Черный скоморох - Сергей Шведов

– Разве вы встречались перед разлукой? – изумился Пигал.

– Камень принесла служанка. А почему он тебя так заинтересовал, достойнейший магистр?

Застигнутый врасплох сиринец только плечами пожал, сославшись на необычный цвет камня и непривычную форму. Судя по всему, Тимерийский не был сегодня расположен к откровенному разговору, и Пигал вынужден был оставить надежду выяснить у скрытного молодого человека хоть что-то, дающее возможность прикоснуться к столь заинтересовавшей магистра загадке.

Дальнейшее плавание протекало довольно скучно: магистр размышлял, князь по преимуществу спал или от скуки поругивал Летучего Зена и матросов. Которые, к слову сказать, свое дело знали, но пассажиру не перечили, а хитроумный шкипер и вовсе, по мнению Пигала, позорно пресмыкался перед ним. Ну а когда сиринец попенял Летучему Зену на раболепие, то услышал в ответ поразившую его до глубины души фразу:

– Кому же захочется превращаться в крысу.

На все попытки ученейшего магистра выяснить, с чего это арлиндцу пришла в голову столь глупая мысль, тот только отнекивался, а потом, понизив голос до едва различимого шепота, сказал:

– Черный камень из замка Крокет на руке что-нибудь да значит.

– Какой еще «замок Крокет»? – несказанно поразился сиринец.

– А тот самый, в котором триста лет тому назад свихнулся барон Силис Садерлендский. С тех пор там поселилась нечистая сила.

– А почему ты решил, что камень именно оттуда?

– Так говорят.– Летучий Зен вильнул глазами к горизонту и, несмотря на все усилия Пигала, так больше ничего и не сказал.

Странное суеверие арлиндского моряка в другой обстановке позабавило бы магистра, но сейчас ему было не до смеха. Похоже, всем и все было известно о черном камне, и только Пигал Сиринский пребывал в неведении.

На восьмой день утомительно скучного пути Пигал был разбужен громким криком вахтенного матроса:

– Паруса на горизонте.

Андрей Тимерийский птицей взлетел на палубу. Магистр поспешил за ним следом, проклиная возраст и короткие ноги, ограничивающие его прыть. Летучий Зен опасался пиратов, хотя в этих проклятых водах, вблизи Асейских островов, даже нимейские пираты появлялись крайне редко. К тому же корвет шел странным рыскающим курсом, словно его капитан никак не мог поймать ветер в паруса. Что, в общем-то, было неудивительно, ибо эти самые паруса оказались разодраны в клочья.

– «Великодушный»,– прочел надпись на борту корабля обладавший острым зрением князь Тимерийский.

Матросы испуганно переглянулись. Летучий Зен почесал затылок и тяжело вздохнул:

– Именно на этом корабле принцесса Елена Арлиндская отправилась в Мессонию.

– Надо бы его осмотреть,– небрежно заметил князь, с хрустом разгрызая столетний сухарь.

Ни Летучий Зен, ни его матросы не выразили желания поближе познакомиться с проклятым, по их убеждению, кораблем. Пришлось достойнейшему Пигалу тряхнуть стариной, тем более что его буквально распирало любопытство.

Если на корвете и был бой, то внезапный и скоротечный – никаких следов разрушения, если не считать порванных в лохмотья парусов, исследователи не обнаружили. Ни разложившихся трупов, ни обглоданных морскими птицами костей – команда словно испарилась с палубы корабля. Все жилые помещения тоже были пусты. Разве что портрет голубоглазой блондинки в одной из самых роскошных кают мог порадовать глаз молодого человека. Несколько долгих минут князь рассматривал портрет незнакомки.

– Шея слишком длинная,– сообщил он результат своих наблюдений магистру. Галантный сиринец стоял на том, что длинная шея – это ошибка художника, а не природы.

– Будем надеяться, что червонная дама в жизни лучше, чем на портрете,– согласился с ним князь.

Молодой человек ко всем прочим своим недостаткам был еще, оказывается, и картежником. Достойнейшему из мудрых не оставалось ничего другого, как только головой покачать.

От последней каюты Пигал не ждал никаких чудес, но ошибся. Еще до того как Андрей Тимерийский отдернул завесу, магистр почувствовал беспокойство, а потом просто остолбенел от удивления и страха. Нечто разложившееся и явно чуждое как Либии, так и Светлому кругу лежало сейчас перед ним, сжимая когтистой лапой энергетический меч.

– Кузнечик,– севшим от ненависти голосом сказал Андрей Тимерийский, и страшная гримаса исказила его лицо.

Пигал не рискнул задать ему вопрос сразу, а когда спросил, то получил маловразумительный и уклончивый ответ. И все-таки магистр был почти уверен, что князь узнал чужака. Вопрос был только в том, где он мог видеть подобное создание раньше? Но ответ напрашивался сам собой – на Альдеборане. Да, Андрею Тимерийскому тогда было около года, но не исключено, что потрясенное младенческое сознание сохранило воспоминание о тех событиях.

– Команда в трюме.– Тимерийский вылез на палубу мрачнее тучи.– Женщины среди них нет.

Пигал намеревался было сам спуститься туда, но его остановил запах и подступившая к горлу тошнота. Да и какой смысл копаться в трупах, когда и так все ясно. Елену Арлиндскую похитили, и искать ее нужно на Асейских островах, а еще точнее, на острове Дракона. Корвет, найденный в том самом месте, где он и должен был находиться, еще больше утвердил магистра в мысли, что избранный им маршрут поиска верен. Белая магия, которую отдельные неучи считают шарлатанством, еще раз доказала свою строгую научную основу.

– А почему остров Дракона? – удивился Андрей Тимерийский.

Достойнейший Пигал снисходительно пояснил молодому человеку, что, в отличие от некоторых скептически настроенных субъектов, он провел последнюю ночь в королевском замке, обремененный трудами праведными и небесполезными. А что касается острова, то на нем в свое время жил дракон Сюзи, поэтому он и носит такое название.

– Почему он все-таки покинул Либию? – задумчиво проговорил князь, легко прыгая с борта корвета на палубу шхуны.

– Кто «он»? – Свой вопрос Пигал задал после довольно продолжительной паузы, вызванной страхом перед высотой и сбитым дыханием после благополучного приземления в объятия Тимерийского и подоспевших матросов.

– Дракон Сюзи. С какой стати он вдруг решил сменить место жительства?

Вопрос был законный, хотя и не имеющий отношения к делу, которым они сейчас занимались.

– Сюзи уверял, что на Либии плохо с питанием, но, похоже, врал, как всегда, мерзавец.

Летучий Зен торопился, долгое пребывание у острова Дракона не входило, видимо, в его планы. Он даже не рискнул войти в очень удобную для стоянки судна бухту, а предпочел доставить пассажиров до берега на корабельной шлюпке. Князь Тимерийский взял с него клятву вернуться к острову через неделю и забрать путешественников.

– Думаешь, недели нам хватит? – усомнился Пигал.

– Не хватит, так подождет. И смотри у меня, крысиная морда!

Остров Дракона ничем на первый взгляд не подтверждал закрепившуюся за ним славу проклятого места, скорее уж наоборот: зеленые веселые лужайки радовали глаз, а вдали довольно бодро шумел лиственный лес.

– И что дальше? – спросил Андрей у загрустившего спутника.– По-моему, остров как остров, и к тому же безлюдный.

Они бродили по острову уже несколько дней, питаясь рыбой, которую князь Тимерийский голыми руками ловил в горной речушке, но ничего более интересного, чем птичьи гнезда, так и не обнаружили. По вечерам князь иронически хмыкал, поплевывая время от времени в костер, а достойнейший Пигал медитировал, пытаясь из последних сил спасти профессиональную репутацию. Ничего не получалось у мудрого сиринца, абсолютно ничего. Конечно, ему не хватало магических средств, которыми он так умело пользовался в своей лаборатории на родном Сирине, не было даже лейского порошка, опрометчиво оставленного в замке короля Птаха. Он ведь был уверен в успехе! Самый громкий стон раздался именно при упоминании острова Дракона. Допустим, достойнейший Пигал мог ошибиться, но рядом сидел король Птах, который тоже все слышал своими ушами.

Князь Тимерийский в тихом изумлении слушал объяснения магистра, а потом принялся хохотать как безумный. Пигал решил, что молодой человек тронулся умом. А чем еще можно было объяснить беспричинный идиотский смех? Однако Андрей если и сошел с ума, то ненадолго. Через несколько минут он успокоился, правда, объяснять причину своего странного смеха отказался, сославшись на нервное перенапряжение. Но, видимо, нервный припадок у князя на этом не закончился, потому что он вдруг поднял вверх руку и произнес свистящим шепотом:

– Слышишь?!

Честно говоря, достойнейший Пигал поначалу не услышал ничего и уже подумывал о том, где бы найти успокоительное для сбрендившего юного друга, но потом в какую-то минуту ему почудился то ли стон, то ли песня. Что-то безусловно доносилось откуда-то сбоку или сверху.

– Это стонут души людей, замученных драконом Сюзи.