Вперед в прошлое 2 (СИ) - Денис Ратманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Зато в сентябре как придем в школу, как всех нагнем! — замотивировал их я.
Гаечка перекатилась на спину и блаженно улыбнулась — наверное, представила, как возит мордой по полу Карасиху, которую сложно одолеть, потому что она дерется, как росомаха, и ездит в качалку в город.
Потом мы на единственном матрасе отрабатывали падения и освобождения из захватов — где-то полчаса. А после я предложил:
— Давайте сгоняем на море, охладимся? Только бегом?
— Фигня вопрос, — поддержал меня Рамиль. — Тут же рядом!
Меликов вскочил, остальные поднялись, как старики, кряхтя. Это он так прокачался, таская ящики с овощами? От рынка, оказывается, польза не только материальная.
— У меня купальника нет, — пожаловалась Наташка.
— Значит, в пролете, — развела руками Гаечка. — Я буду купаться в футболке. Ну че, погнали?
И мы погнали наперегонки, подначивая друг друга и улюлюкая. Солнце еще не село, зацепилось за край горы. Мы за пару минут прибежали к заливу, разделись и плюхнулись в море. Ну как плюхнулись: с разбегу не получилось, потому что на дне были скользкие валуны. Вошли по колено, а дальше — на живот и грести до глубины, где наконец можно нырнуть, раскрыть глаза и с наслаждением смотреть, как толщу воды пронзают солнечные лучи, скользят по вытянутым рукам, золотят кожу.
Вынырнуть, хлебнуть воздуха — и снова под воду, обжигающую разгоряченное тело. Ка-айф!
Какой же кайф, когда ты молод, беззаботен и вся жизнь впереди! Кто-то дернул за ногу. Я перевернулся под водой, вынырнул и плеснул ногами, обдавая Илью ворохом брызг. Он ответил тем же. К нам присоединились Димоны, и так мы плескались под осуждающими взглядами девчонок, пока не замерзли. Наперегонки погребли на берег, выползли, как тюлени, и закутались в полотенца.
— Че завтра? — спросил Илья.
— Я бы порыбачил, — ответил я. — А вечером можно повторить. — Надо качаться, а то мы — рахиты.
— Я завтра не встану, — пожаловалась Наташка, которая, повернувшись к нам спиной и обернувшись полотенцем, сняла мокрую футболку, надела спортивную кофту на голое тело, чиркнула молнией.
— Втянешься, — сказала Гаечка. — У меня вообще, вон, руки дрожат. Но круто ведь!
Я вспомнил про Юрку и проговорил:
— Когда шел домой, встретил Каюка, помните такого?
— Дебил, — скривилась Наташка.
— Ага, — поддержала ее Гаечка. — И что?
— Его из дома выгнали, и он пошел жить к нам в ДОТ. Это развалины возле нашего дома.
— Это наш ДОТ, пусть проваливает, — напряглась Наташка, а я продолжил:
— Он не к гопоте подался, а стал бомжевать. И вообще Юрка сказал, что завязывает с клеем и бухлом.
— И ты поверил? — В голосе Ильи проскользнули нотки осуждения.
Кажется, я допустил стратегическую ошибку. Это для меня Каюк — обделенный ребенок, которому нужно помочь, для всех остальных он — недавний враг, его надо заклевать, добить. Представляю, какой вой поднимется, когда я скажу Наташке и Боре, что он у нас гостит. Убедить их будет сложнее, чем родителя — уговорить пригреть бездомного котенка.
— Пусть в детдом идет, — прогудел Чабанов. — Там накормят.
— А если он и правда завязал и хочет стать нормальным? — спросил я, уже зная, что они ответят.
— Не верю, — отрезал Илья.
— И я, — сказал Минаев, который, обмотавшись полотенцем, все не мог втиснуться в штаны, липнущие к влажному телу.
Самой доброй оказалась Гаечка:
— Вот пусть сначала станет, а там посмотрим.
— Рамиль, а ты что думаешь? — спросил я у Меликова, уже понимая, что в подвал Юрку не пристроить.
Парень развел руками.
— Ну Каюк, ну выгнали, да. И что? Нам это зачем? Пусть на рынок идет и помогает, да, тачки катает. И заработает, и накормят.
— Поможешь его туда пристроить? А то ж ведь пропадет, как Вичка.
Меликов мотнул головой.
— Не. Вдруг он начнет воровать, да? И я буду крайний. Меня отец выпорет.
Ясно, тему пора закрывать, и я поднял вопрос, что нам делать завтра:.
— Я точно на ставриду с самого утра. Наташа, Илья? И вообще, кто с нами? Места на моле много, только снасти нужны.
— Хочу! — воскликнула Наташка. — И деньги — пополам?
— Как и в прошлый раз.
— Я тоже хочу, только удочки нет, — вздохнул Илья. — Куплю завтра и, может, присоединюсь.
— Я буду в подвале рисовать Робокопа, — сказал Борька. — Илья, ключ дашь?
— Мне надо родителям помогать, — с тоской произнес Рамиль. — Товар привезут, до самой ночи таскать.
У Димонов и Гаечки не оказалось снастей, так что на промысел пойду с сестрой, а в семь вечера мы снова условились встретиться здесь и потренироваться.
— А сегодня че? — спросил Рамиль. — Времени сколько?
— Около восьми, — предположил я.
— В «мафию», — блеснул глазами Димон Чабанов, и все его поддержали. — А в десять мне надо домой.
— И мне, — с сожалением сказал Минаев.
Навстречу нам из проулка вышел знакомый силуэт, в котором я сразу узнал Русю. Мой недруг напрягся, съежился, попятился назад, прячась за ствол шелковицы. Можно было бы его погонять, как он когда-то гонял меня, но я не стал, а остальные то ли его попросту не заметили, то ли тоже решили не связываться. Никогда не понимал радости от нагибания слабого.
Пока шли, я думал о том, зачем мне это. Зачем ходить в подвал, развлекать детей, когда можно с головой уйти в торговлю и что-то замутить. Вспоминал то, другое детство, когда ты совсем один, не к кому пойти, некуда бежать. Наш подвал — точка притяжения, где все свои и всегда поддержат. Наташка взялась за ум, Боря учится рисовать, развивает талант. Вполне возможно, что и Димоны вместо того, чтобы уйти после девятого в фазанку, глядя на нас, будут развиваться. Их жизни изменятся, побегут круги по реальности, меняя ее.
А Юрка — это вообще неучтенный фактор, по сути нежилец, которого не должно быть через пару лет. Каким будет его вклад в трансформацию будущего? Уж точно побольше, чем у остальных. Если он, конечно, не скатится обратно.
Эта точка притяжения создаст новый тренд: круто не бухать по подворотням, а быть продвинутым, и к нам потянутся, с нас будут брать пример, и кто знает, сколько ребят выберет другой путь.
Надо бы настолками обзавестись — мафия скоро всем надоест. Моя задача — заинтересовывать и озадачивать, и она не менее важна, чем заколачивание бабла.
Разошлись мы в начале десятого, пожали друг другу руки, и уже на полпути домой я остановился и сказал:
— Наташа, Борис, есть новость, которая вам не понравится.
Брат и сестра замерли, уставились на меня, я
