и защищает его. Это было так. Но я не могла сказать ему этого. Кто знает, может он не так уж и хорошо слышит мой голос и смысл доходит до его разума с искажением?

   - Томми, милый, с чем ты хочешь печенье? - прокричала Уитни, думая над тем, что бы такое сунуть в вязкое тесто, для которого уже были расставлены формочки.

   - С грецкими орехами, как всегда, - прокричал голос из гостиной и тихо пробормотал мой собственный голос. Я знала этого парня как облупленного.

   Уитни принялась замешивать печенье, и я вдруг задумалась о том, какой была её непорочность. Скорее всего, она бездельничала все шесть лет, потому что эта женщина казалась мне очень порядочной. Хотя, в более юном возрасте она могла быть участницей какого-нибудь альтернативного движения или что-то вроде того. Интересно, быть может, её непорочность сейчас живёт на другом конце света в человеческом обличии и жует такие вот печенья?

   Я не ем, даже в туалет мне не надо. Без этих потребностей, наверное, скучно, вообще я не помню, как испытывала их сама, сужу лишь по тому, что вижу вокруг. Я точно когда-то была человеком. Только кто знает когда? Быть может, как раз в то время, когда мисс Родфард была участником альтернативного движения или во времена рыцарей, а может пещерных людей? Кто знает, как рассказывал Фрост, мы могли "висеть" несколько столетий, прежде чем нас распределили в этот отдел. Насколько я понимала, память от нулевого до второго уровня не сохранялась. Что же будет дальше...

   За долгое время я уже привыкла сидеть без дела, поэтому и не заметила, как быстро пролетело время, и Томми отправился в тренажёрный зал, как всегда бывало в субботу. Мы прибыли туда на автобусе. По дороге я успела познакомиться с парочкой непорочностей, которые, правда, выглядели неважно. В самом зале было не так много особей младше 18 лет, да и у тех непорочности были либо как сонные мухи, либо вообще не было. Поэтому я сидела перед Томом и тупо смотрела в его глаза, когда он поднимал тяжеленные гантели.

   Уитни за поеданием печения объявила Тому, что в пятницу они отправляются на новое место жительство. Дом там обставлен вещами первой необходимости, но Уитни сказала, что попытается взять как можно больше вещей с собой. Вот и правильно. Документы из школы Тома и Веруки передадут в новую школу, так что проблем с обучением не возникнет.

   Дорога от этого города до нового длилась шесть с половиной часов, поэтому нам с Джорджианой придётся туго. Люди не заметят нашего присутствия в автомобиле, но нам нужно будет как-то устроиться внутри. Что ж, подумаем над этим когда Джорджи вернётся, но я больше склонялась к мысли, что эти часы лучше провести в штабе, чтобы не ютиться в тесной машине.