Молчаливые герои - Анна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдруг они поссорились с одной из своих подруг. Она все чаще ствла появляться с другой девочкой, которую мои дочки не любили. Эта нелюбовь перешла постепенно и на подругу моих детей. Они говорили друг другу обидные слова в подьезде и на улице. Иногда показывалииз окна на свою бывшую подружку говоря при этом, смотрите снова она идет к Оле. И отворачивались.
Мне было обидно, я с таким трудом добывала еду на троих или четверых девочек несколько предыдущих лет. Теперь все мои усилия потрачены словно зря. Нет более той дружбы, которою я восхищалась и надеялась что девочки сохранят ее надолго, возможно на всю жизнь.
Скоро их отношения ухудшились настолько сильно что пришлось вмешаться мне. Слишком много злых слов произносилось между ними, уже иногда слышались и угрозы. Конфликт детей разрастался как снежный ком катящийся с горы. В один из летних выходных девочки начали так кричать в подъезде что пришлось и мне выйти. Они затихли увидев меня.
– что у вас происходит?
Они смущенно молчали и не смотрели на меня.
– почему вы ругаетесь?
Дети по прежнему не отвечали
– Кто у кого что отнял?
Они все еще молчали глядя в пол.
Они боялись меня, их страх ощущался почти материально.
– Если вы не хотите дружить или общаться просто оставьте друг друга в покое.
– Вы хотите дружить? Я смотрела на своих детей.
Нет потупилась моя старшая дочь а младшая отвела глаза в сторону.
– А вы?
Пристально смотрела я на бывших подруг дочерей. Бывшая близкая подруга тоже отвела глаза в сторону.
И вдруг другая девочка. Та, изза которой мои дети поссорились со своей давней подругой вдруг сказала.
– А я хочу дружить. Хватит ненавидеть друг друга и пытаться делать друг другу гадости.
Я была поражена. Та которая послужила причиной разлада моих дочерей с давней подругой. Та которая чаще всего награждала моих детей нелестными словами хотела мира, более того, дружбы.
– А вы что?
Повернулась я к своим детям.
В их глазах я читала уважение.
– Да
Ответили они, неожиданно тихо.
– Да
Ответила я.
С этих пор я вновь стала мамой трех, иногда четырех девочек.
Я выходила на работу, контролером качества на стройке. Я безумно уставала. Контролер качества на стройке считается мужской профессией. На меня смотрела с недоверием, пытались унизить. Я закаленная дет домом знала как поставить таких желающих на место. Но это забирало мои душевные силы.
Приходя домой я чувствовала раздражение и усталость.
Иногда, видя неумение моих дочерей на кухне я строго отчитывала их. Они бледнели и уходили в свою комнату молча.
Позже, отдохнув, я стучалась в их комнаты и извинялась. Не проблема извиниться перед своим ребенком, это не признак слабости. Это подтверждение уважения к личности ребенка и показ уважения к его чувствам.
Дети мои всегда меня понимали и никогда не держали на меня обиды.
Я радовалась, очень радовалась глядя как они растут. Подростками они были разумными и понимающими. Я счастливая мать.
Эмиграция
Не то что слова но даже и голоса другие. Голоса, лица, выражение глаз. Потребности, уклад жизни, привычки, понятия, ценности. Все иначе чем я привык видеть. Мы становимся чертовски похожими друг на друга в старости. Когда имеет значение только счастливы ли мы сегодня, а амбиции, планы, энергия, карьера да и само понятие далекого будущего уже не имеют значения.
Иная жизнь хороша когда мы молоды и полны сил. В этой другой жизни мы можем работать, мы можем быть успешны. Но нам трудно отдыхать в этой иной жизни.
Та новая жизнь, новый народ кажется выталкивает нас в строго профессиональную сферу. А любовь, преданность, потребность в общении принадлежат соотечественникам. Мы просто что то новое, мы интересное явление, которое быстро привлекает внимание, но которое столь же быстро забывают. Как только мы перестаем быть чем то новым. Мы должны отдать много любви и терпения той новой жизни чтобы нас приняли как достойного ответной любви. Надо отдать много любви не получив ее. Наше детство, отрочество, юность, любовь полученная в молодые годы остается на родине. С нами уезжают наш профессионализм. Голова с нами а сердце часто на родине.
В молодой нашей бедности это легко переноситься. Трудно чувствовать тоску по родине когда ты еще полон надежд и сил, когда при встрече с друзьями вспыхивают раскаты беспричинного смеха.
Позже, растеряв этот смех, растратив силы, мы хотим не только отдавать нашу радость. Мы хотим и получать ее. Но увы, с эмигрантами ею делятся редко. Искренние эмоции дорогой в наше время товар. Ими делятся скупо, только со своими. Для нас радость, теплые чувства, желание общения с холодными людьми должно стать дисциплиной. Второй работой. Прежде чем холодные, смотрящие с подозрением или равнодушием глаза посмотрят на нас с теплотой.
Кто то выдерживает. Тот в ком заложено изначально много любви и радости. Кто то не выдерживает и ломается. Такие возвращаются домой.
Я не могу вернутся. Страны из которой я уехал больше нет.
Для меня теперь только один путь. Стать своим там где я живу. Улыбаться, радоваться с плачущим сердцем. Помоги мне Господь найти родную душу.
Лаура
Было видно что ей плохо. У нее были очень грустные глаза. Красные пятна на щеках говорили о ночных слезах. Она пыталась улыбаться, я это видела. Но глубоко внутри ей было плохо, очень плохо. Я это видела.
Она была мне симпатична. Красивая брюнетка, хорошо образованная. Но такая несчастная и какая то заброшенная что красота ее не вызывала зависти. Напротив, ее хотелось пожалеть. Побыть с ней. Рассказать ей про себя.
В ее компании я чувствовала себя спокойно и свободно. Я могла часами болтать о себе. Ее это отвлекало от черных мыслей, но стоило мне только замолчать как в ее глазах снова появлялась тоска.
В ее семье, очень благополучной на людях в более тесном кругу мужчины откровенно задирали нос и изводили руганью или едкими замечаниями женщин или детей.
Ругали постоянно, делали все чтобы понизить самооценку женщин, возвышая при этом собственное значение.
И ее не минула эта участь. Но в отличии от других женщин этой семьи она снимала стресс серьезно занимаясь спортом и совершая длинные прогулки в горах.
С немалыми усилиями привлекала она к этому и своего мужа. У него постоянно менялось настроение и в каждом своем состоянии он не признавал никаких границ.
В плохом настроении лицо его краснело, он кричал во все горло обидные слова, а иногда угрожал ножом или каким либо предметом оказавшимся под рукой. В хорошем настроении глаза его лучились, он счастливо
