Любимые враги - Виктор Гламазин

— Значит, он был важен для всех без исключения.

— Несомненно. Но чем именно важен?

— Чем же?

— Проведя виртуальное возрождении кобонкской цивилизации, наши археологи узрели на экранах нечто, сбившее их с толку и послужившее источником совершенно дичайших гипотез.

— Надеюсь, ты им так не говорил?

— Как?

— Про то, что у них гипотезы «дичайшие»?

«Зря ты так глубоко копаешь, Сеня, — сказал мне взглядом комбат. — Свихнешься же, дурачок, от своих изысканий».

В ответ я послал взгляд, в который постарался вложить противоположную мысль: «Ни фига не сфихнусь, будь в том уверен, Колобочек».

— Так я, может, и не говорил, — соврал я. — Однако… это… вроде того.

— К-км, — Колобок недовольно кашлянул.

Комбату нравился прежний я — туповатый и простодушный. Нынешний я — энергичный, вдохновленный какими-то дурацкими научными идеями, эрудированный — не нравился Комбату. Совсем не нравился. Более того — даже пугал.

— Компьютерная модель показала, — продолжил я, — что цивилизация на Кобо не имеет аналогов не только в человеческой истории, но и в истории всех доселе открытых нами разумных рас, включая нашу собственную. Если использовать в качестве аналогии земной истории, то все эпохи кобонковской цивилизации — это какая-то невообразимая смесь культуры средневекового гарнизона с техническими достижениями Европы периода Поздней индустриализации и социальным развитием общества на уровне индейских кланов Северной Америки в момент высадки там англичан и французов.

— Гм, — Колобок бросил на меня угрюмый взгляд, в котором было не трудно прочитать: «Ох, и наломаешь же ты, Сеня, дров. Как пить дать наломаешь… А кто будет отвечать? С него, придурка, спрос небольшой. И за все потом мне, несчастному, придется отдуваться».

— Технологическое развитие кобонков кое в чем даже не уступает нашему, — вдохновенно вещал я. — Особенно они преуспели в транспортных технологиях. Видимо, скорость передвижения грузопотоков имела для кобонков первостепенное значение. Они использовали природный планетарный электромагнетизм, наделили всю транспортную инфраструктуру интеллектом и получилась уникальная, требующая минимальных трат энергии структура надземных и подземных магистралей. На Кобо еще со времен девятого культурного слоя исчезли лежащие на грунте дорожные полотна. Вместо них появились…

— А зачем же тогда им нужен был Шролл? — перебил Поленова комбат, которому было абсолютно все равно, как именно передвигались по своей планете кобонки. — Спецы уверены — это либо их божок, либо робот-защитник.

— Бред сивой кобылы! — я в сердцах плюнул на ближайшее к нему страшилище, барахтающееся в воде.

Колобок неодобрительно покачал головой, осуждая такое пренебрежительное отношение к своим любимцам, и спросил:

— Надеюсь, Сеня, и этого ты нашим «гробокопателям» не говорил?

— Я начал свои исследования, товарищ капитан, в отличие от этих педантов — с самого главного. И совершил величайшее из открытий.

— Серьезно?

— Я даже какашки на полном серьезе в удобрения перевожу.

— Ты крут, Сеня.

— И это мне вредит по службе. Генералитет видит во мне нешуточного конкурента.

— По службе тебе вредит отсутствие высшего военного образования. Окончил бы училище — и вперед за маршальским жезлом.

— Я до мозга костей — технарь-романтик. Мне, товарищ капитан, маршальство ни к чему. Я лучше с оборудованием лишние сутки повожусь, чем на параде орденами трясти стану.

— Тогда не скули.

— Кому же еще мне плакаться в жилетку, как не доброму отцу-командиру?

Колобок озадаченно задвигал нижней челюстью и напрягся. До сей поры никто не называл его «добрым отцом-командиром». Обычно все было наоборот.

— Гм… Так с чего же ты там все начал? — спросил почуявший недоброе Колобок, чтобы хоть что-то сказать.

— С изучения сути.

— Это правильно, — одобрил майор такой подход к делу.

— Суть всех шестнадцати отрытых нами на Кобо культур — ярый милитаризм.

— Верно. Мы с майором Додкиным поехали намедни на одну из гор, чтобы поохотится. И чуть было там на минное поле не напоролись. Хорошо, что анализатор на джипе беду почуял. Иначе бы, прапор, пришлось бы тебе служить под другим комбатом.

— Не пришлось бы.

— ?!

— Я бы тогда умер бы, безутешно стеная и вопя длинные некрологи, на вашей могиле. Или бы — с горя утопился бы в фекальных массах.

Колобок с удовольствием представил себе меня, тонущего в фекалиях, заулыбался и предположил:

— Да может, через столько времени у мин уже ничего бы не сработало.

— Мины кобонки делали очень качественно. Не исключено, что и через тысячи лет они бы рванули и разнесли бы Ваше бренное тело, товарищ капитан, на тысячи кусочков.

— Гм… Гм… — нарисованная мной картина очень не понравилась собеседнику. — Я и говорю: аборигены эти совсем свихнулись от своих войнушек.

— Так вот, товарищ капитан, именно военную технику, оружие, устройство армий и фортификационные сооружения я и взял в качестве отправного пункта своих исследований, посчитав данное явление базовым в становлении цивилизаций кобонков.

— Очень и очень логично, — одобрил такой подход Колобок, как и все служаки уверенный, что все Мироздание держится на плечах военных.

— Их войны я решил изучать не как философ, а как технарь. И начал — с оружия.

— Правильно.

— К сожалению, старое оружие у кобонков шло не в музеи, а на переплавку. И четкое представление можно получить об оружии только пятнадцатой и шестнадцатой культур. Впрочем, были найдены еще и рисунки, и голограммы, и текстовые описания оружия прошлых культур. К сожалению, большинство из них засекретили.

— Гм, — а вот Колобок совершенно не сожалел об утраченных знаниях в отношении прежних четырнадцати культур и одобрял режим секретности.

— И знаете, товарищ капитан, что меня поразило больше всего в оружии кобонков?

— Не знаю, — ответил комбат, про себя наверняка добавив что-либо вроде: «Не знал. И знать не желаю».

— Культурных слоев — шестнадцать. Однако даже среди первых — нет древних крепостей! Сразу — города из бетона и форты с лазерными боевыми установками в амбразурах. Нет ни первобытнообщинных поселений. У кобопитеков есть, а у кобонков нет. Нет у них и первых городищ. Нет эпохи холодного оружия. У землян ушли тысячи лет, чтобы перейти от холодного оружия к огнестрельному. А тут: раз — и все. Такое ощущение, что кобонки не истинные кобианцы, а кобопитеки не предки их, а полностью уничтоженный ими разумный биологический аборигенный вид.

— Ну-у-у, ты, это… Ты, Сеня, того… Ведь имеется коррозия, землетрясения всякие бывают… — Колобок взял в руки очередную буханку.

Так и не услышав от меня ничего ужасного, он снова расслабился.

— Так ведь хотя бы черепки должны были остаться после всех коррозий и землетрясений, — не отступал я.

— Ну не везде. Вот, допустим… — капитан забыл продолжить фразу, поскольку за брошенный им в воду ломоть хлеба разразилась столь ожесточенная битва, что все внимание Колобка рефлекторно переключилось на нее.

— Что самое интересное, в кобонковских учебниках истории, которую имели право изучать только высшие офицеры, жрецы да старейшины — тоже нет никаких сведений о доиндустриальном обществе.

— Их язык все-таки удалось расшифровать?

— В целом — да. В главном — нет.

— А что главное?

— Главное: как переводится имя — Шролл.

— Как?

— Наши дипломированные мудрилы считают — Любимый Друг.

— А ты?

— Я думаю, это не Любимый Друг, а — Любимый Враг.

Внезапно в глубине вод произошло какое-то движение.

Огромная темная масса приблизилась к поверхности воды.

Майор и прапорщик из предосторожности сделали несколько шагов от канала.

Две головы псевдоящера появились из воды и устремили взор свой на стремительно улепетывающую от них группу псевдокрокодилов.

— Любимый Враг, говоришь? — Колобок зло посмотрел на распахнувшего огромные пасти псевдоящера, погрозил ему кулаком, затем повернулся ко мне и сказал. — Какой же придурок станет строить храм, чтобы поклонятся сидящему там врагу?

— Более того, не только строить убежище для врага, но создавать его самого, подключая весь свой научно-технический потенциал. Одной кустарной артелью построить такую убойную штуковину, угомонить которую могут только объединенные армии всех государств, невозможно.

— Сами создали?! Не-е, Сеня. Тут ты… того… перегнул палку…

— В электронных схемах каждого кобонковского вида оружия, каждой киберсистемы управления подразделениями боевых роботов, транспортом, приборами управления огнем, артбатареями, лазерными и реактивными установками, а также в каждом узле стратегической и оперативной связи: везде есть чипы, которые срабатывают на неких сигнал. После его получения вся военная техника кобонков начинает действовать только в одном направлении — против Саркофага. Почему?