На нас смотрят Звезды - Игорь Крымов

– Простите, – Иван поторопился исправить себя.

– Нет, что вы, – она была находчива, – в наш край такси не ходит, так как обратно клиентов просто нет.

То есть нужно платить вдвойне, – снова чуть было не выпалил Иван.

Сумерки уже перешли в ночь и дневной бриз перестал трепать фалды подола ее платья. Дневная жара постепенно охлаждала свой пыл, хотя нагретые за день солнцем камни мостовой продолжали излучать тепло в невидимом для глаза человека инфракрасном диапазоне.

Мэр города зажег уличные фонари и на освещенную набережную стали выходить малыми группами жирные от еды и красные от загара отдыхающие. В основном это были москвичи- ну прям как американцы.

Еще немного и ночной бриз начнет сгонять с горы Митридат сначала теплые потоки воздуха обратно в море, потом потоки станут все прохладнее и прохладнее. Так уже миллионы лет природа заботилась о температурном режиме Земли до тех пор, пока человек со своей деятельностью не вмешался в эту хрупкую экосистему. Всем понадобились крутые машины, вонючие сигареты, и пиво с дохлыми от консервантов бактериями. Ради этого человек стал загонять в глубины земной коры трубы высасывающие кровь Земли. Сжигая эту жидкость, человек использовал полученную энергию для производства невообразимо огромного количества мусора, чтобы красиво жить и тусоваться. Наверное, человеку впоследствии придется дорого заплатить за все это. Счет, который в конце может выставить матушка природа, возможно превысит платежные возможности человека и цивилизация исчезнет, просто уйдет в небытие.

Они брели по остывающей мостовой в сторону канала. Справа тихо стояли доки судоремонтного завода прихватизированные мэром в смутные времена горбостройки. Им хватило наглости когда то прибрать все это к своим рукам, но не хватило образования и ума чтобы продолжить их работу и их развитие. Пока дерибанили остатки великого советского могущества, турки под боком развили мощное судостроение. Да не только турки, весь мир восхищался нашей плановой экономикой, выстоявшей натиск Гитлеровской Германии, мир восхищался бесплатной медициной и образованием. Но однажды бывшая партийная элита захотела сама стать богатой. Учитывая жадность как человеческий фактор заложенный в людей со времен дикой природы, американские институты исследовавшие причины быстрого развития страны советов подкинули нам идею шоковой терапии. Возможно, даже использовали и простой подкуп высших должностных лиц, ведь этот метод они уже долгие годы практиковали по всему миру. Во всем огромном мире оказалось лишь только несколько лидеров, которые смогли противостоять соблазну подкупа, это президент Панамы и президент Венесуэлы, которых в последствии просто ликвидировали спец службы.

Слева из окон ресторанов вместе с неоновым светом лилась музыка, аккомпанирующая грубому голосу примадонны. Девяносто лет. В книге рекордов Гиннесса ее семьдесят лет на эстраде вписаны в назидание потомкам. Такому творческому долголетию позавидуют даже именитые звезды Голливуда и прочие деятели шоу бизнеса.

– Мы так и не познакомились, – констатировал Иван.

– Да? – ее гнутые как крылья стрижа брови приподнялись в изумлении. – а мне кажется, что мы с вами уже знакомы давно.

– Иван, – слыша свой робкий голос, Иван по глупому протянул ей правую руку.

– Марина, – она протянула ему свою руку как в средние века дамы подавали для поцелуя, но не требуя этого.

– Возможно вы голодны и хотите кушать? – Иван жестом левой руки указал на неоновый источник музыки.

– Нет, нет спасибо, – ответила она. В действительности желание перекусить она придавливала своей волей. Во времена горбостройки голод в крестьянских семьях был частым спутником их жизни. Казалось бы в деревне нехватка продуктов- абсурд какой то. Но это факт. В бандитском государстве бритоголовые молодчики нагло загоняли комбайны на поля фермеров, а пробиться к колоде на местных рынках из за мафии мясников простому крестьянину вообще не было возможности. Бедные старушки, вывозя немного овощей на местный рынок, дорого оплачивали место и аренду весов.

– Но я все же настаиваю, – сказал Иван и потянул ее за руку.

– Неет, – почти закричала она.

– Я прошу вас, – Иван про слабел ее руку, – прошу вас не волнуйтесь, я угощаю и это не значит, что вы мне потом после этого чем то будете обязаны, совсем нет.

– Нет, нет, – упиралась Марина, – не то что я не хочу вас обременить, нет что вы, я просто не привыкла к таким местам, там все такие люди, все такие богатые, мне просто будет не ловко.

– Богатые? – вопросительным тоном повторил ее слова Иван, – да дерьмо там, простите меня, одно гуляет, пижоны да мажоры, которым деньги не куда девать, в то время как остальной народ перебивается. Нет, я просто вас хочу покормить, вы такая худенькая и… – тут он хотел сказать красивая, но не решился.

Становилось прохладно.

– Марина?

– Да.

– Этот ресторан при гостинице «Керчь», – Иван смотрел в ее блестящие глаза с которыми он не хотел расставаться, – тогда позвольте мне вам купить номер, чтоб вы могли спокойно отдохнуть?

– У меня нет с собой паспорта, – с грустью ответила она, – конешно же я не буду всю ночь бродить по холодному городу, так, отсижусь где не будь на вокзале, там люди есть.

– Ну уж нет, – возразил Иван, – на вокзале всегда шпана всякая околачивается, я даже помню одну песенку мальчишками мы пели в мореходке, что то вроде и только слышится в ночи, эй парень ты в Керчи.

Они дружно рассмеялись и не заметили, как оказались в объятиях друг с другом. Он не пытался прижать ее к себе. Не пытался поцеловать ее в губы, которые уже были так близко. Он просто смотрел в ее бездонные глаза и не мог оторваться.

На лице ее не было косметики. Ее бархатная кожа лишь немного была румяна на ее щеках. Льняного цвета волос нежно спадал на ее белые плечи и какой то приятный аромат исходил от этих волос. Иван не мог понять что это, он не мог вспомнить этот дурманящий запах, от которого его голова шла кругом. А два упругих комочка мягко прижимались к его груди так, что через ткань их летней одежды он чувствовал тепло ее тела. Он нежно прижал свою щеку к ее горячей щеке и вдохнул глубже этот аромат ее волос и тела. В ответ ее руки обвили его шею и не давали ему возможности уйти от ее поцелуя.

Иван с начала поцеловал ее горячие щеки, лоб, затем глаза, в то же время ее губы следовали за ним, пытаясь найти его губы. Наконец их губы нашли друг друга и соединились. Иван почувствовал их нежную и влажную сладость. Тело девушки вздрогнуло в момент, когда ее руки сильнее и сильнее прижимали его и из ее уст вырвался сладкий стон.

– Что же мы делаем? – тихо сказала она.

– Не знаю, – ответил он, опуская свои руки на ее талию. Она попыталась вырваться из его объятий, но его руки снова не отпускали ее.

– Не знаю, – повторил он и усилием воли прослабил свои руки, давая ей возможность большей свободы. И как шустрая девчонка, она тут же не замедлила воспользоваться моментом и втянула свои руки между ними, положив свои ладони ему на грудь.

– Прости, – тихо прошептал Иван.

– Нет, это вы меня простите, – отвечала она, – наверное, я дала повод, обычно женщины виновны в том, что делают и совершают мужчины.

Он улыбнулся.

– Откуда в таком милом создании такие мысли, – спросил Иван.

– Мне так говорила моя мама, – она склонила на бок свою правильной формы голову и сдвинувшаяся с головы на шею косынка, теперь скорее напоминала ему пионерский галстук. Ее тело дрожало то ли от холода, то ли это была нервная дрожь. Но и в действительности прохлада ночи от непокрытого облаками неба быстро накрывала Пантикапей. Остывший ветер с крымских степей, обходя гору Митридат, уносился в море.

– Нет документов в гостиницу, на вокзале не безопасно, а на улицах еще много шпаны, да и холодно, – вслух трезво рассуждал Иван, но инстинктивно в мыслях он все же был голодным самцом, эгоистом и продолжал, – конечно я не уверен что у нас получиться…

– Что получится? – Марина испуганно спросила его, и давление ее ладоней на его грудь снова усилилось.

– Я хотел сказать, что не уверен, что мы сможем пройти проходную порта, – продолжал он, расслабив свои руки и, что бы она не пугалась, отпустил ее тело на волю. При этом он продолжал наблюдать реакцию на ее красивом и выразительном лице.

Она не скрывала своего расстройства и стояла молча перед ним такая тонкая как рябина и хрупкая как хрустальная ваза, а ее руки словно плети провисли и безжизненно болтались на ветру. Они бились об ее бедра, напоминавшие ему греческую амфору, которую он сегодня видел в местном историко-археологическом музее. Она стояла перед ним как перед небесным властелином, который внезапно спустился с небес и громом, и молниями вмиг поразил ее волю. В ее испуганном взгляде она покорно ждала его решения, его вердикт, его приговор, к которому она в силу своего юного возраста пока морально еще не была готова.